Космонавт

Ужинали почти молча. Мать рассказывала про работу, про то, как начальник опять ругался из-за очередей на почте. Я кивал, но мысли были далеко — в Политехническом музее, где завтра сам Штернфельд будет читать лекцию.

В первой своей жизни я и не мечтал встретиться с такими людьми.

— Ты сегодня какой-то рассеянный, — заметила мать, убирая со стола.

— Экзамены скоро, вот и думаю, — ответил я и пошёл переодеваться в рабочую одежду.

В семь вечера я уже стоял у подъезда, дожидаясь соседа. Он пришёл вовремя, по-прежнему трезвый. Молоток! По дороге к станции рассказывал, что сегодня наша бригада увеличится — старший взял ещё одного работягу.

— Кого? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Да Ванька… — дядя Боря помолчал, потом криво усмехнулся. — Помнишь, такой здоровяк, неуклюжий, всё время с шпаной ошивается.

Я нахмурился. Помню, конечно. Тот самый, которого я тогда почти на автомате вытащил из-под падающей балки. Связи с ним у меня нет, и делить, вроде бы, нечего… но если полезет — сам виноват.

На товарной станции нас уже ждали. Вагон стоял на запасном пути, неподалёку разговаривал с каким-то мужиком, размахивая руками, бригадир в засаленной телогрейке, а рядом с ними переминался с ноги на ногу тот самый Ванька — высокий, широкоплечий, в потёртой рубахе навыпуск. Взгляд у него был не хмурый, а, скорее, неловкий.

— Ну, давайте, орлы, — буркнул бригадир, когда мы все собрались. — Разгружаем запчасти. Радиодетали, вон те ящики. Осторожно, хрупкое!

Работа началась. Ящики и правда оказались не тяжелыми, но внутри что-то мелкое тонко звенело. Ванька работал молча, лишь изредка бросая на меня косые взгляды.

Через час, когда бригадир отошёл проверить следующую партию, здоровяк неловко заговорил:

— Погода сегодня… ничего. Тепло ещё.

Я кивнул, перекладывая ящик.

— Завтра, говорят, дождь будет, — продолжил он, явно пытаясь завязать разговор.

— Может быть, — сухо бросил я.

Ванька замолчал, но через пару минут вздохнул, поставил ящик на землю, выпрямился и вдруг сказал:

— Слушай… Спасибо, что тогда… вытащил.

Я посмотрел на него удивлённо.

— А то я бы… — он махнул рукой. — Короче, спасибо.

— Пожалуйста, — пожал плечами я. — Любого бы вытащил.

— Да? — он хмыкнул. — А я тебя… раньше засранцем считал, зазнайкой. Тихий, книжки читаешь.

— И? — вскинул бровь я.

— И ошибался, — Ванька потёр ладони о брючину. — Может, как-нибудь… отблагодарю.

Я хотел было отшутиться, но вдруг заметил, что у него в руках не папироса, как обычно, а леденец на палочке.

— Бросаешь курить?

— Пытаюсь, — он смущённо сунул конфету в карман. — Дядя Боря сказал, ты в аэроклуб идёшь?

— Ага, — кивнул я и взялся за ящик.

— Молодец, — неожиданно сказал Ванька. — Летать — это здорово.

Дальше мы работали уже без неловких пауз. А когда бригадир вернулся, Ванька вдруг вызвался таскать самые тяжёлые ящики. Те, что побольше.

Смену мы закончили ближе к одиннадцати вечера. Получили заработанные деньги у бригадира и отправились домой.

Шли мы с дядей Борей по вечерней Москве, обсуждая последние новости. Сосед сетовал на то, что сигареты подорожали до 30 копеек за пачку, и рассказывал, что в новом универсаме на проспекте Мира якобы появились дефицитные болоньевые плащи.

— Говорят, очередь с ночи занимают, — ворчал дядя Боря, закуривая самокрутку. — А у нас в гастрономе вторую неделю мясо худое продают. Нема нормального.

Вдруг я заметил тёмную фигуру и остановился — кто-то лежал у остановки трамвая. В слабом свете уличного фонаря было видно, как человек пошевелился, что-то промычал.

— Смотри, — толкнул я дядю Борю локтем.

— А, — махнул он рукой. — Напился. Обычное дело. Сейчас милиция приедет и в вытрезвитель заберёт. Пойдём.

Нет, тут что-то было не то. Я уже шел к лежащему. Вблизи стало ясно — мужчина лет пятидесяти в добротном костюме, лицо синюшное, одна рука судорожно сжимает грудь. Сердце?

— Дядя Боря! Он не пьяный! — крикнул я, уже расстёгивая мужчине воротник. — Беги, звони в скорую! Быстро!

Пока сосед бежал, я действовал по сразу же всплывшему в голове алгоритму: проверил пульс — нитевидный, прерывистый. Расстегнул рубашку, ослабил ремень. Приподнял ноги, подложив под них свёрнутую кофту. В это время «пациент» всё-таки отключился, и пульс совсем пропал. Вот чёрт! Я начал делать непрямой массаж сердца, считая ритм: «И раз, и два, и три…» — как учили на курсах первой помощи в прошлой жизни.

«Мужик, только не сейчас», — мелькнуло в голове. В 1964-м ещё не было тромболитиков, не говоря уже о дефибрилляторах.

Через пару минут (которые показались мне вечностью) подбежал запыхавшийся дядя Боря:

— Скорая едет! Что с ним?

— Сердце, — коротко бросил я, не прерывая действия. — Помоги — дыши ему в рот, когда я скажу. На, платок положи сверху. Давай быстрее!

Дядя Боря, весь бледный, кивнул.

Скорая приехала удивительно быстро, буквально за десять минут. Врач в белом халате с завязками на спине сразу достал шприц с камфорой.

— Молодцы, — бросил он, пока фельдшер устанавливал капельницу. — Без вас бы не успели. Как зовут?

Мы назвались. Медики уже грузили мужчину в машину.

— Адрес оставьте, — попросил фельдшер. — Для порядка.

Дядя Боря дико заморгал, но продиктовал наш адрес. Когда скорая уехала, он долго смотрел на меня, а потом не выдержал:

— Откуда ты… это знаешь? Как спасать? Такое в обычных книгах не написано.

— В журнале «Здоровье» читал, — слукавил я, отряхивая колени.

Мы пошли дальше. Дядя Боря то и дело покачивал головой:

— А я думал, пьяный лежит… как же… Человек бы помер. Молодец, Серёга. Вот что значит — грамотный. Умная молодёжь растёт!

Я молчал, а в голове крутилась мысль: «В будущем многие и вовсе снимали бы это на телефон вместо того, чтобы помочь».

Глава 10

Я проснулся от резкого звона будильника. Открыл глаза и уставился в потолок с трещинами и разводами, похожими на очертания материков. Сегодня день первого экзамена в аэроклубе. В груди поселилось странное чувство. Не волнение даже, а, скорее, сосредоточенная готовность. Сегодня проверят, чего я стою на самом деле. Можно ли так быстро стать другим человеком? Бег, подтягивания, упражнения на пресс. Всё как в будущем, только без современных тренажёров и пульсометров.

Резко поднялся с кровати. Потянулся, почувствовав, как хрустят позвонки, подошёл к радиоприёмнику и включил «Утреннюю зарядку».

«Раз-два, наклон влево! Три-четыре, вправо!» — весело командовал диктор.

Я автоматически повторял движения, мысленно проверяя себя: «Пульс ровный, дыхание свободное, мышцы в тонусе». После зарядки пошёл на кухню и быстро собрал лёгкий завтрак: два варёных яйца, ломоть чёрного хлеба с маслом и стакан чая с сахаром. Пока ел, мельком пробежался взглядом по вчерашним конспектам.