Ковчег Евы

3

Ева, все еще сонная и взъерошенная, осталась в гордом одиночестве. Вылезать из кровати страшно не хотелось – в маленькой каюте она успела как следует нагреть воздух своим дыханием, да и какое-никакое отопление все же справлялось, а выход на холодную палубу с не прекращающимся ни на минуту промозглым ветром обещал стать худшим началом дня. Но дежурство – есть дежурство, и как бы Ева ни успела разочароваться в остальных членах команды за время нахождения на ледоколе, разумеется, за редким исключением, кормить их все же придется. Пока не закончатся запасы, разумеется.

Вот уже почти год утро начинается с пронизывающего все вокруг ветра, холода, иногда менявшего гнев на милость, мелких снежинок и дрейфующих обломков от суденышек поменьше или городов, еще совсем недавно мирно строивших свой рутинный быт там, где теперь многометровую толщу воды рассекает атомный ледокол «Арктика».

Накинув на хрупкие плечи толстовку из когда-то ультрасовременной мужской коллекции Nike и обернувшись в махровый шарф по самые уши, Ева выскользнула из каюты. На борту стояла абсолютная тишина, нарушаемая только потрескиванием редких льдинок и мелодичным колыханием волн. Действительно – кому еще захочется просыпаться в пять утра, ради чего? Но порядок – есть порядок. Если бы не капитан, четко соблюдающий установленные им же законы, все разношерстное общество Ковчега давно бы переубивало друг друга от скуки и накопившихся разногласий, унеся с собой и последнюю надежду человечества.

Ева привычным путем выбралась на палубу, задержавшись ненадолго в потоках беспощадного ветра и вдохнув свежий океанический воздух с привкусом полной безнадеги. Очутившись на кухне; куда, к слову, можно было легко попасть, минуя промозглую улицу; в святая святых громадной металлической посудины, она зажгла тусклый свет и принялась за приготовление безвкусной яичницы из сухого концентрата. Другую смесь – загрузить в форму и отправить в печь – вот и будет через полчаса такой же безвкусный и совсем не ароматный хлеб. Кто бы мог подумать: вирус, блокирующий обоняние канул в лету, смытый сотнями цунами и непрекращающимися ливнями, а вкуса у еды не прибавилось.

Погруженная в свои мысли, Ева тихонько напевала себе под нос что-то из русского рока, оставшегося теперь только в ее памяти, покачивая в такт бедрами. Периферическим зрением она заметила какое-то движение позади себя и резко развернулась – молодой, но усталый мужчина с седеющими волосами и строгим вытянутым лицом отпрянул, смутившись.

– Ой, капитан, – улыбнулась Ева, – ты что здесь делаешь? Почему не на пробежке?

– Помощь не нужна? – спросил мужчина, пряча трясущиеся руки за спину.

– Предложил бы ты это до того, как разбудил, и я была бы бесконечно признательна, – Ева сделала вид, что не заметила жеста капитана – слишком уж он стеснялся своих рук, хотя с его-то историей…

– Помочь – не значит сделать самому. Что у нас с запасами? – перевел он тему.

– Думаю, полгода или чуть больше протянем, если продолжим ловить рыбу. Надеюсь, она не истребит сама себя, как птицы, – буднично ответила Ева, натягивая варежки-прихватки и протягивая руки к печи, хотя внутри все бушевало и мечтало о чудесном спасении.

– Давай я достану горячее, – капитан осторожно снял с ее рук варежки, неимоверным усилием воли контролируя тремор, всегда возникающий не вовремя.

4

– Неужели опять? – с досадой всплеснула руками Ева. – Сейчас все зальет, и снова придется ночевать в офисе, как в июне.

– Одна ночь в офисе – это еще ничего, – Катя с высоты лакированных шпилек взглянула вниз на едва различимые во мгле бурлящие потоки воды, – мы в Ялте неделю из номера не вылезали, как раз в самый потоп попали. Вот не любила русский юг, и нечего было начинать – потерпела бы годик, пока Италию откроют.

– Если ее не смоет, – заметил Леша.

– Ну да, – подтвердила Катя, – если вообще все не смоет.

– А я где-то слышала, что скоро будет новый потоп, как в Библии, – раздался голос полной брюнетки, на которую по-прежнему никто не обращал внимания.

– Сомневаюсь, – протянула Ева, обращаясь куда-то в воздух, – в прошлый раз только метро да первые этажи залило. И в этих ваших Ялтах и Сочах тоже за два дня все стекло в море, а дальше снова жара началась. Надо же как-то Сахару этим летом компенсировать – вот и льет.

– То есть ты в конец света не веришь? – Леша изобразил напускной устрашающий тон. – А как же ковид?

– А что ковид, скоро все привьются, и будет все как раньше. Не драматизируй.

– Может, ты и нашествие божьих коровок сможешь объяснить? – не унималась брюнетка. – А потоп в Лондоне? Наводнения в Бельгии и Германии? А извержения вулканов по всему миру? А вспышки на Солнце?

– Коровки спрятались туда, где не залило. В Лондоне всегда дожди, как и в остальной Европе. Вулканы извергаются регулярно, а на Солнце все время что-то вспыхивает. Хватит этих теорий заговора! – разозлилась Ева.

Неожиданно пол и стены здания задрожали, заставив офисные стулья самостоятельно укатиться к дальней стене, свет замигал, а по толстому бронированному стеклу панорамного окна со скрежетом пробежала глубокая трещина. Все в ужасе переглянулись и без слов отпрянули вглубь кабинета.

5

– Спасибо, – улыбнулась Ева, с благодарностью принимая помощь от капитана.

В первые минуты знакомства он показался Еве чрезмерно серьезным, даже озабоченным (хотя кто в мире не был озабоченным в тот момент!), а главное – слишком уж взрослым. Годящимся ей в отцы – веяло от него глубоким и печальным жизненным опытом, которого Еве, к счастью, не суждено было испытать. Каково же было ее удивление, когда позже она узнала истинный возраст капитана и стала внимательнее приглядываться к этому тридцативосьмилетнему человеку в попытках отыскать в нем того парня, каким в душе он и являлся. Наверное, именно ее неподдельный интерес к личности главного на Ковчеге человека и сделал ее в некотором роде любимицей этого угрюмого, но искреннего мужчины.

– Как думаешь, есть у нас шансы? – спросил капитан, скрывая неловкость за отнюдь не новой темой для разговора, дрожащими руками вынимая раскаленный противень, стараясь не замечать, как собрана Ева, чтобы в любой момент подхватить выпавший хлеб.

– Если рыба не переведется, а наши жалкие попытки растить хилую замерзающую зелень все же принесут плоды, то надежда есть.

– А люди?

– А что с людьми?

– Ты же сама сказала, что никто не станет продолжать популяцию с теми, кто оказался на борту.

– Ну, это я не стану, а вообще парочек-то много. Как минимум, Саша светится от счастья, да и многие другие. Расплодятся со временем, – Ева раскладывала приготовленную яичницу по алюминиевым мискам с противным хлюпающим звуком.

– Считаешь, что все они – не твоего уровня? – капитан внимательно посмотрел своими выцветшими, но все еще выразительными глазами на Еву, заставляя ее покраснеть до кончиков ушей.

– Ты и сам все знаешь. Мне просто никто не нравится… из них, – принялась оправдываться Ева, с каждым словом становясь все более пунцовой и с сосущим под ложечкой чувством ожидая следующего вопроса.