Котёл

Ядвига со своим сыном, прихватив чужие вещи и не расплатившись за последние три месяца, отправилась в Симферополь, а там на самолет до Львова. Ей тут же выдали украинский флаг и плакат: спасайтесь от москалей. Киевская хунта и слышать не хотела, что Крым уплывает, возвращается домой. Уже полгода спустя, когда была установлена граница, хунта все еще считала Крым своим, временно оккупированным и продолжала переименовывать улицы в Севастополе и других городах в улицы Степана Бандеры. А крымчане хохотали и ликовали, как ни один народ. Это был для них великий праздник, они вернулись домой, избавились от хохлацкого геноцида, издевательства, натравливания татар на нивчем неповинных людей.

За Крымом с надеждой стали наблюдать жители Малороссии.

15

Трупчинова поразила весть от смерти 93хлетней тетки президента США Бардака Оммамы Сильвии Огамы. Одевшись в черную сутану, повесив тяжелый медный крест на шею и набросив колпачок на лысину, он сфотографировался и сочинив длинное соболезнование, послал президенту США. «Целую в пятки вашу дорогую тетку, а вас в анальное отверстие великий человек мира и всея Украины, которую вы взялись ослобонить от игы москалей. Да будет земля пухом вашей тетушки Сильвии Огамы и да снится ей наша революция, на которую вы выделили из своего кармана пять мульярдов долларов. Умоляю вас, великий Бардак, пришлите мине фитографию тетушки Сильвии, которая будет висеть в моем президентском кабинете до скончания века. Я размножу эту фитографию на принтере, подарю от вашего имени экземпляр Кролику, премьер-министру, другу вашей разведки Наливай- Разливайченко, Аввакову и будущему президенту Пердуске. Он так рвется к президентскому креслу, что руки у него дрожат и ноги подкашиваются. Я все прошу его съездить в Донецк разобраться с сепаратистами, а он отвечает: там никого нема. Да будет земля вам пухом, то бишь вашей дорогой тетушке Сильвии — пребывающий в трауре и. о. президента свободной лояльной вам страны Трупчинов -1».

Не снимая сутаны все это время, Трупчинов долго молился и не отвечал на звонки.

Кролик после третий попытки, перепугался и никому ничего не сказав, покинул свое любимое место — Совет министров свободной Украины и посеменил на Банковую. Здесь недавно восседал Янукович и казалось, что там будет сидеть вечно, но время так быстро бежит, ситуация меняется и теперь Кролик шел навестить своего друга, который может встретить его скупой улыбкой, глубоко посаженными глазами и суровым взглядом.

Три секретаря стояли у двери, но Кролик так вылупил глаза, что все трое разбежались, а один в качестве защиты пытался надеть кресло на голову.

Кролик не успел даже закрыть за собой дверь. Перед его глазами предстал великий Трупчинов в черном одеянии с крестом на шее и второй крест держал в руках, пытаясь приложить к губам Сильвии, изображенной на фотографии с немного выдвинутым кадыком.

— Господи помилуй, господи помилуй и благослови! — запел он и дал Кролику поцеловать крест.

Кролик тоже стал на колени, приблизив свои отвисшие губы к левому уху пастора и шепнул:

— Твоя первая жена померла- Как ее звали-

— Это…это тетка нашего друга, нашего спасителя Бардака. Вот тебе один экземпляр фото, повесь в своем кабинете над головой, как вешали раньше Ленина. И молись, шоб земля ей пухом была. И каждому министру вручи по экземпляру. Эта тетка Сильвия — волшебница. Благодаря ей, у нас увеличится урожай пшеницы в девять раз. Мы всех переплюнем и прежде всего Россию, нашего заклятого врага.

Кролик трижды стукнул лысым лбом о ступеньки возвышения, где стояло кресло президента.

— Знал бы президент Бардак, как ты ему предан, он остановился бы на твоей кандидатуре, а не на Пердуске. А теперь вставай, переоденься и обсудим мировые проблемы.

— Без Юлии-

— Эта старуха будет только мешать нам. После обсуждения и принятия решения, я могу поставить ее в известность. Ты издашь Указ, а я ознакомлю с ним весь аппарат Совета министров. Можешь закрыть дверь на ключ, а то может ворваться Юля или тот же Пердуске. Правда, они теперь соперники, и Юля, непредсказуемая Юля, может натворить беды.

— Какой еще беды- Если она идет в приемные покои президента, то с плащом, который она сымает с плеч в раздевалке, она должна снять всякие непотребные замыслы, в том числе и дурное настроение. Сюда можно принести только американскую улыбку до ушей. Вот, к примеру ты, где ты научился так улыбаться- В Америке, конечно. Правда, у тебя обнажаются все клыки, даже задние светятся, в результате чего ты приобретаешь вид дикобраза.

— Да что там я- Я не кандидат, а вот вы…, вы все кандидаты. У Юлии может быть короткий меч, али пиштоль под юбкой, у Пердуске — бомба. Вот и погибнете все, а кресло президента останется пустым. Ну, ладно, давай повестку дня. А если они чичас нагрянут, я испаряюсь, меня нет.

— Я знаю повестку дня, — произнес Трупчинов, снимая сутану и оставаясь в трусах. — Это опять Донбасс.

— Это уже не просто Донбасс, это уже республика Донбасс. Их свыше десяти мульонов. Что нам с ними делать- сокрушался Кролик.

— Это террористы, — произнес Трупчинов. — А коль террористы, их надо уничтожать.

— Только Донецкая и Луганская области, больше никто к ним не примкнул и не примкнет. А это значит: все боятся. И никто не знает почему. Не хватает мужества, умения организовать себя, или шкурные интересы: моя хата с краю, я ничего не знаю, превалирует над очевидной необходимостью. Почему жители Запорожья ходят как по струнке и в каком-то позорном ужасе ждут, что будет завтра- Почему Днепропетровск так быстро сдался моему другу еврею Коломойше- Кормит их, одевает, обувает. Обещает золотые горы.

— А вот работяги Донецка и Луганска, которых мы всегда считали людьми второго сорта, проявили мужество и стойкость, которая заставляет задуматься. Оказалось, что их нельзя уговорить, их нельзя запугать, их невозможно обмануть, — Трупчинов долго чесал за ухом.

— А я боюсь гражданской войны — она позор для любой нации. В России только Ленин организовал гражданскую братоубийственную войну, он был в ней заинтересован, это было его моральное и духовное кредо.

— Надо двинуть армию, вооруженную до зубов на Луганск и на Донецк. Бардак велит. Вот тут его постскриптум: двигай войска на восток. Я только вчерась подписал Указ о назначение нового министра обороны и если ты согласен завтра же отправляю его в войска.

— Я согласен, я согласен, почему бы нет- Кролик достал блокнот и новую ручку и стал записывать. — Один день, два дня и весь восток будет покорен. Может, немного зайдем вглубь России и скажем: вот тебе, Путин-Распутин, видишь, младшая сестра, а нокаутировать может, га-га-га!

— На содержание армии нужно много денег. Где их взять- запустить печатный станок-

— Надо призвать народ, пусть сбрасываются. Пусть каждый гражданин перечислит пятерку со своего мобильника, — предложил Кролик.

— А как это сделать, подскажи, — Трупчинов спрятал крест в стол. — Надо что-то придумать, хитрое такое.

— Я придумаю. Но тут без хитрости не обойтись. Мы эту хитрость разработаем и запустим.

— Кролик, мой дорогой! Мне нужные сведения в срочном порядке о работе моих губернаторов…

— Нет, моих. Это мои губернаторы, а я их премьер.

— Пусть будет так. Но ведь ты — мой…со всеми губернаторами, поскольку я издавал указ о твоем назначении, — произнес Трупчинов повышенным тоном. Вот Одарченко в Херсоне полностью изучил труд Гитлера «Майн камф» и уже цитировал его с трибуны. Одна женщина с ребенком на руках пыталась приблизиться к нему, но он устремил свой взор в ее глаза, у нее глаза потемнели, чуть не ослепли, и она вернулась на место, представляешь- Вот какого губернатора я назначил своим Указом. Ты не хотел бы стать губернатором, ведь Одарченко заслуживает памятник, я издам об этом Указ.