Костры из лаванды и лжи
Шрифт:
Но вслух она такого, конечно, не предложила. Поблагодарив за приглашение и пообещав новую встречу, распрощалась с Кристианом, и, неловко поцеловав его в щёку, взбежала по ступеням бизнес-центра.
Не успела за её спиной захлопнуться стеклянная дверь, как Женю прожгло сосредоточенным взглядом тёмных глаз. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы взять себя в руки, скинуть оцепенение и, расправив плечи, подойти к мсье Роше. Он стоял, облокотившись одной рукой на стойку информации, откуда сквозь тонированные окна открывался отличный вид на улицу.
– Твой парень? – вместо приветствия спросил Эдуар.
–
– Ясно.
– На самом деле это забавная история, – Женя издала нервный смешок. – Мы случайно познакомились в книжном магазине на бульваре Мирабо, он там работает. И оказалось, что мы с Кристианом однофамильцы, представляете? И тогда мы…
– Время, – перебил её Роше, резко отстраняясь от стойки. – Козимо ждёт.
В офисе именитого дизайнера Женя и Эдуар провели порядка трёх часов, согласовывая едва ли не каждую деталь. Мсье Козимо Лабаф развил невероятно бурную деятельность. Эскизы, наброски, макеты, 3D-визуализации, коллеровочные веера, образцы отделочной древесины – всё это пестрело калейдоскопом, и, казалось бы, дизайнер и сам не мог определиться со стилем, потому что ему направилось и то, и другое, и третье. Женя и Эдуар сидели на диване в окружении помощниц мсье Лабафа, и она порой замечала их заинтересованные взгляды. И бросали девушки их вовсе не на проекты, а на мсье Роше.
Эдуар же чаще молчал, предоставляя Жене самой принимать решения. Иногда одобрительно кивал и вставлял краткие замечания, пару раз выдавал категоричное «Нет!». Женя благоразумно не спорила, помня о предупреждении Моник. Но по большей части на лице Эдуара не отражалось никаких эмоций. Под конец Женя уже осмелела настолько, что на прощание сердечно поблагодарила мсье Лабафа от имени их двоих, не оглядываясь на реакцию начальника.
– Если б я знал, что встреча так затянется, то вытащил бы Фабриса за…кхм… за уши с чёртовой выставки, – вполголоса проворчал Эдуар, когда они, выжатые досуха, спускались в основной холл бизнес-центра. – Последующие обсуждения с мсье Лабафом полностью на вас, мадам Арно.
– Я поняла, – покорно кивнула Женя.
Она хоть и устала, однако усталость эта была даже приятной, ведь помимо основного концепта деревни они с дизайнером обставили и рабочее место гадалки-предсказательницы. А кроме того она ощущала эйфорию от того, что ей доверились, возложили хоть и небольшую, но всё же ответственность.
«Ха! Не такая уж я и никчёмная!» – с ликованием думала Женя.
– Поужинаешь со мной? – неожиданный вопрос вырвал её из потока восторженных мыслей.
Эдуар даже не смотрел в её сторону, на ходу набирая что-то в телефоне, словно приглашение на ужин было чем-то настолько неважным, обыденным, что даже не заслуживало элементарной вежливости. Кажется, он не сомневался в положительном ответе. Благодарность, которую Женя испытывала в его адрес после встречи с дизайнером, испарилась, уступив место злости.
«За кого он меня принимает?!»
– Благодарю, мсье Роше, вынуждена отказаться.
Эдуар поднял на неё такой изумленный взгляд, словно не поверил собственным ушам.
–
Отказаться? Почему? – он задумался, размышляя. – Судя по тому, что до нашей встречи ты гуляла под ручку со своим не-парнем-а-всего-лишь-другом, обета целибата ты не давала. То есть дело именно во мне? Я прав?– Всё верно, – Женя вздёрнула подбородок. – В вас. Вы мой начальник, и я не хочу, чтобы подумали…
Она не успела закончить фразу, потому что Роше невежливо фыркнул.
– Это просто ужин, Эжени. Еда. Ты же не думаешь, что я полью тебя кетчупом и съем вместо отбивной? Хотя мысль, конечно, интересная…
Он плотоядно усмехнулся и клацнул зубами, а Женя в очередной раз за день залилась краской.
«Он что, серьёзно? Святая простота! Да меня потом в отеле дамочки с потрохами сожрут. И без кетчупа!»
– К-конечно, нет… – от волнения она начала заикаться. – Н-но всё равно… Да я и есть совсем не хочу!
В этот момент её желудок предательски заурчал, и Эдуар насмешливо выгнул бровь. Ситуация не могла стать более неловкой. Женя мысленно застонала.
Роше уже было открыл рот для очередной сомнительной шутки, но в этот момент со стороны прозрачных дверей в бизнес-центр раздался возглас, полный радости и изумления:
– Эдуар, дорогой мой, какая приятная встреча!
Цокая каблуками по мраморным плиткам, к ним направлялась высокая моложавая дама лет пятидесяти. Приятное ухоженноей лицо с неброским макияжем, белозубая улыбка, и лишь морщинки у глаз выдавали её возраст. На лице выделялся крупный породистый нос, и Жене на мгновение показалось, что незнакомка ей кого-то напоминает. Мелированные волосы были заколоты в элегантный пучок, и из прически на китайский манер торчали заколки со свисающими украшениями. Чёрное прямое платье тоже было под стать – с воротником-стойкой и вышивкой в виде стилизованных драконов, тянущейся по пройме, краям рукавов и подолу.
– Мадам Фурье, рад вас видеть! Как всегда очаровательно выглядите! – подал голос Роше.
– Ну что ты, дорогой, я же просила называть меня Изабель! – она шутливо шлёпнула его по плечу, как заправская кокетка. – Не вынуждай меня чувствовать себя древней развалиной.
Женю дама старательно не замечала, зато подцепила Эдуара под локоть и потянула в сторону диванчика для посетителей. Белые полумесяцы её французского маникюра ярко выделялись на фоне оливковой кожи Роше.
– Кстати о развалинах, расскажи, как дела в отеле. Все ли сотрудники справляются со своими обязанностями? – она подмигнула, и Роше понимающе усмехнулся.
Женя замерла на месте, не в силах поверить подвернувшейся удаче. Пока Эдуар будет занят разговором, она сможет тихо, но гордо уйти, оставив последнее слово за собой. Идеально!
Она пробормотала что-то вежливое в сторону удаляющейся парочки и, стараясь не издавать лишних звуков, направилась к выходу. Роше метнул на неё хмурый взгляд, но не стал удерживать. Тем более, что его и самого прочно удерживала носатая псевдо-китаянка, опережавшая его в росте на полголовы.
«Вот и прекрасно! Лучше и не придумаешь!» – мысленно убеждала себя Женя, пока шла в сторону автобусной остановки. Но какая-то нелепая, детская обида почему-то впилась коготками в самое сердце и противно царапала изнутри.