Ковбой с Манхеттена (сборник)
Шрифт:
Я спросил:
— Вы не привезли с собой Соню?
— А! — Амброз со смехом обратился ко мне и Ромнею. — Понятно, вы не знаете, Бойд! У нее приступ! Сумасшествие настигло ее без предупреждения за завтраком, сразу за третьей чашкой чая!
— Сошла с ума? Каким образом? — удивился я.
— Она отказалась провести день на яхте с нами, — медленно проговорил Амброз, смакуя каждое слово. — Потому что у нее есть другие дела. Угадайте какие?
— Не знаю.
— Она внезапно решила отправиться в город в институт красоты! — с триумфом сообщил он.
— Соня? — переспросил я.
— Представляете,
Его охватил безумный смех, он не мог остановиться.
— Чувство юмора у Амброза, может быть, и ограничено, — угрюмо сказал Феликс, — но когда он понимает шутку, то извлекает из этого максимум удовольствия.
— Теперь, когда мы нашли Денни, — напряженным тоном проговорила Бетти, — не вернуться ли нам на судно? Не знаю, что нам здесь делать?
— Парень, у которого вы наняли’ лодку, сказал нам, где вас можно найти, Бойд, — сказал Чамплин. — Ему сообщено, что вы вернетесь с нами и ему нет надобности оставаться здесь.
Я широко улыбнулся ему:
— Вы все предусмотрели. Что же он ответил?
— Что это его устраивает. — Чамплин пожал плечами. — Что же вы хотите, чтобы он сказал?
— Ну, не знаю… может быть, до свидания?
Амброз встал с земли, усилие вызвало гримасу на его лице.
— Ах! Как только я подумаю об этой милой маленькой Соне, входящей в институт красоты… О господи! Боже мой!
Все, в том числе, понятно и я, оборачиваются, чтобы увидеть, что случилось. В этот момент Лейла раздвинула заросли и вышла на маленькую лужайку.
— Лейла! — вскрикнула Бетти и вся кровь отхлынула от ее лица.
— Как дела, дорогая? — с нежной заботливостью осведомился Ромней. — Я не мог приехать раньше…
Два выстрела чуть не разорвали мои барабанные перепонки. Ромней застыл на месте. Струйка черной крови полилась из его груди, он повалился назад и упал в воду.
Лейла испустила вопль. Она бросилась к воде и застыла, точно окаменев, с широко открытыми глазами.
Все три подбородка Амброза задрожали в унисон: выражение полного изумления.
— Феликс, — его голос пресекся, он говорил с трудом. — Почему вы это сделали?
Паркер держал пистолет твердой рукой. У меня было впечатление, что он направлял его на меня.
— Я почти не сомневался, — сухо сказал Паркер, — что Лейла не умерла… Следовательно, Ромней не мог найти ее мертвой в каюте в известную ночь. Значит, Ромней был с ней в заговоре. Понятно?
— Но так как мы видим Лейлу живой, — задыхающимся голосом сказала Бетти, — нам нечего больше бояться. Не будет расследования и ничего больше… — Она повернулась и посмотрела на Паркера. — Зачем было убивать Ромнея? В этом нет надобности! Это глупо!
— А помните, что я говорил вчера вечером? Что это никогда не кончится! Всегда под той или другой личиной найдется какой-нибудь Денни Бойд, куда бы мы ни направились.
— Да, — проворчал Чамплин, — чертовски хорошо помню, потому что я думал то же самое. Пораскиньте мозгами, Бетти, и вы, Амброз, — говорит он едва слышно. — Разве это не началось с Дэймона Жильберта? Он начал с того, что унижал нас, и мало-помалу кончил тем, что ограбил наши души. Хотите знать почему? Потому что у нас никогда не хватало
мужества дать ему отпор!— Феликс! — завизжал Амброз. — Может ли быть, что вы…
— Что я убил его? Совершенно верно, я убил его. Если бы вы могли представить себе удовольствие, с каким я удерживал руками голову Жильберта под водой, пока он не захлебнулся!
Я услышал хриплое дыхание Лейлы, оторвавшейся от созерцания. Первый раз с той минуты, как был убит Ромней, ее глаза обратились на Паркера. Ее лицо стало похоже на маску с чертами, искаженными ненавистью.
— Вы понимаете, к чему я веду? — спросил Паркер тоном полнейшей искренности. — Я слишком долго ждал, пока наберусь достаточно мужества, чтобы освободиться от человека, который терроризировал меня даже во сне! Если бы у меня хватило решительности сделать это раньше, всего этого не случилось бы. Вот, почему я убил Жильберта.
— Не вижу причины, — мрачно проговорила Бетти. — Дэймона Жильберта, я еще понимаю, но Ромнея?
— Дэймон умер, но оставил дочь, и она, кажется, решила идти по стопам отца и пользоваться его методами, чтобы закрутить гайки всему своему окружению. Вы согласны с этим? Затем мы поверили, что совершилось чудо и она мертва. А затем кто появился?
— Бойд? — спросил Амброз.
— Вчера вечером мы все согласились, что необходимо отделаться от него, — заявил Феликс. — Для этого выбрали меня. Поэтому мы и здесь, не так ли? И что же произошло? Лейла Жильберт воскресла. Автоматически мы оказываемся в том же пункте, от которого отправились, кроме того, положение, может быть, еще хуже. И вот появляется Бойд, который знает достаточно, для того чтобы сорвать с нас последние клочья самолюбия и оставить голыми, как только у него появится желание открыть рот.
Чамплин, ворча, свирепо пережевывал свою сигару.
— Поэтому я и говорю, что нужно кончать, — продолжал Феликс. — И убив Ромнея, освободиться от Лейлы и Бойда.
— Вполне верное рассуждение, — спокойно подтвердил Ларри Чамплин.
— И что же… что вы теперь будете делать? — заикаясь, спросил Амброз.
— Вернемся к нашему первоначальному плану и освободимся от Бойда, — успокоительным тоном объяснил Феликс, как няня, успокаивающая ребенка. — В общем, ситуация остается неизменной, Амброз.
Бетти спросила:
— А Лейла?
Феликс широко улыбнулся:
— Лейла же мертва! Она съедена акулой, разве вы не помните? Ромней известил нас об этом.
— И приняв во внимание, что она уже мертва… — подсказал Чамплин.
Феликс закончил:
—…ей нет никакой надобности умирать во второй раз.
— Я увижу, как вас будут поджаривать на адском огне, вы убили моего отца и… — зловеще пригрозила Лейла.
— Заткнитесь! — закричал ей Феликс. — Трупы не разговаривают!
— А что вы скажете, когда мы вернемся? — спросила Бетти. — Как вы объясните исчезновение Ромнея и Бойда этому типу, нанятому Денни? Ведь он знает, что они были с нами. Вы потеряли голову, Феликс, если воображаете, что у нас есть хоть маленький шанс выйти из этого положения.
На наших глазах с Феликсом произошло внезапное изменение. Злобный, затравленный человек, борющийся за свою жизнь, снова превратился в героя с неотразимым обаянием. Казалось, что он вырос на 10 сантиметров и снова подавлял нас своей благовоспитанностью.