Котятки, или как я была женой психопата

На дерево присели две вороны. Где-то на вершине, и громко закаркали. Я обожаю ворон и все черное. Кошек, свитера, карандаши. Несколько минут они перекаркивались между собой, после чего спустились на траву и начали обсуждать насущные дела. Одна большая и могучая, другая поменьше. Со стороны выглядели подругами, встретившимися случайно у подъезда.

Я пила кофе, докуривала предпоследнюю сигарету. Во мне было странное ощущение все той же транзитарности. Жизнь проходила мимо меня, я была лишь зрителем. Было страшно, холодно и периодически голодно, но одновременно таилась уверенность, что все наладится. Пятой точкой чуяла, что поступаю правильно.

Я наблюдала ворон и проговаривала: "Не бойся. Сейчас ты раненная и побитая. Но через полгода ты встанешь. А через два года посмеешься над собой сегодняшней". Не знаю, откуда в голове у меня возникли временные рамки и невероятные цели. Но мысленное обращение к себе сделало свое дело - я подумала, что не всегда будет плохо. Говорят же мудрые евреи: "Все пройдет, пройдет и это".

***

К концу весны 2015 мы с Ваней переехали в Киев, в родительскую однушку на "немножко", где в итоге прожили около 2-х лет. Наш с Артемом дом, выставленный на продажу, никак не продавался и мы жили в подвешенном состоянии дольше, нежели планировалось.

Ваня был счастлив, когда мы оселились в Киев после развода. Новая квартира, большая кровать и друзья с детской площадки у дома. На этой кровати мы могли спать вместе. После купания мы закутывались в огромное двуспальное одеяло, сын тулился поближе и засыпал исключительно на моей перьевой подушке:

– Вань, у тебя своя есть!
– перекладывала маленькую голову со своей.

– Мне нравится спать на твоей подушке, потому что она пахнет любовью...

Он рос тактильным мальчиком и ему нравилось обниматься. Когда я мыла посуду, он подходил ко мне, дергал за штанину, мы садились на пол и вжимались друг в друга.

Без проблем вставал в детский сад, где его обожали воспитатели.

***

Я давно плюнула на "правильное" воспитание и была просто матерью. Мы гуляли по улицам, обсуждали причины смены времен года и планы по дальнейшему трудоустройству. Ваня мечтал освоить сразу три профессии: строитель, химик и космонавт. К будущей работе относился серьезно. У дедушки была отобрана энциклопедия по строительству и зачитана до дыр, с пометками и закладками. В интернете куплен учебник по химии, который Иван гордо носил в детский сад и рассказывал детям о молекулах, химических опытах и возможности сконструировать бомбу. К полету в космос готовились так же основательно. Ваня изучал строение вселенной, звезды и планеты по книгам и карточкам с картинками. Состояние невесомости осваивал с бабушкой, которая держала за ноги и кружила по комнате.

Несколько раз в неделю рисовал мне открытки и напихивал в маленькие коробочки цветные бумажки, мелкие игрушки от киндеров и ленточки:

– Мама, это тебе!

– Что же это?

– Подарок... Ты самая замечательная, милая и трогательная мама на свете!

Эти слова всегда шли в одной последовательности и всегда задевали за живое. Так странно. Он такой маленький, несмышленый, а говорит такие важные вещи и так искренне.

А еще Ваня говорил о любви:

– Ты чего проснулся? Пить хочешь?
– сонно интересуюсь.

– Нет.

– В туалет?

– Нет.

– Чего ж ты тогда сидишь на кровати?
– в 3 часа ночи это вызывает раздражение.

– Мама, я люблю тебя.
– сообщил ребенок, повернулся на бок и заснул крепким сном.

Иван умел поддержать:

– Мама, ты почему не улыбаешься?

– Ну не всегда же хочется улыбаться.

– Почему?

– Так бывает.

– Дай телефон!

– Зачем?

– Я позвоню и со всеми разберусь! И ты будешь улыбаться.

У него была чудная логика:

Начался насморк у ребенка, перед сном:

– Мама, как мне дышать? Ртом не люблю!

– Ляг на спинку, сопли стекут в горло и ты сможешь дышать носом, - надоумила я.

– А разве горло, чтобы сопли есть?

– Не только. Можно еще еду.

– Сопли вкуснее!

И он знал как правильно мириться:

– Мать, ты знаешь, что такое честная победа?

– Догадываюсь, но уточни.
– На этапе "Мать..." осознала серьезность смысла предстоящего высказывания.

– Это когда сильно ссорятся и начинают даже драться. Потом кто-то останавливается и выслушивает другого. А после наступает мир.

***

К началу зимы 2016 Артем перевез своих родителей в наш непроданный дом под предлогом, чтобы отапливать помещение и создавать видимость жизни. Мне было запрещено в него входить вообще. Приехав однажды к ребенку, я переодевала ему сапожки на улице под дождем, так как бывшие любящие свекры не разрешали даже приближаться. На вопрос "Почему? Это ведь и мой дом тоже?!" Артем не отвечал.

Я продолжала консультировать и писать статьи в разные издания. Мне нравилось и я чувствовала, что у меня получается. Платили копейки, но деньги нужны быликак воздух.

С алиментами не сложилось сразу. Я несколько раз предлагала подписать договор и заверить нотариально наши права и обязанности как родителей, но Артем отказывался. Поэтому финансовые поступления на ребенка были нерегулярными и незначительными.

Хватало ли нам на жизнь? Вопрос спорный. С одной стороны, Ванчик питался полноценно, был хорошо и по размеру одет. Я же продолжала "поддерживать" фигуру...

Часто клиенты платили больше, чем договаривались изначально, приносили подарки. Средства гигиены - мыла, шампуни и крема, я не покупала в принципе.

Мне очень хотелось принимать людей высокого уровня. Думающих, состоявшихся, с правильными жизненными приоритетами. Наверное, это бы доказывало мою профессиональную состоятельность или возможности как психолога.

Поначалу ко мне шли "брошенки". Девочки 18-23 лет, которых несправедливо оставили их ухажеры. Ни интереса, ни активации мозговых извилин такие запросы не вызывали. Но практическими навыками общения, тактики вопросов, индивидуальных рекомендаций и выпуска клиента за дверь в "ресурсном состоянии" я овладела.

Скоро ко мне начали записываться желаемые. Успешные, богатые, здравомыслящие, столкнувшиеся с обычными проблемами: беспочвенной ревностью, неоправданно заниженной самооценкой, неспособностью рационально распределить время или найти себя. Претензии и проблемы были разными, но клиентура мыслящая, что сильно льстило самолюбию.

Однажды на прием ко мне пришла барышня, на вид лет 25. Скованная, надменная, раздражительная. Ее вид кричал о долженствовании окружающих, недовольстве жизнью и неадекватности самовыражения - высокомерие на почве нижайшей самооценки. Так, чтобы глаза замылить. В двух словах описала суть проблемы, я же мысленно написала трактат о перфекционизме и сопутствующих. В конце встречи произнесла: