Кот в мешке (Муж, который живет на крыше)

Маркиз не удержался от крепких выражений, ударил обеими руками по рулю и, выйдя из машины, двинулся к «Опелю».

– Ты что, первый день за рулем? – спросил он, наклонившись к водительскому окну.

– Нет, не первый, – ответил водитель «Опеля», поворачиваясь к Лене лицом.

Это был коренастый крепкий мужчина с густыми рыжеватыми волосами и красной, как у большинства рыжих, кожей. Тот самый, с которым Леня столкнулся в квартире любительницы оперы Аллы Викторовны.

– Тебя из «Горэнерго» уволили, или сам ушел? – осведомился рыжий, нагло ухмыльнувшись и запустив руку во внутренний карман куртки.

– Сам ушел, – ответил Леня, шарахнувшись назад. – И от тебя, рыжий, уйду!

Но его намерению не суждено было осуществиться. Сзади его схватили за локти двое парней, взглянув на которых Леня понял, что его грим «под блатного», который он сделал перед визитом в банк, никуда не годится. До настоящих братков, таких, как эти двое, ему было далеко.

– Ну что, Колобок, – насмешливо проговорил рыжий, выбравшись из машины и приблизившись, – и от дедушки ты ушел, и от бабушки ушел, а от меня, рыжего, фиг ты уйдешь! Придется тебе со мной прокатиться…

– Куда это? – прохрипел Леня, безуспешно пытаясь вырваться из рук «двоих из ларца».

– На кудыкину гору, – лаконично ответил рыжий, – для важного разговору.

– О чем с тобой разговаривать? – не сдавался Маркиз.

– Любопытный попался! О чем, о чем, сам же говорил – за мной недоплата, вот я и хочу расплатиться!

Братки подтащили Леню к его машине и втолкнули на заднее сиденье. Один из них сел за руль, а второй – рядом с Маркизом, он залепил его рот куском пластыря, а на лицо набросил темный шарф. Взревел мотор, и машина куда-то помчалась.

Маркизу ничего не было видно. Сначала он пытался сообразить, куда его везут, отсчитывая повороты, но скоро понял всю бесполезность этого занятия и впал в тупое дремотное оцепенение.

Они ехали около получаса, сначала по хорошей, гладкой дороге, потом по неровной, ухабистой, однако, судя по частым остановкам и доносящимся со всех сторон звукам проезжающих машин, все еще находились в городе. Наконец автомобиль остановился, Леню вытащили из него, в бок ткнулся револьверный ствол и наконец с глаз сорвали закрывавшую их ткань.

– Ну вот, Колобок, ты и прикатился, дальше поезд не идет! – проговорил рыжий, подходя сбоку. – Дальше пешком пойдешь!

Маркиз стоял перед неказистым трехэтажным строением в глубине большого полузаброшенного сада. Здание было когда-то давно выкрашено гнусной желто-коричневой краской, некоторые окна в фасаде были выбиты. Все в целом производило впечатление полного безнадежного запустения и удивительной тоски.

– Ну, шагай! – почти дружелюбно сказал рыжий, подталкивая Леню.

Ему ничего не оставалось, как послушно зашагать по узкой, хорошо утоптанной тропинке ко входу в здание.

Дверь, которая снаружи казалась обшарпанной, давно не крашенной, тем не менее закрывалась на вполне современный электронный замок. Рыжий набрал код, замок негромко загудел и с сухим щелчком открылся. Маркиз оказался в ярко освещенном, аккуратно отремонтированном помещении, из которого выходило несколько металлических дверей. Под потолком плавно поворачивалась подвижная телекамера. Повернувшись к ней, рыжий доложил:

– Объект доставлен.

Камера замерла, как будто внимательно разглядывая прибывших. Затем одна из металлических дверей открылась, в холл вышел невысокий, но очень широкоплечий молодой парень с быстрыми темными глазами.

– Здорово, Рэм, – кивнул он рыжему, – ты пока свободен.

Подхватив Маркиза под локоть горячей и сильной рукой, он как неодушевленный предмет втолкнул его в комнату.

В первый момент после ярко освещенного холла Лене показалось, что там почти темно, потому что единственным источником света была настольная лампа под темно-зеленым абажуром, но глаза быстро привыкли к этому освещению. В глубине комнаты стояли письменный стол, на котором горела упомянутая лампа, перед столом – пара глубоких кресел. Позади, в глубокой тени, сидел человек, которого Леня не мог разглядеть, и это очень его беспокоило.

– Ну, здравствуй, – послышался удивительно знакомый голос. – Ты меня, говорят, разыскивал?

– На свою голову, – ответил Леня внезапно охрипшим голосом.

Свет настольной лампы стал ярче, вырвав из тени лицо Аллы Викторовны. Если, конечно, это было ее настоящее имя.

– Сколько живу, не устаю удивляться на женщин. Такие преподносят сюрпризы – уму непостижимо! – проговорил Леня, преодолев шок.

– Просто ты плохо разбираешься в людях, – усмехнулась Алла, – особенно в женщинах.

– Интеллигентная дама, любительница оперы – и вдруг такие подозрительные знакомства!

– Это не знакомства, – отрезала Алла, – это подчиненные. Можно сказать, обслуживающий персонал. К моим подозрительным знакомствам можно отнести, пожалуй, только тебя.

– Кто же ты, интересно, такая? Такие подчиненные, таинственный офис, замаскированный под бывший детдом…

– В этом здании был не детдом, а детская спортивная школа, – поправила его Алла.

– Вот видишь, я почти не ошибся! Так все же – кто ты такая?

– Помнишь старую поговорку – много будешь знать, скоро состаришься!

– А я все-таки предпочитаю состариться от лишних знаний, а не умереть молодым от их недостатка!

– Прости, дорогой, но твои желания вряд ли играют большую роль. В твоем положении выбирать не приходится.

– Ты назвала меня «дорогой»! – умилился Маркиз. – Значит, для меня еще не все потеряно!

– Не обольщайся! Это всего лишь общепринятое обращение.

– Ты хочешь сказать, как героиня американского боевика, что это просто бизнес, здесь нет ничего личного?

– Примерно так. – Алла придвинулась ближе к столу. – Сел бы ты, дорогой, а то мне приходится задирать голову!

– А от этого стареет кожа на шее, – добавил Леня, усаживаясь в глубокое кресло. – В твоем возрасте приходится всерьез задумываться о таких вещах… шея раньше всего выдает возраст…

– Скотина! – взвизгнула Алла, на мгновение утратив самообладание. – Я тебя прикончу!..

Тут же приоткрылась дверь, и на пороге появился прежний широкоплечий парень.

– Нужна помощь? – осведомился он.