Коснувшись неба

В газете "Известия" от 17 сентября 1936 года был опубликован следующий рапорт в:

Центральный Комитет ВКП(б),

Совет Народных Комиссаров СССР,

Наркомат тяжелой промышленности,

Наркомат Обороны,

МКиМГКВКП(б).

"Выполняя задание партии и правительства по созданию

скоростных пассажирских самолетов, коллектив Центрального

аэродинамического института (ЦАГИ) и завода опытных

конструкций сконструировал и построил опытный образец такой

машины АНТ-35.

15 сентября самолет АНТ-35, пилотируемый шеф-пилотом ЦАГИ

Героем Советского Союза тов. М.М. Громовым, совершил перелет

из Москвы в Ленинград и обратно в рекордно короткий срок,

покрыв дистанцию в 1266 километров за 3 часа 38 минут со

средней скоростью 350 километров в час. Самолет имел на

борту 7 человек экипажа и пассажиров. Коллектив ЦАГИ и

завода опытных конструкций обещает Вам не останавливаться на

достигнутом и вести борьбу и впредь за создание самолетов

еще более высокого качества, обеспечивающих мощь нашего

воздушного флота и оборону нашей великой страны. Зам.

начальника ЦАГИ А.И. Некрасов.

Конструктор самолета АНТ-35 А.А. Архангельский.

Директор завода опытных конструкций А.А. Осипов.

Секретарь парткома ЦАГИ Н.В. Бабушкин.

Секретарь парткома завода опытных конструкций Н.И.

Дедков".

Тем временем Архангельский начал работать над новой модификацией своей машины.

В первую очередь, надо было вернуть самолету прежнюю прочность, которую он потерял из-за возрастания веса. Для решения этой задачи его конструкторы упрочнили ряд узлов креплений труб лонжеронов вблизи разъема консолей крыльев и одновременно использовали те резервы прочности элементов конструкции, которые им удалось выявить в ходе испытаний и уточненных расчетов на прочность.

Необходимо было также увеличить и скорость - прежде всего, за счет снижения аэродинамического сопротивления. Как выяснилось, львиная доля потерь на сопротивлении ложилась на лобовые радиаторы системы водяного охлаждения двигателей.

Поэтому конструкторы перешли от лобовых радиаторов с нерегулируемым по скорости полета выходом воздуха к подвесным радиаторам с регулируемым выходом, причем тут же улучшили каналы подхода охлаждающего воздуха к радиаторам. Это дало значительный эффект. Вновь покрасили обшивку краской и отполировали поверхность.

И наконец, Архангельский установил на этой машине недавно освоенные авиапромышленностью новые моторы М-103 мощностью в 960 лошадиных сил конструкции В.Я. Климова.

В результате на опытном самолете была получена рекордная скорость 450 км/час.

Самолет, естественно, строился не на заводе, а в опытном цехе. В эту работу включился и Шура Кобзарев, который к тому времени в туполевском ОКБ занимался строительством опытных самолетов и даже вертолетов. Обилие машин самых различных типов привело к тому, что М.М. Каганович, бывший начальником ГУАПа, приезжая к нему, говорил:

– Ну, показывай свой "Мюр и Мюрелиз" [бывшее название Центрального универмага Москвы - ЦУМа].

Естественно, что такого опытного и энергичного инженера, как Кобзарев, Архангельский постарался сманить к себе в качестве начальника опытного цеха.

Теперь предстояло начать внедрение новой модификации на заводе. Однако сама по себе замена винтомоторной группы дела не решала. Ведь чем больше скорость самолета, тем сильнее сопротивление. Причем все те нарушения технологии, о которых неоднократно упоминал Архангельский, выходили боком. Низкое качество изготовления самолета теперь уже крало у него добрых 30 километров, а это уже было недопустимым.

Кое-кто, не разобравшись, начал поговаривать, что недодача скорости - результат... вредительства.

Обстановка вокруг Архангельского складывалась напряженной. Тем более, что кое-кто хотел попросту свалить на Архангельского и свои грехи, и свою небрежность.

Это было сложное время 1937-1938 годов, когда необоснованным репрессиям подвергся ряд ответственных работников, в том числе и в авиации.

Архангельский страшно нервничал, часами ходил по кабинету, беспрерывно прикуривая новую папиросу от окурка. И лишь только в своем коллективе, который встал горой на защиту своего главного конструктора, чувствовал он опору.

Осенью 1938 года большую группу работников завода - инженеров, мастеров, рабочих, летчиков-испытателей и конструкторов ОКБ во главе с Архангельским вызвали в Центральный Комитет.

В небольшом зале собралось около ста человек. За столом президиума сидели Молотов, Ворошилов, М.М. Каганович, ставший тогда наркомом оборонной промышленности, несколько командиров ВВС в синей форме с "птичкой" на рукаве.

Позади президиума за отдельным столиком сидел молодой конструктор А.С. Яковлев, уже заявивший о себе своими скоростными самолетами.

Вместе со всеми членами президиума в зал вошел Сталин в неизменном кителе защитного цвета и высоких сапогах. Однако он за стол садиться не стал, а неторопливо прогуливался позади президиума, попыхивая трубкой.

Председательствовал нарком М.М. Каганович. Выступавшие говорили прямо с места и коротко - 5-7 минут.

Первым поднялся один из заводских летчиков-испытателей. Он начал энергично громить новую машину. При этом весьма прозрачно намекал, что Архангельский умышленно сконструировал такой самолет, который завод не в состоянии освоить. Это выступление задало тон совещанию. Другие прямо говорили, что Архангельский проводит вредительскую техническую политику.

Атмосфера в зале становилась все напряженней. Ее попытался разрядить М.М. Каганович, который сказал, что если Архангельский действительно был бы вредителем, то зачем он создал пусть единственный, но все-таки реальный образец уникального бомбардировщика.

– А впрочем, - закончил нарком, - послушаем, что скажет сам Архангельский.

Архангельский, страшно волнуясь, встал.

– Товарищи, - его голос дрожал, - делайте со мной что хотите, но я не вредитель!

В это мгновение Сталин, продолжавший прогуливаться за президиумом, остановился и повернулся лицом к залу.

– Товарищ Архангельский, - медленно сказал он, - мы здесь, в ЦК, вовсе не считаем вас вредителем.

В зале наступила тишина.

– А поэтому, - продолжал Сталин, - успокойтесь и говорите по существу. Почему серийные самолеты недодают скорости?

– Потому, товарищ Сталин, что на заводе не прислушиваются к моим требованиям, - ответил Архангельский, одновременно прикидывая в уме, следует ли перечислять сейчас Сталину и потайную клетку, и капоты моторов, и огневые точки.

– А вы могли бы взять из сборочного цеха готовый самолет и довести его до требуемой скорости?