Коварное бронзовое тщеславие

Мадам? Неужели? Это привлекло мое внимание, а внимание Тары Чейн – в еще большей степени. Я удивился и развеселился. Она… Одна бровь начала подрагивать. Глазные яблоки Релвея готовы были свариться в глазницах.

Он выглядел слабым, как молочный суп.

Последний, самый громкий и мерзкий смешок остался за Тарой Чейн.

Релвей велел Хелении провести нас сквозь сердце Аль-Хара к выходу напротив ее поста, на уровень ниже, поскольку Аль-Хар располагался на склоне. Зверюги сопровождали нас. Обе лошади доказали свою врожденную злобу, оставив великолепные кучи в самых оживленных рабочих зонах.

Тара Чейн, верная своей природе, бросила Хелении:

– Радуйся, что все собаки – сучки.

И пристально посмотрела на обладавшую странным телосложением девицу, возможно, подозревая ее в мысленном употреблении уничижительного эпитета женского рода.

Я молодец, я сохранил невозмутимый вид.

56

Мы приближались к «Дивным диковинам». Я старательно подавлял глупые смешки. В настоящий момент нас никто не преследовал. Тара Чейн не была расположена к беседе. А я вот проявлял говорливость. Обычное для меня дело.

Лунная Гниль остановилась, оглядела магазин костюмов и реквизита и наконец открыла рот.

– Дразнить коротышку было весело.

– Было, – согласился я. – Но не делайте из этого привычку. Дил Релвей – самый опасный человек в Каренте, потому что уверен в собственной правоте. В этом он впереди самих богов. Он – священный глас и кулак правосудия. Он себя не сдерживает, и ему плевать, кто встанет на его пути, разве что это имеет тактическое значение.

– Ясно. Он может быть опасным. Но подозреваю, что ты преувеличиваешь эту опасность, как и все остальное. Этот магазин, верно?

– Да.

– Я загляну внутрь. – Она направила мерина к коновязи с поилкой. – Кто-нибудь прикасался к тебе, пока мы были в Аль-Харе?

Сама Тара Чейн невежливо не позволяла никому подойти к ней.

– Вряд ли.

– Это важно. В начале пути на тебе было два маячка. Еще один ты подцепил в Аль-Харе. Мы испортим его, чтобы казалось, будто он не всегда работает правильно. Впоследствии это может нам пригодится.

Я удивленно пожевал губами.

– Хеления несколько раз дотронулась до меня. Едва заметно. Я не обратил внимания.

– Потому что ты привык, что женщины прикасаются к тебе во время беседы?

Пожалуй, да. Это случалось. Тара Чейн сама так делала, когда у меня не было возможности расширить мое личное пространство.

– В Аль-Харе имеется хорошее досье на тебя.

– О.

Раньше я об этом не задумывался, но это полностью соответствовало характеру Релвея – собирать привычки и слабости интересующих его людей.

Мне удалось слезть с лошади, не опозорившись, к веселью чародейки. В ее собственной голове тоже имелось досье на меня.

– Очень скоро ты сможешь служить в кавалерии.

О боги! Я испытал ужасающий взрыв воображения. Что если после призыва меня направили бы в кавалерию? Кошмар продолжался бы до сих пор, поскольку я спал бы вечным сном под каким-нибудь кактусом, если бы мне не посчастливилось попасть в морскую пехоту.

– Гаррет, соберись. Я начинаю понимать, чем ты так привлек Страфу. Ты такой же рассеянный и витающий в облаках, какой была она. Как тебе удалось прожить так долго?

– Вы не первая этим интересуетесь. Я не знаю. Я не всегда был таким.

Она пожала плечами и кивнула на дверь магазина. Мы подождали, пока на улицу выйдет компания из восьми человек, актеров «Мира», возглавляемых Хитер Соумз-Гилби. Хитер пристально посмотрела на меня, Тару Чейн, псиц и лошадей.

– Гаррет.

И все. Она еще раз посмотрела на лошадей и подавила ухмылку. Хитер знает о моей конской аллергии.

Актеры двинулись прочь, вместе с качающей головой Хитер.

Мы с Тарой Чейн воспользовались возможностью взяться за освободившуюся дверь.

Первым из туземцев нам попался маленький лысоватый человечек по имени Пиндлфикс, которого я окрестил Злюкой и которого Белинда отправила к Покойнику.

– Сэр и мадам, добро пожаловать в «Дивные диковины». – Слово «мадам» он произнес на старомодный манер, будто «миледи» минувших веков. Претенциозность являлась частью обстановки «Дивных диковин». – Чем мы можем вам помочь?

Он догадался о статусе Тары Чейн. Но потом решил разглядеть ее мальчика, узнал меня и мгновенно встал в позу. Велел мне немедленно убрать свою поганую задницу подальше, одновременно призывая какого-нибудь охранника усадить вышеупомянутый неприглядный деликатес в ближайшую конскую кучу. А если таковой не окажется, непременно ее отыскать.

Лунная Гниль протянула изящную немолодую руку к горлу Злюки, словно желая убедиться, что шишка на нем – действительно кадык. Пиндлфикс продолжил свой монолог в тишине. Собравшиеся вокруг любители искрометных развлечений внезапно утратили интерес к происходящему.

Пиндлфиксу потребовалось несколько секунд, чтобы догадаться, что его гортань потерпела поражение.

– Лягушка застряла в глотке, приятель?

Он перестал обращать на меня внимание. Неожиданно жизнь повернулась к нему ужасной стороной – обитательницей Холма, способной одним прикосновением лишить человека его голоса.

Сообразительный Злюка быстро приспособился к переменам и всего за несколько ударов сердца стал глубоко уважительным.

– Полегче, сэр, полегче, – сказала ему Лунная Гниль. – Хорошая служба работы с покупателями – залог успешного бизнеса. Вы согласны?

– Да, мадам! – беззвучно ответил Злюка и качнул верхней половиной тела, словно Тара Чейн была иностранным сановником, или он сам происходил из тех стран, где постоянно трясут головами.

– Намного лучше. – Она снова прикоснулась к его горлу. К Злюке вернулся дар речи, и он обмяк от облегчения. – Я могу устроить вечное молчание.

Злюка прекратил льстивые попытки выразить свою благодарность.

– Мы просто хотим здесь побродить, – сказал я ему.

– Как пожелаете, сэр. Как пожелаете. Позовите меня, если понадобится помощь. Я буду поблизости.

– Хотел бы я уметь проделывать такой фокус, – сказал я Таре Чейн. Надеясь, что моя зависть не слишком очевидна.

– Для этого нужен особый талант. Иначе все мужья будут этим пользоваться.

Ухмыльнувшись, она начала расхаживать по магазину, везде суя свой нос и пальцы. Пиндлфикс держался неподалеку, обычно перед нами, предупреждая всех об осторожности, но тут появился какой-то покупатель с большим заказом. Злюка отвлекся, а Тара Чейн провела нас в заднюю комнату, куда клиентов обычно не пускали. Отряды портных работали над костюмами. Тара Чейн отыскала маленького человечка, шившего длинный, тяжелый, условно церковный балахон с капюшоном, темно-коричневого цвета, с намеченной желтым мелом вышивкой. Она ничего не спрашивала и ни к чему не прикасалась, но человечек ни на миг не забывал о ее присутствии. Лунная Гниль подобралась пугающе близко, возможно, распространяя заразу.