Кости мертвецов

Стелла не понимала.

— Вы хотите сказать, что игра и долги не имеют никакого отношения к смерти Дэвида?

— Мало ли причин уйти из жизни? — Тревор достал сигарету из серебряного портсигара, — особенно здесь. Иногда это пьянство, иногда азартные игры, а иногда и просто общее моральное разложение. — Он помолчал. — Мне невыразимо жаль, что вам в голову пришла эта мысль. Поверьте мне, лучше оставить все как есть. Вы только навредите репутации Дэвида. — Его лицо прояснилось, и он улыбнулся ей. — Вы должны навестить нас, и мы покажем вам остров. Здесь полно развлечений, парусный спорт, гольф… Кто знает, может быть, вы встретите здесь кого-нибудь, вы молоды… — благодушно закончил Найал.

Стелла с трудом сдерживала гнев.

— Это неправда, — заявила она. — То, что вы говорите о Дэвиде.

Тревор Найал слегка нахмурился. Уголки его губ опустились.

— Видите ли, Дэвид написал моему отцу.

— О чем? — резко спросил он.

— Он знал, что его собираются убить, и написал об этом моему отцу. Возможно, даже назвал имя убийцы.

Найал изменился в лице. Он поджал губы, взгляд утратил мягкость.

В душе Стеллы вновь вспыхнула надежда. Теперь-то он поможет мне, решила она.

— Что вы имеете в виду? Вы видели это письмо?

— Только часть.

— Ваш отец сказал вам, что в нем?

— Нет, — ответила она, — он не мог мне сказать.

Целых три недели Стелла не получала писем от мужа. Последний раз он написал ей за день до отъезда в Эолу и предупредил, что некоторое время от него может не быть никаких известий. Почтальон, как и все почтальоны провинциальных городов, проявлял пылкий интерес к доставляемой им корреспонденции и редко воздерживался от высказываний о верности мужей и прелестях разлуки. Его так беспокоило отсутствие писем, что Стелле пришлось рассказать ему о поездке мужа. Однажды утром, около десяти часов, она вернулась из магазина, что в конце улицы, и встретила почтальона, завершающего свой объезд. Он только что постучал в двери соседнего дома. Увидев Стеллу, слез с велосипеда и с улыбкой сообщил:

— Он вернулся, миссис Уорвик.

— Мне письмо?

— Не вам, вашему отцу.

Стелла бегом поднялась по лестнице. Оправившись после болезни, по утрам отец сидел в комнате в восточном крыле дома, куда заглядывало утреннее солнце. Она распахнула дверь.

— Ты прочитал письмо, папа? Как он? Он вернулся?

Кресло отца было повернуто высокой спинкой к двери. В камине горел огонь, потому что, хотя на дворе была весна и со сливовых деревьев за окном уже начали осыпаться цветки, стоял холод, а к утру даже подмораживало. Комната была залита солнечными лучами, но тишина насторожила Стеллу. Языки пламени в утреннем свете казались тусклыми.

— Папа.

Его рука пошевелилась и вяло упала с подлокотника кресла. Стелла вошла в комнату и остановилась перед отцом. Она подумала было, что он спит, но он смотрел в огонь. Сначала Стелла не обратила внимания на сероватый оттенок его кожи и ввалившиеся щеки. Она взглянула на столик возле кресла, где лежал конверт с зеленой маркой авиапочты, надписанный знакомым почерком. Но конверт был пуст.

— Папа, Дэвид… — Она посмотрела на отца. Его глаза были устремлены на огонь. Позабыв о письме, она увидела затаенный страх на его лице. Ей почудилось, что взгляд его будет вечно прикован к камину.

— Папа, что случилось?

— Мне нехорошо.

Она в отчаянии посмотрела по сторонам, чувствуя растерянность и страх.

— Что я могу сделать?

Не отрывая глаз от огня, он поднял руку. Стелла наклонилась к нему, и пальцы отца погладили ее по лицу, неуверенно, словно пальчики грудного ребенка.

— Это ты, Стелла?

Он не поворачивал головы.

— Моя бедная девочка, — проговорил он. — Ты осталась одна. Убийство! Убийство! — Из глаз его потекли слезы, а пальцы впились в локон ее волос и рванули голову дочери вниз.

Стелла пыталась освободиться, но пальцы сжались намертво. В этот последний, отчаянный порыв он вложил все свои силы. И, когда она резко отдернула голову, рука его все еще продолжала сжимать вырванные волосы.

Телефон стоял на подоконнике рядом с камином. Отец сидел, глядя на огонь широко открытыми, немигающими глазами; рука его, сжимающая волосы, Медленно сползла на колено. Рот вытянулся в тонкую искривленную линию. Одна половина его лица подергивалась, а другая застыла в пугающей неподвижности. Стелла не могла смотреть на него. Челюсть его отвисла, и губы вновь сомкнулись, на этот раз навсегда.

VI

Тревор Найал подошел к окну и сквозь открытые жалюзи уставился на ослепительный солнечный свет. Стелла ждала.

— Мне известно все о золоте, об Эоле, о Джобе. В письмах он мне все рассказал. И как Джоб угрожал ему…

— Угрожал ему! — Найал обернулся.

— Он говорил, что Дэвид стоит у него на пути, что он доберется до золота несмотря ни на что…

— Дэвиду не следовало посвящать вас в это. Дело не подлежало огласке. Если все государственные служащие будут доверяться своим женам!..

Она сжалась под его укоризненным взглядом.

— Я знаю. Он просил меня никому об этом не рассказывать. Но я должна найти Джоба. Как вы не понимаете? Это он убил Дэвида. Другого объяснения нет. Наверное, он пришел к нему, когда тот вернулся. Дэвид был напуган и написал моему отцу… — Взволнованный голос ее окреп. — Я должна найти Джоба! — Ее охватил трепет — такое случается, когда говоришь о любимом человеке.

— Пожалуйста, — предупредил он, — говорите потише.

Дрожащий голос ее сорвался на истошный крик:

— Мне все равно, если кто-нибудь услышит!

— Вы должны. Вы и не подозреваете, сколько вреда можете принести.

— Извините, — смущенно проговорила она.

Найал взглянул на ее руки, терзающие подол платья.

— Все в порядке, — сказал он.

— Я должна отыскать его, — мягко, но с чувством сказала Стелла. — Если я откажусь от этого, я умру. — Она вздрогнула, вспомнив вечерние сумерки, несущие с собой пустоту.

— Бедное дитя, — проговорил он, с нежностью глядя на нее. — Вы затеяли большую игру. Знаете, что я вам скажу? Мистер Джоб покинул территорию. Сразу после смерти Дэвида.

Стелла во все глаза смотрела на него. Ее знобило.

— Ему сообщили о решении Дэвида, — сказал Найал, снова принимаясь расхаживать взад-вперед. — Об отказе. Похоже, Джоб это предвидел. Через несколько дней он исчез, отправился в Сидней.

— Он мог вернуться, — возразила Стелла. — Он мог выждать там, пока уляжется шумиха, а потом вернуться. Может быть, он сейчас здесь. Возможно, в Эоле! — Она сжала кулаки. Кровь снова прилила к щекам.