Кот и кореец

– Привет! – Кира подошла к рингу и присела на его край. – Ты… Как ты тут…

– А. Я на такси. – Из-за капы его голос казался немного шепелявым.

Пак перелез через канаты и молча сел рядом с Кирой. Она смотрела прямо перед собой на спортивный зал: покачивающиеся чёрные мешки и огромное зеркало во всю стену.

– Ты хотела что-то сказать? – спросил он, уставившись на забинтованные руки.

– Защиту после атаки часто забываешь, – вырвалось у Киры, и она почувствовала, как розовеют щёки.

«Защита после атаки» – это здесь, блин, вообще при чём?!

– А, есть такое, да. – Пак кивнул.

– Ты… На тренировки не ходил. – Кира снова начала издалека.

– Репетировал. – Пак хмыкнул. – Слова запоминал. Так и не запомнил. Наверное, я всё-таки ненастоящий кореец.

– Я опозорилась. И ты… Тоже решил опозориться?

– Вроде того, – спокойно ответил Пак, медленно разматывая чёрный бинт на левой руке. – И, честно говоря, потом так мерзко стало. Захотелось убраться из школы как можно быстрее. Я вроде привык, что на меня смотрят. Но тут… В общем, считаю, что у меня точно получилось опозориться.

– Нет, не получилось, – вздохнула Кира. – Там все теперь поют. И наши, и те, кто из десятого. Лис написал, даже Колосова пела. Красиво, кстати.

«Господи, да что ты опять несёшь, – разозлилась Кира на себя. – Как много лишней болтовни. Зачем вообще сейчас про то, кто там поёт».

– Да у тебя тоже не получилось, Кот. Опозориться, – произнёс Пак. – На самом деле не было там ничего позорного, в этом видео. Наоборот, ты молодец. И многие тебя поддержали. Особенно девчонки. Ты просто… На сообщения не отвечала. Я бы всё тебе рассказал.

– Я не могла ни с кем разговаривать.

– Понимаю… А знаешь… Мне было бы приятно услышать такое признание.

Кира с шумом втянула воздух. Что он имеет в виду – что ему просто хочется получить признание или хочется получить признание от неё.

Вот сейчас хорошо бы что-нибудь сказать. Сказать, что он ей нравится. Сказать, что ей даже нравится, как он поёт. Или хотя бы спросить – серьёзно ли он это, со сцены?

Вот, всегда ведь была смелой. Всегда была такой, как бабушка говорит, – палец в рот не клади. А сейчас не может выговорить простейшие слова. Ладони потеют, а предплечья покрываются мурашками.

– Мне он больше не нравится. Филатов, – наконец произнесла Кира. – Он мне сразу разонравился, как только… Как будто и не нравился вообще никогда. Мне ещё больно… Наверное. Но не потому, что он мне нравится. А просто из-за всего, что случилось.

Она хотела добавить: «Но мне нравишься ты». И почему-то снова не смогла.

Пак вскинул брови.

– Здорово, Кот. Правда. Горжусь тобой, – произнёс он, старательно изучая белые пылинки на прорезиненном полу.

Здорово? Здорово – это совсем не то, что хотела бы услышать Кира. Нет, всё-таки надо что-то произнести уже.

– Я… Мне… Мне просто хочется положиться на тебя… Но я боюсь… Боюсь, что я так стану слабее.

Дурацкая, дурацкая «История девятихвостого лиса». Откуда вообще в голове сохранилась эта пафосная фраза? Редкостная бредятина.

И щёки, как назло, горят.

Пак замер на пару секунд. Потер бинт на запястье. И вдруг улыбнулся. И от этой немного нахальной улыбки сразу стало теплее.

– Слабее, как же. Ерунда. Ты не можешь стать слабее, Кот.

Кира подтянула ноги и обхватила колени руками. Разговор зашёл в тупик.

– Что завтра делаешь? – вдруг спросил Пак.

– Не знаю… – растерялась Кира. – Наверное, пойду в клинику к мужу моей мамы… Он врач… Медицинскую справку для бокса делать. Он обещал без денег.

– О, справку. Звучит как план.

– Пойдём… со мной?

Пак всё ещё улыбался.

– Держи меня за руку, когда кровь будут брать. А то мне страшно. А вообще клиника – отличная идея для первого свидания. Бахилы, кофе из автомата. Мне нравится. А потом с котом погуляем.

– Да ну тебя, Пак. То есть Паш. – Кира запнулась.

Все её подруги, у которых были парни, уж точно никогда не называли их по фамилиям. Вон и Юлька называет Лиса Колей. Кажется, кроме родителей, его вообще так никто не зовёт. А Пака почти все так и называют – Паком.

– Все в школе зовут тебя по фамилии. Я и привыкла.

– Да уж, даже прозвища у меня нет, – покачал головой Пак. – А мне, между прочим, нравятся прозвища.

– Почему?

– Паш в Москве куча. А Паков – в Корее. И мы даже не родственники. Это в школе я тут один такой. В прозвищах есть что-то особенное. В хороших, конечно. Как будто, если зовёшь кого-то по прозвищу, это близкий человек. Может, мне тоже нужно прозвище? Да, Кот?

– Я, когда злилась, называла тебя тыквой, – призналась Кира. – Но это обидно, наверное…

«И ещё тетрапаком».

Пак снова широко улыбнулся, обнял Киру одной рукой и уткнулся носом ей в макушку.

– Нет, Кот, вообще не обидно.

Потом легонько погладил горячими пальцами по щеке и потянулся, чтобы поцеловать. Кира от неожиданности замерла.

– Всё в порядке? – Пак сразу же отстранился. – Ты… Не хочешь?

В его взгляде читалось замешательство.

Кира улыбнулась.

– Капу, – произнесла она и раскрыла ладонь.