Космонавт

Отец улыбнулся и похлопал соседа по плечу, искоса глянув на меня. Причём взгляд был больше удивлённый, нежели полный гордости. Я пока что стоял в стороне и наблюдал, как отец ловко вёл разговор. Вот он рассказывает про «север», про «работу на объекте», но как только дядя Боря пытается копнуть глубже, тут же снова переводит тему:

— А у тебя как с внуками?

— Да вот, подрастают… Правда, давно не видел их. Они ж как переехали, так и всё, — дядя Боря печально вздохнул, а я мысленно удивился: внуки? Мне он ничего не говорил о них. Да и память молчала.

— А на заводе что нового?

— Да я ж там не работаю давно. Я ж как пристрастился, — он ударил себя двумя сложенными пальцами по шее, — так меня и попёрли оттуда. Теперь у меня новая работа…

Дядя Боря начал увлечённо рассказывать о своей новой работе, позабыв о своих уточняющих вопросах, а я отдал должное отцу — умело он сменил тему. Очень умело.

Я поймал себя на мысли, что подсчитываю, сколько раз он ушёл от прямого ответа. Пять. За десять минут. Не иначе, тоже тренировался, только в других областях.

— Ладно, я дальше побегу, — сказал я, когда пауза в разговоре затянулась.

— Давай, — кивнул отец. — Я тут поболтаю.

Дядя Боря махнул мне рукой:

— Заходи как-нибудь, расскажу, как мы план на 150% выполнили!

Я кивнул и побежал дальше, оставляя их за спиной.

* * *

В здание аэроклуба я вошёл вместе с потоком курсантов. Утренняя поверка, строевая подготовка, затем занятия по аэродинамике — всё шло своим чередом. Только во время большого перерыва сегодня я сам направился к кабинету Крутова.

В приёмной за столом неожиданно обнаружился дежурный, — молоденький сержант с аккуратно подстриженными висками — вместо Шапокляк.

— Курсант Громов, — отрапортовал я. — Прошу доложить майору Крутову, хочу побеседовать по личному вопросу.

Сержант кивнул и скрылся за дверью. Через минуту вышел:

— Товарищ майор вас ждёт.

Майор по своему обыкновению просматривал какие-то бумаги. Он отложил их в сторону, когда услышал мои шаги.

— Ну, Громов, — он откинулся на спинку стула. — Что за личный вопрос?

Понятно, что я немного к нему зачастил. Я встал по стойке «смирно» и чётко проговорил:

— Товарищ майор, разрешите доложить! Прошу рассмотреть возможность сдачи экзаменов экстерном и досрочного окончания аэроклуба.

Крутов поднял брови. Его пальцы принялись выбивать легкую частую дробь по столу.

— Основания?

— Во-первых, — я чётко выдерживал военную манеру речи, — теоретическую программу освоил полностью. Могу подтвердить на любом зачёте. Во-вторых, готов взять дополнительные часы налёта, чтобы выполнить норму досрочно.

Крутов нахмурился:

— Ты же в первой группе, Громов. Ваш поток ещё даже к тренажёрам не допускали. С чего ты решил, что сможешь сразу летать?

Я не стал опускать глаза:

— Товарищ майор, я изучил конструкцию Як-18 до последнего болта. Знаю принципы аэродинамики не по учебнику, а на уровне инстинктов, так сказать. Могу с закрытыми глазами назвать все приборы в кабине и их назначение.

Крутов усмехнулся:

— Теория теорией, но самолёт — не велосипед. В небе всё по-другому, Сергей.

— Разрешите пояснить, — я сделал шаг вперёд. — Каждую свободную минуту я провожу на аэродроме. Наблюдаю за полётами, записываю действия инструкторов. Когда майор Смирнов проводил занятия с другой группой, я стоял в стороне и мысленно повторял все манёвры.

Это была правда — я действительно так делал. Конечно, я был уверен, что справлюсь из-за своего богатого опыта прошлой жизни, но об этом Крутову я сказать, естественно, не мог.

— А на прошлой неделе, — продолжал я, — когда техники готовили самолёты к вылету, я попросил разрешения понаблюдать. Запомнил всю последовательность проверок — от осмотра шасси до технической проверки двигателя.

Крутов задумался, перебирая бумаги на столе:

— То есть ты утверждаешь, что теоретически готов к полёту?

— Так точно. Уверен, что смогу управлять машиной. Все манёвры я уже отработал мысленно сотни раз.

— А зачем тебе это? Куда торопишься?

— В небо, товарищ майор. В небо…

Тут я тоже не мог бы аргументировать чем-то конкретным — скорее, убеждать собою — своим взглядом, своей непоколебимой уверенностью. Крутов замолчал и стал перебирать бумаги на столе, обдумывая мои слова. После недолгой паузы он проговорил:

— Ты понимаешь, что это не просто формальность? Досрочный выпуск — большая ответственность. И для тебя, и для клуба. У нас такого еще не было, и саратовские коллеги этим всегда бравируют.

— Так точно, понимаю. Готов подтвердить знания на практике. И если всё получится, наш аэроклуб тоже сможет бравировать. По праву, товарищ майор.

Майор прищурился, последние мои слова ему явно понравились. Задумался, затем открыл верхний ящик стола и достал папку:

— Прецеденты досрочных выпусков в других аэроклубах имеются. Но… — он посмотрел на меня пристально, — насколько я знаю, во всех случаях курсантам давали зелёный свет только после того, как они налетают пятьдесят часов вместо положенных тридцати пяти. Ты готов на такое?

— Готов, товарищ майор.

— И теоретические дисциплины сдашь досрочно?

— Так точно. Уже подготовился почти всем дисциплинам.

Крутов закрыл папку и откинулся на спинку кресла:

— Ладно. Вот что. Завтра в 14:00 будет проверочный полёт с Анатолием Генадьевичем Смирновым. Покажешь себя — рассмотрим твою просьбу. Не справишься — забудь об экстерне до конца года. Ясно?

— Так точно, товарищ майор!

— Свободен.

Я чётко развернулся и вышел. В коридоре глубоко вдохнул. Первый шаг сделан.

* * *

После лекций, на выходе из аэроклуба, я повстречал майора Смирнова. Его стеклянный глаз уставился на меня, будто пытаясь просканировать насквозь.

— Ну что, орёл, — ухмыльнулся он, — слышал, ты замахнулся на экстерн?

— Так точно, Анатолий Геннадьевич, — кивнул я.

Смирнов посмотрел куда-то сквозь меня и задумчиво проговорил, ни к кому не обращаясь:

— Дерзновенен советский человек… — сказал он, а потом снова посмотрел на меня. — Смело, Громов. Завтра посмотрим, на что ты способен. — он хлопнул меня по плечу. — Готовься. Будем проверять не только стандартные элементы.