Кот, который построил всех
Шрифт:
– Наоборот. В том-то и дело, что все наоборот. Все, что я почерпнул, – казаки были алкоголики, воры, бандиты и вообще гопники, в стиле "есть че? а если найду?" Типа сидят такие запорожцы и рассуждают – мы вот тут султану турецкому сдуру клялись своей верой, обещали мир. Вера для нас – святое! Но как бы так хитро сделать, чтобы и клятву не нарушить, и шашкой рубануть? Что? Кошевой говорит – так не получится? Так давайте сменим кошевого! Трус какой-то, ей-богу. Что говорит новый кошевой? Если нельзя, но очень хочется, то можно? Вот это он дело говорит, вот так давайте и поступим. Занимались они исключительно пьянством или войной. Хотя почему "или"? Пьянство на войне тоже вполне процветало. Однажды во время осады города скучно стало, перепились все. Пока пьяные валялись, их перебили. Так ты думаешь, они какие-нибудь выводы сделали? Они сказали – как же можно было на безделье и не напиться? Это ж всякий нормальный человек должен понять! А вовсе не нападать на безвинных людей. Безвинными, на минуточку, назывались те, которые город осаждали. Я уж молчу про то, как они с мирным населением развлекались, как резали женщин
Кажется, я выдохся. Ян слушал мою горячую речь довольно безэмоционально, а потом еще и подождал немного, не добавлю ли я чего.
– Влад, ты извини, но дискутировать на эту тему я зарекся еще года три назад. Меня только одно интересует – какое это все отношение имеет к Мазепе?
– А. Не к Мазепе. В принципе к украинскому характеру. Это, конечно, такое себе обобщение… Но вот я смотрю на то, что сейчас там происходит, и понимаю, что ничего же не изменилось ни со времен Мазепы, ни со времен Тараса Бульбы. Понимаешь, и в том, и в другом случае Маша мне задала вопрос: зачем? Зачем они развязали эти бессмысленные войны? Чего им не хватало? Чего они хотели? И, по моему мнению, у Гоголя ответ дан более явно – не живется чувакам спокойно. И это – единственная причина. Нет никакой независимости, никакой веры, никакой оккупации, просто людям хочется войны. И периодически их этим накрывает. Такое типа серийное маньячество в рамках отдельно взятого народа.
– Напиши это в каком-нибудь блоге. Мне прямо интересно, сколько комментариев такой пост соберет. И сколько из них будет с пожеланием гореть в аду.
– А почему тогда никто Гоголю не желает гореть в аду? Я вообще-то не сам это все придумал, а из умной книжки взял. Которую, между прочим, дети в школе изучают. Вот смотри: есть у Тараса жена, дом, хозяйство, скотина какая-то. Дети из бурсы вернулись. Кстати, знаешь, зачем их учиться посылали? А низачем. Типа мода такая. А потом отучились и поскорее забыли, как страшный сон. Еще и поржал над ними папенька из-за одежек форменных. Так вот – все это у него есть. И два сына еще есть. На радостях выпил наш заглавный герой литра четыре горилки, и его осенило – а чего это мы тут без дела сидим, пойдем-ка лучше воевать. Потому что только порезав десяток-другой иноверцев можно стать реальным пацаном, тьфу, то есть добрым казаком. И как же потом тот же самый заглавный герой удивился, когда иноверцы не порезались смиренно, а – о ужас! – оказали сопротивление, да еще и довольно успешненько, разгромили казаков этих, сына казнили. А чего он ожидал? Олимпийскую медаль за второе место? Он вообще не предполагал такого исхода, что ли? И пошел мстить за сына, как будто и не он его к такому концу привел, как будто не по его указке эта война была развязана. Как становятся национальными героями те, у кого такой мусор в голове? Мне непонятно.
– Ты делаешь выводы о целой нации на основании фантазий двух совершенно посторонних людей. Ни один из них не был даже свидетелем событий, о которых писал.
– Вот и нет. Вывод я сделал уже после событий, которые там происходят сейчас. Да, аппроксимировал накопленные знания, а зачем они тогда нужны, если ими не пользоваться? Просто все сложилось в единую картину. СМИ, конечно, нам тоже те еще фантазии выдают, но ведь должны же быть в голове фильтры. Я никогда не пойму людей, которые среди полного здоровья, когда никто на них не нападает, сознательно развязывают войну.
– Ты говоришь как я года два-три назад.
– А сейчас ты думаешь по-другому?
– Нет, думаю я все то же. Только не говорю больше.
– Почему?
– Потому что я из-за этого всех друзей потерял. Тех, которые были… там.
– Ты пытался их переубедить?
– До этого почти никогда не доходило, они сливались раньше. Некоторые из одноклассников сразу меня удалили из друзей, как только узнали, что мы в Россию переехали. Кое-кто из них написал мне гадость напоследок. Остались самые адекватные, так мне тогда казалось. А потом всякие их друзья или даже родственники начали уходить "на войну", – Ян изобразил в воздухе кавычки, – и почему-то я оказался в этом виноват. В каждой строчке сквозил упрек, что вот ты трусливо сидишь в тепле и достатке там у себя в сытой России, а они гибнут за родину-за правду. И никого не волновало, что не я эту войну развязал, что не я их туда послал, что их вообще никто не послал, это – их собственный выбор. А я вообще против войны – завоевательной, освободительной, пофиг, мои кровожадные амбиции дальше личной мести не простираются, я не могу понять, как можно убивать не за реальные поступки, а за какую-то "идею". – Снова кавычки. – Но у них в головах что-то капитально сдвинулось. Это те же самые люди, которые пели "Полковник Васин приехал на фронт" или "Красная красная кровь", они ни слова не поняли из того, что пели! А теперь у них на войне – "братья"! – Кавычки – И никто не помнит, что до 2014-го они с этими братьями срать на одном поле бы не сели, ведь воевать-то ушли самые больные на голову, те, кого вообще никто всерьез не воспринимал до этого. Но теперь они – национальные герои, по типу твоего Тараса Бульбы. Я даже почти не спорил
ни с кем, просто иногда мой здравый смысл не выдерживал, на очередной вопль "Оккупанты кругом!" я спрашивал – а кто и что конкретно у тебя лично оккупировал? И никто мне ни разу не ответил. Зато теперь из добавивших меня в ЧС можно составить город. Под названием Харьков. Блин… Влад, как так получилось, что я опять об этом говорю? Я, кажется уже зарекался…– И что, неужели все… такие? Неужели ни одного не нашлось, кто думает по-другому?
– Не поймешь. Сейчас для тех, кто остался там, думать "по-другому" не только не модно, но и опасно. Есть несколько человек, у которых я остался в друзьях, но я не знаю – это потому, что они поленились кнопочку нажать, или действительно имеют смелость что-нибудь думать.
– Ну… а если предположить, что это на самом деле хорошо – что ты увидел их настоящее лицо? Ты ведь мог считать их своими друзьями, а потом… нож в спину…
– Предполагал. – Ян усмехнулся. – Более того, я теперь вообще о каждом человеке на всякий случай такое предполагаю, думаю – а каков он окажется, когда какая-нибудь жопа настанет? Вот сегодня он тебе улыбается, чаем поит, кота гладит, а завтра ему скажут, что у меня цвет волос не тот, и как он отреагирует? И я заранее боюсь теперь. Всех.
– Камень в мой огород?
– В твой тоже. На всякий случай. Но вообще… Когда мы уезжали, нас со всех сторон запугивали – типа мы там никому не нужны, мы будем люди второго сорта, что-то типа прислуги, улицы подметать или сортиры мыть… И я заранее готовился к сопротивлению, к отстаиванию своего достоинства. А оказалось, что здесь вообще никому нет дела до нашего происхождения, никто ни разу не поинтересовался моей политической позицией (которой, к слову, вообще не существует), родители совершенно спокойно работают в больнице, в школе у нас тоже никаких проблем не возникло. Единственный раз одна преподавательница в универе обратила внимание на мой харьковский акцент, и я просто офигел – как она догадалась, а она поржала и сказала, что у нее музыкальный слух, и она знакомые говоры на раз определяет. Я погуглил и узнал, что это, оказывается, та еще засада, Гурченко, когда стала актрисой, долго пыталась от этого акцента избавиться. Ну и что? Ни мой акцент, ни происхождение ни разу здесь мне проблем не создали. В отличие от… Там у меня акцент был правильный, но им пофиг… Все, Влад, давай закроем эту тему, я и так наговорил лишнего.
Мы действительно тему закрыли, это был наш единственный разговор о его прошлом. Но из этого разговора я понял, что он очень скучает, и почему-то все мои мысли в последующие дни были заняты только тем, чтобы эту его проблему… не решить, нет, я понимал, что это не в моих силах. Но хоть как-то облегчить то, что его так мучило, мне очень хотелось. Однажды у меня даже получилось что-то близкое к этому, правда, пришлось некоторое время выглядеть полным идиотом, но зато Ян ржал так, что я не очень-то и расстроился. Но случилось это много позже, уже после зимних каникул. А пока лучшее, что я мог сделать, – это не бередить его раны, он ведь и сам не горел желанием делиться со мной. Предательство близких – не та тема, о которой хочется рассуждать бесконечно.
Глава 5. Гагарин и блаттофобия
– Уйди, животное!
Этим стоном начинался теперь каждый мой день. Допускались некоторые вариации – "отстань, сволочь", "отвали, скотина", "сгинь, каналья". А по воскресеньям такое, что и повторить совестно в будний день. Все потому, что соскучившийся за ночь Вонючка минут за пятнадцать до будильника запрыгивал на меня и начинал топтаться по моей расслабленной тушке, аккуратно ввинчивая в меня по четыре булавки с каждой лапы. Ян сказал, что это называется "молочный шаг", типа такими движениями котята молоко из сиськи добывают. Какое это все имеет отношение ко мне, я так и не понял, но так себе удовольствие, если честно. Прогнать его рука не поднималась, потому что вся эта экзекуция сопровождалась громким урчанием и потиранием морды обо все поверхности моего тела, до которых эта морда дотягивалась. И… ну… как ни крути, а это приятно, когда тебя так с утра любят. Наверное, примерно с таким же настроением от минета просыпаются всякие счастливчики, которым такое счастье обламывается. Однако это не отменяет того факта, что спать при этом хочется невыносимо, особенно если до этого полночи с каким-нибудь каталогом трахался. А если этот котолог еще и с ошибкой был заказчиком написан, то с утра я ощущал себя несчастным котологом, периодически подвывая от особо пронзительных булавок Вонючкиным взмуркиваниям.
В первый раз этот утренний ритуал кончился травмирующе для нас обоих. В самый разгар этих предварительных ласк мой будильник взвыл нечеловеческим голосом Мэнсона "бэбл бэбл бич бич", отчего кот стартовал прямо в космос и прямо с места (а место, напоминаю, было на моей спине), сопровождая свой полет саундтреком утюга с отпаривателем. И даже "поехали" не сказал предварительно. Когда я впоследствии демонстрировал свою спину Яну, он даже дар речи потерял на несколько секунд, а потом проблеял что-то типа "шрамирование нынче в моде", после чего я переименовал Вонючку в Гагарина и пообещал в следующий раз модно разукрасить его шрамами под хохлому, мол, мама не возражает.
– Чего это я мама? – возмутился Ян.
– А разве нет? Принес мне, понимаешь, в подоле…
Впоследствии мы эту проблему решили – каждый со своей стороны, я сменил будильник, а Гагарин научился лишь вздрагивать от мелодичных звуков флейты Джетро Тала. Обычно я спал на животе или на боку "во избежание разных там инцестов", но если вдруг в процессе утреннего… хм… совокупления я оказывался на спине, то каждый раз пугался пристального взгляда желтых глазюк, почему-то они у кота были не традиционные зеленые, а мультяшно-желтые, и я со сна не очень понимал, куда бежать спасаться. И только по воскресеньям, когда будильник был отключен… Впрочем, об этом я уже упоминал.