Ковчег завета
Шрифт:
Иными словами, если верить «Кебра Нагаст», было организовано массовое прикрытие. Ковчег был увезен в Эфиопию при жизни Соломона, но вся информация об этой трагической утрате скрывалась, и поэтому о нем не упоминается в Священном писании.
Многое говорит в пользу подобного положения вещей. Еврейскому царю имело смысл скрыть от толпы исчезновение ковчега. Одновременно у меня вызывали беспокойство другие аспекты отчета в «Кебра Нагаст», и прежде всего то, что, касается эфиопского происхождения царицы Савской, ее любовной связи с Соломоном, рождения их сына Менелика, утверждения, что последний доставил ковчег в Эфиопию, и указания на то, что все это случилось в Х веке до н. э.
1. Нет, похоже, подтверждения смелого утверждения в «Кебра Нагаст» о том, что царица Савская была эфиопкой. Но нет оснований и считать это совершенно невозможным (в своих «Иудейских древностях» Иосиф Флавий называл ее «царицей
311
3 Цар. 10:2.
2. Если факты, связывающие царицу Савскую с Эфиопией, хрупки, то факт самого существования ее сына Менелика еще менее достоверен. Я уже давно — знал, что историки считали предполагаемого основателя: «Соломоновой» династии Эфиопии чисто легендарной фигурой, и за два года исследований не узнал ничего такого, что убедило бы меня, что они ошибаются в этом ключевом вопросе.
3. В частности, представляется невероятным существование передовой культуры и централизованной монархии, описанных в «Кебра Нагаст», в абиссинских горах в Х веке до н. э. «Во времена царствования Соломона, — писал Уоллис Бадж, — коренные жители страны, которую сегодня мы называем Абиссинией, были дикарями». Такова была консервативная точка зрения, и я не нашел ничего, что дало бы мне возможность оспорить ее.
4. Еще более убийственными для буквального восприятия «Кебра Нагаст» были данные, собранные мной самим в Эфиопии. Из всего множества преданий, услышанных мной в этой стране, самое чистое и наиболее убедительно указывает на то, что ковчег завета был доставлен первоначально на озеро Тана и там спрятан на острове Тана Киркос. Священник Мемхир Фиссеха, с которым я беседовал там (см. главу 9), уверил меня в том, что реликвия оставалась на острове на протяжении восьми столетий, пока не была в конце концов доставлена в Аксум во времена обращения Эфиопии в христианство. Поскольку указанное обращение произошло около 330 года н. э., смысл народной памяти, сохраняемой на Тана Киркос, заключался в том, что ковчег должен был прибыть в Эфиопию в 470 году до н. э. или около того. Иными словами, через пятьсот лет после Соломона, Менелика и царицы Савской.
И это были далеко не единственные трудности, с которыми я столкнулся при прочтении «Кебра Нагаст». Меня сильно беспокоил, кроме того, практический вопрос: как Менелик и его спутники смогли извлечь столь ценный и столь тяжелый предмет, как ковчег, из храма Соломона, не обратив на себя внимания фанатичных левитов, охранявших святая святых.
Были и другие сомнения, вынудившие меня вместе с перечисленными выше согласиться с учеными, экспертами в том, что «Кебра Нагаст» действительно является примечательным докуметом и что одновременно к нему следует относиться скептически. И, тем не менее, я не намеревался отвергнуть великую эпическую поэму напрочь. Наоборот, я чувствовал, что как во многих других легендах, и здесь существует вполне реальная возможность того, что над прочным фундаментом исторической правды была возведена сложная беллетристическая надстройка. Короче говоря, неохотно отвергая притягательную мысль о романе между Соломоном и царицей Савской и нахальное предположение о том, что ковчег был украден из храма их сыном Менеликом, я не видел оснований для заключения, что реликвия не могла быть доставлена в Эфопию иными путями. Таким образом возникла загадка, которую «Кебра Нагаст» гораздо позже объяснила в своеобразной, оригинальной и красочной манере. В самом деле, я убедился в том, что социальные и культурные факторы самой Эфиопии основательно подтверждали притязание этой страны на роль последнего пристанища ковчега. Поскольку же теперь я знал, что ни одна другая страна или регион не могут предъявить более убедительной претензии, я больше, чем когда-либо, склонялся поверить, что ковчег действительно находится там.
Тем не менее еще предстояло найти место последним частям головоломки. Если царица Савская не была возлюбленной Соломона и не родила ему сына по имени Менелик, как утверждают легенды, тогда кто на самом деле привез ковчег в Эфиопию, когда и при каких обстоятельствах?
ЛЕДИ ЧЕРЕСЧУР ПРОТЕСТУЕТ, Я ДУМАЮ…
В попытке найти ответ на эти вопросы я постоянно держал в голове вполне приемлемую мысль, выдвинутую в «Кебра Нагаст»: изъятие ковчега завета из святая святых могло быть произведено под прикрытием заговора молчания, организованного высшими священниками и царем. Но каким другим царем, если не Соломоном?
«Прикрытие» определяется, конечно, тем, что его трудно обнаружить. Поэтому я и не надеялся с легкостью отыскать доказательства такого рода в Ветхом Завете. Эта великая и сложная книга хранила свои секреты более двух тысячелетий, и не было никакой надежды на то, что она выдаст мне их сейчас.
Я начал с того, что отпечатал все упоминания ковчега завета в Библии. Даже имея доступ к лучшим специалистам в этой области, было совсем не легко извлечь их все. Закончив свой поиск, я получил документ из более чем пятидесяти страниц. Примечательно и поразительно то, что только на последней из них появились ссылки на период после смерти Соломона. Все остальные касались истории ковчега во время скитаний по пустыне, завоевания земли обетованной, царствования Давида и самого Соломона.
Библия, как я понимал, содержит мешанину материалов, записанных писцами нескольких разных школ на протяжении сотен лет. Многие из упоминаний ковчега были действительно очень старыми, другие — относительно недавними. Ни одно из содержащихся в Третьей книге Царств, например, не было датировано раньше царствования Иосии (640–609 гг. до н. э.). Значит, описание установки ковчега в храме Соломона в главе 8 Третьей книги Царств, хоть и основано, несомненно, на древних устных и рукописных преданиях, было сделано священниками, которые жили некоторое время спустя после этого события. То же самое можно сказать и об упоминаниях в Книге Второзаконие, поскольку и она была более поздним документом, датированным временем царя Иосии. Следовательно, если ковчег был извлечен из святая святых до разрушения храма в 587 году до н. э., то представлялось вероятным найти следы прикрытия в книгах Царств и во Второзаконии, если их вообще можно найти где бы то ни было, поскольку при составленииэтих книг у книжников была возможность исказить факты, дабы создать желаемое впечатление, будто «слава» и не покидала Израиль.
При внимательном изучении текста я наткнулся на одно место в главе 8 Третьей книги Царств, которое как-то выпадало из контекста, расходилось любопытным образом с остальным описанием великой церемонии, сопровождавшей помещение ковчега в святая святых. Вот это место:
«И внесли священники ковчег завета Господня на место его, в давир храма, во Святое Святых, под крылья херувимов. Ибо херувимы простирали крылья над местом ковчега, и покрывали херувимы сверху ковчег и шесты его. И выдвинулись шесты так, что головки шестов видны были из святилища пред давиром, но не выказывались наружу; они там и до сего дня». 312
312
3 Цар. 8:6–8.
Почему, задался я вопросом, библейский книжник, отвечавший за этот пассаж, посчитал необходимым уверять, что шесты ковчега в его время можно было видеть выступающими из внутреннего святилища? Какой смысл был бы в таком утверждении, если только реликвии в самом деле не было там во время написания этих слов (примерно в 610 г. до н. э., если верить специалистам)? Странно защитительный тон, думалось мне, походит на твердые уверения в невиновности, которые делают порой виновные ради затемнения истины. Короче говоря, автор Третьей книги Царств вызвал у меня подозрения тем, что, подобно известной леди из шекспировского «Гамлета», «слишком уж протестовал».
Меня порадовало то, что я был не одинок в своей догадке. В 1928 году ведущий специалист по Библии Юлиан Моргенштерн также поразился этим странным словам: «они там и до сего дня». Он пришел к заключению (в научной статье, опубликованной в «Ежегоднике Еврейского колледжа), что книжник пытался
«уверить читателей в том, что шесты ковчега и, следовательно, сам ковчег находились во внутренней части храма, даже если их не могли видеть простые люди или фактически никто, кроме первосвященника, входившего в святая святых один раз в год. — во время Иом-Кипура… Тот-факт, что [писарь] считал себя обязанным настаивать таким образом на тем, что в его время ковчег все еще находился в храме… свидетельствует, что он должен был противостоять широко распространенному и упорному сомнению в этом — сомнению, основанному, по всей вероятности, на реальном факте».