Кот и мышь

— Пойдем отсюда, дорогой!

Но он не сдвинулся с места.

— Что, если я довел до смерти еще одну женщину?

— Если кто-то виноват в смерти Анджелы, так это я.

— Но я виновен в ее увечье, — возразил Карлайон. — Иногда я думаю, что на мне лежит проклятие. Я приношу несчастье тем, кого люблю — вернее, тем, кто любит меня. Сначала Ангел и... другая, а теперь, возможно...

— Возможно, мы делаем из мухи слона. Ситуация, как ты говоришь, неприятная для мисс Эванс, но не настолько, чтобы умереть из-за нее — тем более такой смертью.

— Такой смертью! — мрачно повторил Карлайон. — Я стоял здесь и видел, как она падала на скалы. Мне удалось схватить ее вуаль, но она осталась у меня в руке, а Ангел падала все ниже и ниже... — Он закрыл лицо руками.

— Ты схватил ее вуаль? — воскликнула Катинка.

— Да, но толку от этого не было...

— Что ты с ней сделал? — настаивала она.

— Сделал? — Он посмотрел на нее. — Бог его знает. Думаю, просто бросил вниз.

Серо-зеленая вуаль, парящая в воздухе, медленно опускалась вслед за изувеченным телом...

— Ты бросил вуаль, а не силок для кроликов!

— Тогда кто бросил силок? — без особого интереса спросил Карлайон.

— Возможно, никто — он просто валялся на камнях.

— Нет, я почти уверен, что подобрал какой-то предмет и бросил его следом за ней. Очевидно, это был силок. Может быть, вуаль я бросил вместе с ним, но она опускалась более медленно, так как была легче. Да и мисс Эванс говорит, что видела, как я подобрал что-то и бросил вниз — она ведь находилась возле тела Анджелы...

Покуда остальные смотрели вверх на маленькую платформу, парализованные страхом, мисс Эванс выбралась из пещер туда, куда падало тело, зная, что оно должно упасть туда, и крича на бету: «Она сейчас упадет!»

Кто-то расставил силок, из-за которого она упала в пропасть и который Карлайон машинально бросил вниз...

— Нет! — крикнула Катинка.

— Неужели ты не понимаешь? Она сделала это не ради себя, а ради меня.

— О, Карлайон, только не мисс Эванс!

— Дорогая, она была влюблена в меня. Возможно, она была не вполне нормальной, слегка неуравновешенной — письма об этом свидетельствуют. Мисс Эванс жила своей мечтой, пока она не стала для нее такой же реальностью, как скучная повседневная жизнь. Она воображала себя молодой девушкой, счастливой и влюбленной, притворялась перед собой, будто мы женаты и вместе живем в «Пендерине». А потом внезапно поняла, что это неправда — что я женат на другой.

— Нет, Карлайон! Я не моту это вынести...

— Реальность убила мечту. Мисс Эванс сделала это не для того, чтобы ее воскресить — не ради себя. Но она все еще была влюблена в... в мужчину своей мечты и видела его связанным на всю жизнь с беспомощной калекой, постепенно превращающейся в наркоманку... Ей казалось, что Анджеле лучше исчезнуть из этого мира...

Вместе с ужасом Катинка испытывала колоссальное облегчение при мысли, что она не виновата в смерти Анджелы Карлайон.

— Ты думаешь, ту записку написала мисс Эванс?

Карлайон пожал плечами.

— А кто же еще?

Радуга постепенно исчезала, оставляя гору освещенной молочно-белым послеполуденным солнцем. По долине ползли разноцветные автобусы, а по деревенской улице — похожие на муравьев люди.

— Мисс Эванс, должно быть, все-таки вернулась, Карлайон. Смотри — ее лодка привязана у противоположного берега.

— Ну и слава богу, — отозвался Карлайон. — Во всяком случае, она не прячется в пещерах, готовая броситься в пропасть... Но что теперь делать нам?

— Когда мы все знаем... об Ангел?

— Это было убийство.

Сердце Тинки упало.

— Ну... Ангел мертва, и, возможно, это в самом деле к лучшему. Она всегда хотела лишить себя жизни. Если... если ты сообщишь полиции о мисс Эванс, это ее не воскресит. И, как ты сказал, она сделала это ради тебя, а не ради себя... — Тинка с тоской смотрела на него — будучи такой счастливой, она не могла вынести мысли о новой трагедии, ожидающей ее странную маленькую приятельницу.

Карлайон глубоко задумался — казалось, он не слушал ее.

— Мисс Эванс сознавала, что женщина на фотографии не была Ангел? Она вообще знала об Ангел?

— Знала, так как ты рассказал о ней вчера у нее дома, а мистер Чаки потом просил нас никому об этом не сообщать. Но фотография... — Катинка наморщила лоб, стараясь сосредоточиться. — Когда свадебная фотография выскользнула из моей сумочки, я сказала: «Это не Ангел Сун!» А женщина в черном воскликнула: «Это не моя племянница!»

Последовала долгая пауза.

— Карлайон, ты был женат на Ангел Сун, но на фотографии была не Ангел. И ты был женат на племяннице этой женщины, но там была не ее племянница. Так кто же изображен на фотографии?

— Ага! — произнес Карлайон. — Меня интересовало, когда ты задашь этот вопрос.

Тинка посмотрела в его красивые светло-голубые глаза — глаза убийцы.

Глава 14

Она отпрянула от него.

— Карлайон, не смотри на меня так! В чем дело?

— В чем дело? — повторил он.

Смуглое гладкое лицо, светлые серебристые волосы, ясные голубые глаза, губы, втянутые назад, поверх белых зубов...

— Ты выглядишь, как... — Он опустил взгляд, и Тинка облегченно вздохнула. — Ты выглядел так странно — очевидно, из-за солнца в глазах. Ты походил на большого, голодного и сердитого сиамского кота!

— Как ни странно, ты кажешься мне похожей на аппетитную маленькую мышку. — Злобно усмехнувшись, Карлайон схватил ее за запястье смуглой рукой.

Катинка начала вырываться.

— Что за шутки, Карлайон! Пожалуйста, не надо!.. Ты пугаешь меня... — Она снова посмотрела ему в глаза и вскрикнула от ужаса.

— Кричи сколько угодно, — сказал Карлайон. — Тебя никто не услышит. Твой дружок инспектор уехал в Нит с миссис Лав, Дей Трабл сейчас в Суонси, а ты сама только что видела лодку мисс Эванс у противоположного берега. Мы одни на этой горе! — Он встряхнул ее с такой силой, что у нее застучали зубы. — Чертова сука! Ты портила все мои планы, во все совала нос... — Стальная рука стискивала ее запястья, едва не ломая кости в приступе безудержной ярости. — Целая стая таких проклятых сук вечно бегает вокруг меня, донимая своей влюбленностью! Я похоронил себя среди гор и туманов, но вы вдвоем добрались до меня, не говоря уже об этом полоумном чудовище, пускающем слюни днем и ночью... Как будто убийство не достаточно сложное дело, чтобы рядом не торчало полдюжины баб!

— Карлайон, ради бога!..

Не выпуская запястья Тинки, он свободной рукой стиснул ее горло, запрокинув голову и глядя ей в глаза, как гипнотизер.

— Да, я играл с тобой в кота и мышь, дорогая моя! Играл ради собственной жизни, держа тебя поблизости и заманивая назад притворными вспышками гнева вперемешку с намеками на страсть, полными нелепого символизма... «Это, как радуга — слишком прекрасно и слишком коротко!» — передразнил Карлайон собственный нежный голос и внезапно отпустил Катинку. Она побежала от него в сторону горного склона, но он в три прыжка догнал ее, схватил за юбку, подтащил к себе и повалил наземь. — Значит, я сиамский кот? В таком случае, я единственный сиамский кот, которому нравится мучить свою добычу! — Карлайон стоял над пытающейся подняться Тинкой, прижимая ногой ее запястье. — Не дергайся, проклятая сука, и слушай меня! Смотрите на меня внимательно, мисс Джоунс, ибо вам больше не увидеть ни меня, ни другого человека! — Он наклонился к ней, давя ботинком на ее хрупкие кости. — Вы видите перед собой, дорогая моя, профессионального чаровника — мужчину, наделенного опасным даром выглядеть печальным! Вы не представляете, как это действует на любую женщину. Выглядеть очень печальным и одновременно очень молодым... — Он пожал плечами. — Перед этим ни одна не может устоять! Впервые меня научила этому судомойка в школе. Аппетитная была шлюшка!