Ковчег
Шрифт:
Магда всё же доволокла меня до кровати. Через три дня я решилась на вылазку. У меня чесались руки, да и другие части тела, так хотелось что-то сделать и обязательно в комендантский час. Раз Зенон может, почему бы и мне не попробовать? Я долго думала позвать с собой Магду или Надин-Эн, но решила подвергнуть опасности только свою жизнь. За поясом царапала живот вилка из столовой. Приборы нам выдавали вполне обычные, не из ковчеговой самораспадающейся синтетики. Сигнал о нарушении сработал сразу, как только я вышла за дверь спального отсека. Я застыла с вилкой наперевес, попыталась превратиться в моль, не вышло. Я слышала топот тяжёлых ботинок. Стража мчалась к нарушителю. Что-то подхватило
Меня быстро несли прочь от Стирателей. Оцепенение обхватило голосовые связки, иначе я бы верещала громче сирены. Жуткий бег прекратился в одном из изгибов коридора. Решётка вентиляции висела чуть криво. Она отодвинулась, меня затолкали в шахту. Затем в пятую точку упёрлись чьи-то ботинки, подошву ни с чем не перепутать. Я упёрлась руками и ногами, давление усилилось.
– Да кто…
– Замолкни!
– Но…
Ботинок надавил сильнее.
Стиратели грохотали по коридору, сирена булькала, заливалась. Я пыхтела, стараясь отодвинуть стены вентиляционной отдушины и отодвинуться от ног того, кого я не видела, но уже ненавидела. Удалось немного отстраниться, я проявилась: руки-тело-голова – всё вернулось!
– Ярус минус 8, блок АА2, спальня девочек младшей группы. Вызов ошибочный. Повторяю: вызов ошибочный. Прислать команду инженерных роботов. Неисправность системы слежения. Ярус минус 8, блок АА2.
– Я предполагал, что ты не блещешь умом, но чтобы настолько, – раздалось за спиной.
– Плюнуть бы в твоё наглое лицо, но увы, я его не вижу.
Я неуклюже разворачивалась в узком пространстве. Ботинки изрядно потолкали меня, полумрак шахты на миг озарился, я взглянула в глаза Зенона.
– Ну, плюй!
– Как ты это делаешь?
– Я только что спас тебя. Во второй раз, кстати. Хоть притворись, что благодарна.
Теперь уже я попинала его проверить. Шахта загудела от моих попыток.
– Перестань, Яра! Нас найдут.
– Ты невидимка! Вот как ты пробрался в нашу спальню тогда! Я не спятила!
– Чтобы обмануть систему, недостаточно быть просто невидимым. Мне повезло больше, я могу контролировать вес.
– Ешь и не толстеешь?
– Становлюсь лёгким, идиотка.
– Вылезай. Мне надо на воздух. И откуда ты знаешь моё имя?
– Ты сама сказала. Помнишь, я нашёл тебя среди тел, думали, что ты мёртвый мусор. Ты ведь тоже запомнила, как меня зовут.
– Да…
– Угомони ноги. Я сейчас вылезу, возьму тебя на руки и донесу до спального отсека.
– Сама дойду.
– Ты подтверждаешь, что идиотка.
– А за руку держать для твоих способностей недостаточно?
Зенон завозился, полез наружу, помог выбраться и не взял на руки. Я не идиотка! Совсем-совсем!
Я снова исчезла. Только в этот раз могла разглядеть очертания Зенона.
– Классная у тебя способность.
– Низшая.
– Что это значит?
– Невидимость считается низшей способностью. Вы ещё не раскрыли свои, поэтому вам не объясняли. Пока на ваших браслетах предварительный код, основанный на сочетании основных генов. Как раскроешься, он закрепится или обновится.
– Почему нельзя оставить нам имена?
– Они не зря Стиратели. Стирают имя, прежнюю жизнь, а если не годишься, то всего тебя, – Зенон сжал руку сильнее. – Ты должна постараться.
– Я слышала уже.
– Ликвидацией всё не заканчивается. Ты не знаешь. Есть переработка.
Я остановилась. Это слово я тоже слышала, пугало оно больше, чем угроза смерти.
– Зенон, кажется, одного из моих знакомых, он давно прошёл Церемонию, его переработали. Что это значит?
– Нижний ярус. Ты была там,
в лаборатории. И в концентрационном отделении – среди трупов.– Вы этим занимаетесь в отходнике, – поняла я, – подтираете за ними?
– Мы сортируем тела – худшее назначение на Ковчеге. Тех, кто не подходит Ковчегу, не утилизируют. Из тел выделяют полезные… вещества. Ну там… В организмах людей ведь и золото есть, ты знала? Мало, но когда у тебя поставка особей налажена. А ещё гены. Какие-то спящие, я не помню, как правильно. Их выдёргивают из трупов и смотрят, вшиты в них способности или нет. Если вшиты, их изымают и пытаются встроить в организм тех, кто ещё жив. Скрестить несколько способностей или привить пустому, обычному то есть. Только паре человек удалось выжить после такой операции.
Никогда ещё коридор так быстро не заканчивался. Мы стояли возле дверей, я не отпускала его руки.
– Мужчина возле Старшего Стирателя?
– Как догадалась?
– Он странный. Страннее, чем мы все. И Старший держит его при себе. У него не было способностей?
– Он упросил Старшего Стирателя пощадить его, сам лёг под нож. Вышло что-то уникальное.
– Откуда ты всё это знаешь?
Зенон долго не отвечал, я дёрнула его за руку.
– Возможно, это и есть мой знакомый, по возрасту вроде бы подходит. Его случайно не Филипп зовут?
– Здесь нет настоящих имён.
– Вот бы это оказался он! Так ты его знаешь?
– Мы лежали в лаборатории вместе. Имени его я не знаю, – Зенон говорил обрывисто.
– Тебе он не нравится.
– С чего ты решила?
Я пожала плечами.
– Он близок к Старшему Стирателю, а его, как ты уже, наверное, поняла, не за что любить.
– Гений-учёный, собирающий драгоценные крупицы среди мусора, – пропела я слова учителя. – Без него Ковчег не Ковчег, как и без Лидера.
– Не думай о них, думай о себе.
Пальцы разжались. Я стала проявляться, он схватил меня за запястье.
– Если ты не раскроешься, они проведут с тобой тот же эксперимент.
– И… у тебя появилась способность? Невидимость, да?
– Да. Однако им неинтересна невидимость.
– Ты поэтому используешь её, чтобы прокрадываться в спальню к девчонкам?
Он улыбнулся красивой стремительной улыбкой, озарившей лицо светом и мгновенно угасшей.
– Хоть какой-то толк. Кстати, вот держи.
Он достал из кармана лазерную отвёртку.
– Лучше вилки?
Я вцепилась в подарок.
– Ты умеешь свистеть?
– Неожиданно. А ты что, не умеешь?
– Я могу только шипеть, – я выдавила из себя сипящую трель. – Виртуозно получается, скажи!
– Ты собираешься испортить весь Ковчег?
– Хочу добраться до верхних ярусов.
– Если я буду свистеть, сбегутся Стиратели. Ты опять не подумала.
– Но ты придёшь снова обезвесить меня?
– Приду, – он усмехнулся, – обезвесить…
Когда я смотрела на верх Пирамиды и видела Зенона, становилось легче. Я думала, какой следующий люк или щиток мы испортим, и отстранялась от боли. А ещё я ободрялась в те дни, когда на балконе появлялся бликующий человек. Я убедила себя, что это Филипп. Не могла разглядеть и рисовала в воображении знакомые черты, стараясь учесть возрастные изменения. Человек возле Старшего Стирателя перестал быть каким-то мужчиной, став другом из родного мира. Я вознамерилась любым способом пробраться наверх и найти его. «Да, это определённо Филипп, – твердила я, – брат Ханы». Моя логика сложила цельную картину: мальчик, семья которого подкупила распределителя. Гордый, красивый, радостный своей Церемонией. Обман обнаружился, и он выпросил для себя шанс. «Филипп узнает меня, я напомню, и он расскажет, что такое Ковчег на самом деле. Обязательно!»