Кот и полицейский. Избранное
Шрифт:
Джованнино и Серенелла тихонечко встали за спиной генерала и взяли тростинки "к ноге".
– Уф-ф… вражеский огонь, – говорил генерал, – полностью накроет наши позиции вот здесь… уф-ф!.. Тяжело, конечно, терять людей, но… уф-ф… позиции… – И он добавил несколько слов, которых ребята не поняли.
Короткие, покрытые рыжими волосами пальцы генерала ползали по карте, словно большие гусеницы.
Штабные офицеры сидели в неудобных позах, опираясь кто на ладонь, кто на локоть, с трудом противились искушению растянуться на земле и вздремнуть на солнышке; однако, стараясь показать перед генералом свое рвение,
– Нет никакого сомнения, что вся эта территория, на которой мы видим сейчас виноградники, будет превращена нашей артиллерией в мертвую зону, – продолжал генерал. – И как раз вон там, совершенно неприкрытый… уф-ф!.. Видите вы вражеского наблюдателя?
– Уже нанесен на карту, синьор генерал, – сейчас же вставил какой-то не в меру ревностный офицер. – Вот: отдельно стоящий сельский дом.
Однако генерал даже не взглянул на протянутую ему карту, а продолжал указывать на дом, возвышавшийся на холме. Джованнино и Серенелла прекрасно знали, что это домик старика Пауло , который разводит шелковичных червей.
– Это первая цель, которую нужно поразить, – заметил генерал, и офицер, стоявший возле угломера, сейчас же назвал какие-то цифры.
Дети посмотрели на дом старого Пауло и перевели взгляд на карандаш, которым генерал поставил на карте крестик. Громыхнул залп. Джованнино и Серенелла подскочили, и их тростинки стукнулись одна о другую.
– Что делает здесь эта парочка? – воскликнул чей-то голос, и ребята почувствовали, как кто-то схватил их за воротники. – Кто пустил этих проказников в район военных действий?
Джованнино и Серенелла, подпрыгнув на месте по-кошачьи, вывернулись из рук офицера и пустились наутек по дорожке; бежали они не слишком быстро, не оглядываясь и держа тростинки наперевес.
Они остановились только тогда, когда совсем запыхались. Вокруг сплошной стеной стоял камыш, громко шелестевший своими жесткими листьями, ярко-зелеными изнутри и тусклыми снаружи.
– Ой, вот где мы найдем себе хорошие ружья! – воскликнул Джованнино.
Однако радость, вновь охватившая мальчика, уже была не такой безоблачной, как прежде.
Они бросили свое старое оружие и стали прокладывать себе дорогу в камышах.
– Гляди, какая у меня! Какая хорошая!..
– А у меня выше…
Но все тростинки казались одинаковыми, и ни одна из них не была лучше тех, которыми они воевали сначала, и почему-то вдруг стало неинтересно представлять их ракетами, пулеметами, аэропланами.
Неожиданно камыш кончился, и открылись небо и море. Берег обрывами спускался к узким полоскам обработанной земли, защищенным от соли разложенными вдоль них рогожами, а дальше начинались круглые камни, за которыми волна за волной к самому горизонту поднималось море.
– Ур-ра! – что было мочи закричал Джованнино, бросаясь вниз по крутому склону. – В атаку! Под вражеским огнем!
– Ура! – закричала Серенелла и тоже побежала вниз, но почти сейчас
же остановилась.Остановился и Джованнино. Ему вдруг стало скучно. Он словно услышал свой голос со стороны, как будто кричал не он, а кто-то другой.
Но скоро он опять оживился.
– Мертвая зона! Идут танки! Все уничтожают! Даже трава не растет! – закричал он и покатился вниз по песчаному откосу. Однако сразу же подумал, что только дураки могут ломать себе кости из-за такой глупой игры.
И вдруг ни с того ни с сего обиделся на Серенеллу.
– Ты не умеешь играть, а так неинтересно!
– Почему не умею? А что я должна делать?
– Ты пулемет! Нет, ты пулеметное гнездо, а я должен тебя захватить!
– Та-та-та! Та-та-та! – затрещала уступчивая Серенелла, становясь на четвереньки.
– Сейчас я подползу к тебе, брошу в тебя ручную гранату, а потом упаду, сраженный. Смотри!
Он бросил в нее горсть листьев, потом схватился руками за грудь и упал на землю. Упал он хорошо, но даже смерть на поле битвы уже не приносила удовлетворения.
Серенелла сделала еще раза два "та-та-та", потом поняла, что нужно переменить роль, подошла к мальчику и сказала:
– Я – Слава! Слава, которая венчает павших героев…
Она склонилась над ним, как ангел, но он даже не посмотрел на нее, и вся эта игра показалась ей очень глупой.
Повесив головы, они уселись на землю, лениво срывая пучочки травы. До этого играть в войну было так интересно, теперь же все время вспоминались грустные глаза того солдата с вишневым листочком на губе и волосатые пальцы генерала, зачеркивавшие виноградники и дома. Джованнино изо всех сил старался придумать какую-нибудь другую игру, но о чем бы он ни думал, ему все равно вспоминались грустные глаза и волосатые пальцы.
Вдруг у него мелькнула новая мысль.
– Вот как будем играть! – крикнул он, вскакивая на ноги.
Рядом возвышалась стена, снизу доверху увитая жимолостью. Джованнино нашел кончик длинной лозы и осторожно вытянул ее, стараясь, чтобы она не оборвалась.
– Знаешь, что это такое?
– Что?
– Это фитиль. Он соединен с огромным зарядом тротила. И его подложили под штаб армейского корпуса.
– А мне что нужно делать?
– Затыкай уши. Сейчас я взрываю мину. Через пять секунд штаб корпуса взлетит на воздух.
Серенелла сейчас же обеими руками закрыла себе уши, а Джованнино чиркнул воображаемой спичкой, поджег фитиль, потом сделал "ф-ф-ф" – и начал следить глазами за огоньком, бегущим по шнуру.
– Ложись! Скорее, Серенелла! – вдруг закричал он и тоже заткнул пальцами уши.
После этого оба ничком упали на траву.
– Слышала? Ужасный взрыв! Штаба армейского корпуса больше не существует!
Серенелла засмеялась. Так играть было уже интереснее. Джованнино вытянул еще одну лозу.
– А знаешь, куда проведен этот фитиль? Прямо под штаб армии!
Серенелла уже засунула пальцы себе в уши. Джованнино снова сделал вид, что поджег фитиль.
– Ложись на землю! Быстро, Джованнино! – закричала Серенелла, толкая мальчика.
И армия тоже взлетела на воздух.
– А вот тот – для штаба дивизии!
Игра была действительно на редкость интересной.
– А что ты еще взорвешь? – спросила Серенелла, едва они поднялись с земли.
Джованнино не знал, что следует за дивизией.