Ковчег. Компиляция

– Орудие подчинения. – После некоторого раздумья заключил он, устало опускаясь в кресло. – Или… Передачи воли…

Последним он вновь вернулся к мозгу. Выставив в ряд микроскопические датчики, он включил слабую симуляцию – и на долю секунды почувствовал дрожь в воздухе. Один из приборов перегорел. Второй стал показывать какие-то странные данные. А сам профессор увидел, в далёкой дымке чуждые образы… И ему даже показалось, что они будто бы кого-то ещё звали… Звали даже через ткань реальности…

Секунду спустя профессор Риган отключил систему и снова всё запечатал, записав последние данные в кодированный блокнот.

– Мне нужно больше материала! – Произнёс он вслух, устремив взгляд в сторону потолка лаборатории. – Один экземпляр не даст осознать всей картины. Я должен знать, откуда они берут силу. И главное – как остановить её, пока она не проросла в нас самих…

Лишь затем он медленно и задумчиво повернулся к ассистенту и сказал коротко:

– Запишите и доставьте сообщение моей внучке. Мне обязательно нужны ещё, как минимум два таких образца. Пусть уж постарается. Или Ковчег уже не будет нашим.

Следом на лабораторный стол легло тело того самого существа, доставленное последним тем самым охотником Сергом. Сейчас оно также лежало на том же укреплённом лабораторном столе, что и останки Морока несколькими часами ранее. Но в отличие от излучающего угрозу, почти пульсирующего мозга Морока, эта тварь вызывала совсем иное ощущение – глухой, чужеродный ужас, лишённый мотива и направления. Профессор Дилан Риган почувствовал это с первого взгляда. Ведь у этого существа не было ни чёткого лика, ни центра личности. Лишь мускулы, когти, плоть и нечто неестественно живучее внутри.

Он начал с общего осмотра. Туловище, вытянутое и покрытое плотным, как панцирь, покровом из прочной чешуи, имело едва различимую морфологию. Вместо головы имелся небольшой вырост, сочащийся плотью, будто когда-то там мог быть череп, но его так и не сформировали. На месте предполагаемого лица – просто гладкая, сжимающаяся кожистая маска, пронизанная сетью чувствительных волокон. Ухо? Ноздря? Какой-то особый орган? Всё это отсутствовало. По крайней мере, в привычном виде.

– Прототип… – Прошептал профессор. – Неразвитый. Или недозревший. Или… Намеренно в чём-то урезанный…

Он последовательно вскрыл грудную клетку. Мышцы были плотные, будто перекрученные канаты, обернутые вокруг костей, необычайно прочных, но неорганических по составу. Анализ показал в них соединения, ранее встречавшиеся только в экспериментальных проектах био-армирования.

– Это не естественная мутация. – Сквозь зубы процедил профессор. – Это искусственная конструкция. Инструмент. Биологическое оружие.

С особой осторожностью он приступил к анализу тканей. Используя автоматический секвенсор, Дилан Риган начал извлекать образцы ДНК с разных участков этого жуткого тела. Мышцы… Кости… Ткани "головы"… Органы регенерации. Он не удивился, когда уже через час приборы показали аномальную вариативность генетического кода. То, что он видел, просто не укладывалось в научную картину мира.

– Здесь человеческие маркеры… Вот – явно какой-то хищник из… Волчьих или собачьих… Это… Это что, кора древоподобных структур? Погодите… Это… резонаторные волокна хлорофитов? Какого демона тут вообще творится?

Он медленно отступил от стола, потянувшись за чашкой с давно забытым витаминным напитком, не отрывая взгляда от монитора. С каждым новым фрагментом ДНК картина в его голове становилась всё безумнее. Здесь было перемешано буквально всё. Разумные виды… Примитивные звери… рептилии… Растения… Формы жизни даже с окраин Зелёной бездны. Казалось, что здесь было буквально всё. Про что он только мог знать, и даже не только это. Так как некоторые цепочки ДНК были просто неизвестны и даже слишком сложны.

– Это не просто монстр, – Немного подумав, всё же произнёс он вслух. – Это алгоритм из плоти. Смесь силы, живучести и управляемости. Им не был нужен его разум… Он лишь мешал бы им.

А изучив мозг этого существа, небольшое, скукоженное в бугристый шар, небольшое количество мозгового вещества, спрятанное глубоко в грудной полости, будто лишённое важности, старый профессор сделал основные срезы. Там не было ничего, напоминающего развитую кору. Несколько примитивных синапсовых цепей, почти детских по своей структуре и развитости.

– Уровень ребёнка… Может быть, пяти или семи лет. Но без памяти. Без социального слоя. Идеально поддающееся контролю… – Ему даже не пришлось делать сложных расчётов. Всё и так становилось ясно. Это существо было создано не для того, чтобы мыслить, а чтобы подчиняться и выживать. Но как достигалась его регенерация? Для того, чтобы попытаться разгадать эту загадку, он вскрыл один из участков плоти под микроскопом и увидел, как клетки делились прямо в питательной среде. Без команды. Без сигнала. Это происходило просто потому, что они должны были выжить.

– Чёрт… Клетки размножаются вне организма. Без стимуляции. Это за пределами известных уровней адаптации. – Потом он даже зафиксировал аномалию. Внутри клеточной структуры находились встроенные сигнальные маркеры. Что-то вроде "органического кода", запускающего самовосстановление по шаблонам. И код этот не совпадал с известными методами биоинженерии. Он был гибридным. Сложенным фактически вручную. Почти как написанная от руки партитура из клеток. Что считалось практически невероятным. Да он и сам бы посмеялся, если бы хотя бы пару дней назад кто-нибудь заявил бы ему о том, что подобное может быть возможным! Но сейчас…

В какой-то момент профессор просто уронил инструменты в лоток, медленно покачал головой и произнёс, обращаясь будто бы к пустоте:

– Кто бы ни сделал это… Он играл с биологией, как художник с красками. Без моральных ограничений. Без понимания цены. Но с поразительным мастерством.

Потом он взглянул в сторону запечатанного конверта. В нём лежал отчёт Серга, касающийся событий в Нью-Авалоне. Там, в пепле погибшего сектора, могли быть лаборатории. Документы. Журналы учёных. Исходники всего того, что могло привести к созданию такого жуткого и одновременно в чём-то прекрасного существа.

– Мне нужно в Нью-Авалон. – Тихо скрипнув зубами, старый профессор медленно поднялся, взял магнитную карту и начал составлять план будущих работ. – Самому. Неважно, что там осталась только тень. Эти данные… Они слишком важны, чтобы доверять их кому-то другому. Если где-то и есть ответы – то только там… Но без Серга я туда точно не доберусь… А значит… Мне нужен этот парень!

Теперь старому и уже практически прожившему свою жизнь учёному ещё больше хотелось заполучить возможность контролировать действия этого необычного паренька, который оказался настолько успешным охотником, что можно было просто удивляться. Тем более, что он действительно был полезен. Столько нового профессору удалось узнать именно благодаря этим трофеям, что он просто не знал теперь, что ему самому нужно делать. Основная проблема заключалась именно в том, что именно благодаря той самой глупости, случившейся в городе, Серг явно разозлился. И теперь вряд ли будет кого-либо слушать. И перед профессором Диланом Риганом сейчас стояла жуткая дилемма. Этот парень действительно мог банально отказаться сотрудничать с их семьей. И тогда все эти трофеи, которые сейчас были настолько интересны учёным, могут оказаться не в его руках, а в руках потенциальных противников. Сейчас старый профессор буквально катался на перине Славы. Ведь он был тем, кто сумел первым начать изучать мозг того самого Морока. Не говоря уже обо всём остальном. По сути, сейчас имя профессора Ригана было на слуху практически у всех разумных жителей Ковчега. И это был очень важный показатель. От этого зависело очень многое. И в первую очередь финансирование его исследований. Какими бы они не были бы.