Космопорт

— Чё уставился? — по виду недоброжелательно реагирует Велес. — Ну, пожалуйста.

— Надо сказать — «Служу России», — назидательность в голосе моём достигает поднебесных величин.

— Слушай, иди уже, а! — на наш диалог Бизон за рулём восторженно хрюкает. — Вали нахер!

Не совсем по указанному адресу, но тем не менее сваливаю. Дразнить диких кабанов можно, но крайне осторожно. И да — вовремя сваливать.

13 июля, вторник, время 07:15.

Байконур, комплекс Агентства, спортплощадка военгородка.

Тим Ерохин улыбается с кровожадной радостью. Майка облепляет мощный рельефный торс. Вокруг — его солдатня, у него целая новая рота новобранцев, на сдачу юных лейтенантов, свеженьких выпускников военных училищ отсыпали. Все окружили импровизированный ринг, глаза горят восторгом. Их славному старшему лейтенанту — хотя представление на капитана уже где-то на подходе — удалось уговорить самого главного в этой точке планеты на спарринг в полный контакт.

Тим долго ко мне приставал и подначивал. Замучился отбиваться.

— Тим, у нас разные весовые категории.

— В бою сортировать врага по весу не будешь…

— Не буду. Сильно крупного заранее подстрелю, — подрезание противника в споре обычно и начинаю с согласия. — Сам знаешь, чем шире морда, тем легче попасть.

— Я не настолько широк, — ухмыляется. — В бою запросто доберусь.

— В бою совсем другое дело, — устало вздохнул. — Доберёшься, я тебя быстренько убью — и всё. Делов-то. Но не убивать же тебя на тренировке. Ты как-то сильно много от меня хочешь.

Недоверчиво ухмыльнулся и надолго отстал. Потом снова стал приставать.

— Тим, мне нельзя удары по голове получать. Я не боюсь, пойми. Но рисковать своим главным инструментом ради твоих капризов не буду. Отстань!

На это получил заготовленный ответ:

— Защитный шлем наденешь, — и, видя, что я задумался, торопливо добавляет: — Я перчатки надену, только, извини, лёгкие. В больших для любительского бокса вообще невозможно. А ты — как хочешь, а?

На этом моменте сломался, поэтому сейчас на мне тактические перчатки, укреплённые. Действительно, риска почти нет. Ну, для головы. Моей, его-то головой можно дюбеля забивать. Бутылки он точно о голову разбивает, потрясая этим фокусом новобранцев. Остальные части моего тела мне тоже дороги, но не так важны, как уникальный мозг.

Договорились, само собой, не наносить летальных и калечащих ударов. Удушающие и на излом костей захваты прекращать сразу по сигналу, ну и так далее.

Отвечаю на приглашение нападать. Хитрован он, конечно. Нападающий априори раскрывается, ну и ладно. Пусть у него хоть какой-то плюс будет. Осторожно приближаюсь, перемещаясь то влево, то вправо. Широкая ухмылка на его лице меня не обманывает, следит он за мной внимательно. Ну следи, следи.

Первый мой удар верхний, ногой в голову. Слева. Названия не знаю, возможно, оно есть в одном из вычурных восточных стилей, но считаю этот удар личным изобретением. Не левой ногой, а правой, с разворотом корпуса и пяткой в голову со сгибанием ноги, усиливающим удар.

Успеваю заметить презрительную усмешку. Высокие удары в реальной схватке с опытным противником запрещены. Нападающий здорово подставляется. Но это абсолютно справедливо только для опытных бойцов с примерно одинаковым владением техникой боя. И на определённом уровне, сильно выше среднего, эта истина теряет свою непреложность. И какой у меня уровень, Тим скоро почувствует. Сам на урок напросился.

Хоть и хитренький удар, но ожидаемо нога попадает в захват, сейчас получу ответный удар нокаутирующей степени — и схватка закончена. Именно так он и думает, просчитать его нет никаких проблем. Только он не заметил начала разворота корпуса в обратную сторону, и, не выдёргивая ногу из захвата, наношу удар второй ногой из немыслимого положения горизонтально в воздухе. А что не так? На мгновенье использовав его же захват как опору.

Ударил подошвой вскользь в районе выше виска и уха. Намёк должен понять, удар намеренно смазан, чтобы вреда не причинить. Военная публика взвывает от восторга. И вроде большинство болеет за меня. Солдаты поначалу своих славных командиров часто тихо ненавидят.

Выдернуть ногу из захвата до падения не успеваю. Но упасть на руки, перекатиться и оказаться на ногах — какие проблемы? Акробатический трюк средней паршивости.

Смотрю на Тима, успешно преодолевающего шоковое впечатление. Не только от пропущенного удара, это всё пустяки, рабочий момент. Его потрясает лёгкость и скорость, с которой оказываюсь на ногах. В кино это называется монтаж, ха-ха-ха.

Не успевает начать атаку, опережаю его. На этот раз действую с правого фланга. Намеченный удар превращаю в ложный, заметив выставленный блок. Вторым, уже рукой, достаю корпус. Тут же получаю мощный пинок в грудь. Подловил меня всё-таки, зар-раза!

Солдатня предательски взвывает от возбуждения при виде умелой мощи своего командира.

Меня отбрасывает, и равновесие я теряю, но опять-таки это — эффектный эпизод, не более. Удар успеваю смягчить и выдохом, и резким выбросом рук вперёд, определяя этим самым движение корпуса назад. В итоге падаю, успев сгруппироваться, и быстро восстанавливаю вертикальное положение.

Не совсем прямоходящее, на полусогнутых и пригнувшись. Готов к прыжку и обороне.

Обороняться приходится срочно. Тим не собирается давать мне передышку, ринулся вслед за мной. Тэк-с, пора с ним кончать уже. В максимально скоростной режим не переходил ещё, а вот теперь пора! Уклоняясь от ударов, наношу ответные по особым точкам. Вот для чего мне нужны тонкие перчатки. В боксёрских, даже лёгких, точечного удара выдвинутыми фалангами пальцев не нанесёшь. Один удар временно и частично парализует правую руку, другой — левую.

Но главное — завершение. Очень быстрый и резкий боковой чиркает Тима по подбородку.

Сразу отскакиваю. Тим пытается восстановить дистанцию, попытка накладывается на результат удара, и он падает на четвереньки. Выставить руки вперёд кое-как смог.

Времени не теряю. Итог надо фиксировать. Поднимаю палец вверх:

— Один, — к указательному пальцу присоединяется средний. — Два!

Дальше хором и с наслаждением счёт декламируют предательские солдаты, снова переметнувшиеся на сторону сильнейшего. Только на счёт «шесть» до Тима что-то доходит, и он пытается встать. Безуспешно.

На счёт «десять» под дикий восторженный вой солдат подскакивают верные лейтенанты, помогают встать командиру, павшему в славной битве. С ещё более высоким командиром. Ну, альфа-самцовая позиция мне особо не нужна, но не повредит точно.

Быстро очухавшийся Тим угоняет личный состав в казарму, те уносят с собой шлем.

— Ну ты даёшь! — мой давний с детства друг восхищённо трёт пострадавшую челюсть.

Кое-что вспоминаю. У меня постоянные проблемы с высококвалифицированным спаррингом.