Костяной Скульптор. Часть 6
Шрифт:
— Ты уверен, что всё будет в порядке? — с заметным волнением в голосе спросила Рейша.
После официального объявления войны я отправился к ней прямым ходом. Мы всё обговорили заранее, но она попросила увидеться и после. И я понимал, почему хранительница так переживала. В конце концов, такой режим боёв может реально превратиться в неконтролируемое противостояние между мной и Воителями города, чего Рейша, понятное дело, никак не хотела допускать. И на самом деле, я до сих пор удивлялся, что она на подобное согласилась. Не было никаких объективных причин, по которым эльфийская хранительница могла настолько довериться чужаку, человеку, да к тому же ещё и с немалой примесью энергии крови в магии.
Конечно, такой радикальной ксенофобии по отношению к
Но это всё равно не объясняло такого беспричинного доверия со стороны хранительницы эльфов, прямые обязанности которой, по идее, как раз и заключались в ограждении анклава и всех его жителей от внешних угроз. У меня были подозрения о причинах такого отношения, но, следуя негласному соглашению между мной и слепым мечником, мне не хотелось лишний раз лесть в его дела. Но сейчас, видя её ещё усилившееся по сравнению с утром волнение, я уже не смог удержаться.
«Почему, если так переживаешь, ты даёшь мне столько свободы? Это как-то связано с Найсом?»
Увидев написанное имя куда-то девшегося слепого, Рейша едва заметно, но всё-таки вздрогнула, и у меня не осталось сомнений, что это Найс опять что-то начудил.
— Да, связано… тебе знакомо имя Весельчак?
Я отрицательно покачал головой.
— Тогда сейчас тебе не стоит спрашивать лишнего. И я не хочу говорить того, что ты, возможно, не должен знать, извини. Скажу лишь, что пока ты или твои спутники не совершите непоправимого, в Игдардропаруоне вам нечего опасаться и не о чём беспокоиться.
О как… причин считать, что Найс принадлежит, или по крайней мере принадлежал к покрытому туманом рангу Правителей, становилось всё больше.
«А ты не знаешь, куда он делся?»
— Прости, но нет. Однако я почти уверена, что он ушёл ненадолго.
— Посмотрим.
Следующая неделя в Игдаре принесли мне немало приятных минут. Поначалу эльфы ощущали определённую неуверенность и, можно сказать, стеснялись использовать против меня нечестные методы вроде засад или нападений во время сна и медитации. Однако после того, как я сам несколько раз заставал их врасплох, обеспечивая остроухим незабываемые моменты страха и боли, они перестали миндальничать и тоже взялись за дело всерьёз. Лишь Сав, продолжая соответствовать своей репутации, не стал участвовать в этой «войне». Мы сразились лишь единожды, как положено, на арене, по правилам классического поединка. А когда один из Воителей попытался вмешаться, подловив меня в момент блока, страж остановил свой замах и не захотел продолжать, пока выскочка не покинул арену.
Надо сказать, такое поведение Сава, пусть и бесило меня сверх меры, не могло не заслуживать уважения. Несмотря на то, что я с ним сделал, он отказался пользоваться возможностью отомстить. И хотя в этот раз я, также пользуясь возросшим объёмом энергии, смог вымотать стража и получить победу, мучить Сава у меня уже не было никакого желания. Наоборот, немного подумав, я воспользовался гостеприимством Рейши и в наглую пригласил стража вечером зайти в гости. Не могу сказать, что вечер прошёл идеально, отсутствие у Сава чувства юмора всё-таки сыграло свою нехорошую роль. Но в какой-то момент и я, и остальные, Веск, Лаэна и Агнес в тот день ужинали с нами, почти перестали обращать на это внимание. Друзьями или хотя бы приятелями с эльфом мы вряд ли станем, слишком уж у нас разные характеры, но мне определённо больше понравилось пить с ним, чем его пытать.
Про остальных Воителей такого сказать было нельзя. В большинстве случаев мне удавалось отбиться или сбежать, воспользовавшись тем фактом, что в резиденции Рейши эльфы становились кроткими, словно овечки. Однако дважды я всё-таки был
задавлен числом и знатно бит. К счастью остроухие не сошли с ума и помнили, что на меня благословение священного древа не действовало, так что реально серьёзных увечий не наносили. Хотя воспользоваться шансом и выместить на моей проигравшей тушкой скопившийся негатив никто не побрезговал. Так что в эти два раза в резиденцию хранительницы я возвращался больше похожий на свиную отбивную. И то это ещё Галаста латала самые неприятные внутренние повреждения и переломы.Но такое положение дел нравилось мне куда больше, чем постные и скучные спарринги. И, похоже, не мне одному. Отведя душу, большинство эльфийских Воителей перестало смотреть на меня, словно на дикого зверя. Конечно, некоторое напряжение между нами всё-таки осталось, сложно спокойно общаться с тем, кто совсем недавно тебя пытал. Но отражавшаяся в их глазах злоба почти угасла, а наша война стала больше похожа на игру в салочки, очень опасную и сверхсерьёзную, но всё-таки игру.
Вот только ключевое слово тут: «большинство». И однажды ночью, примерно через месяц после боя с Паттисом, я смог выяснить, что даже представители вечного народа могут слетать с катушек.
Воителям сон был нужен очень редко. Чтобы нормально себя чувствовать, вполне достаточно было нескольких часов в месяц. Однако, оказавшись в столь комфортных и безопасных условиях, чего в будущем могло не предвидеться ещё неизвестно сколько времени, я решил не отказывать себе в удовольствии и отправлялся в мир грёз раз в три-четыре дня. Понятное дело, что отдых не накапливался и мне не удалось бы отоспаться на следующие десять лет, но причин не спать я не видел.
И в тот день, обняв ещё подрагивавшую от смеси гнева, ненависти и возбуждения Агнес, я приказал своему телу отключиться. На том уровне управления организмом, на котором находился я, это было элементарным трюком. Спал я и правда крепко, даже видел сны, что-то о множестве гигантских тигров, тушу одного такого недавно притащили в Игдару охотники, верхом на огромных летающих Гуйарах. В общем стандартная ночная ерунда. Однако, несмотря на то, что мы находились во втором по защищённости после королевского дворца месте города, бдительности всё равно не снижал и проснулся бы от малейшего постороннего шороха.
Но жизнь мне в эту ночь спасло вовсе не это, а Агнес, в очень подходящий момент вернувшаяся в комнату и заставшая подходящего к постели человека в чёрном. У последнего, как я увидел парой мгновений позже, были длинный кинжал и явно недружеские намерения.
— УБИЙЦА! — голос Воительницы разбудил не только меня и не только всю резиденцию Рейши, но и, наверное, половину города.
Однако вместо того, чтобы прыгнуть обратно в распахнутое окно, ночной гость лишь ускорился, бросившись на меня с занесённым кинжалом. К его несчастью, я был достаточным параноиком, чтобы даже ночью не расставаться с оружием. Гуйар стоял на специальной подставке у кровати вместо тумбочки, а Калия лежал под подушкой. И вместо того, чтобы вонзить своё лезвие мне в грудь, убийца успешно напоролся на застывший в пространстве стилет.
В боях с остроухими я никогда не пользовался магией Калии, раскрывать все свои карты потенциальному противнику мне не позволяла всё та же паранойя. Так что знать о том, что вне, зависимости от его силы, отвести стилет в сторону у него не получится, Рик, а это был именно он, просто не мог. В результате, выплюнув мне в лицо полный рот крови, остроухий повис на ушедшем ему в брюхо по рукоять Калии.
Так бы ему и остаться, в конце концов благословение святого древа могло исцелить и не такое. Однако, как я и говорил, похоже самый юный Воитель Игдары слетел с катушек. Издав какое-то нечленораздельное бульканье, видимо долженствующее обозначать боевой клич, он перехватил свой кинжал прямым хватом и попытался достать им мою грудь. А у меня после недавнего происшествия, по поводу попыток ударить меня в сердце были не самые приятные ассоциации. Выхватив кинжал из его ослабевших пальцев, я со всего размаху вогнал все двадцать сантиметров лезвия ночному гостю в глазницу. Тот мгновенно обмяк, оставшись висеть на Калии, словно пришпиленная букашка. А через секунду его голову, уже не защищённую энергией, сорвало с шеи магическим ударом Агнес.