Ковер царя Соломона

Алиса прижалась лбом к холодному оконному стеклу. По мере того как она обдумывала свои дальнейшие планы, паника отступала. Не имело смысла вспоминать об успехе на экзаменах, о восторгах ее преподавателя по скрипке, утверждавшего, что, по его мнению, она достаточна хороша для брюссельской или пражской консерватории. И что если Алиса хотя бы год проучится там, то будет готова поступить в любой знаменитый оркестр, а может быть, даже начать сольную карьеру. Сегодня бы он так не сказал: скорее всего, его охватил бы стыд за нее.

Ей совершенно необходим учитель. Прежде чем отправиться на прослушивание, нужно взять хоть несколько уроков. А за уроки надо платить. Грохот проезжающего поезда заставил скрипачку посмотреть в окно. Из него были видны платформа, здание станции и железнодорожный мост. Том, Питер и новый приятель Питера – Джей Россини стояли на перроне Юбилейной линии, ожидая прибытия поезда, идущего в южном направлении. Алиса пожалела, что не отправилась сегодня с ними. Нет ничего хуже одиночества. Оставаясь одна, она начинала думать о своем положении, и ей казалось, что все идет очень плохо.

Если Мюррей хочет ее, то, может быть, имеет смысл на это пойти? Просто для того, чтобы быть с кем-то, чтобы было к кому прижаться ночью.

Она помахала ему, но Том не заметил этого. Вероятно, с того места, где он стоял, вообще нельзя было различить окон «Школы». Серебристый поезд, подошедший к станции, скрыл флейтиста от ее глаз, а потом и вовсе увез его. Алиса провожала поезд глазами до Финчли-роуд.

По словам Питера, Джей неплохо играл на тенор-саксофоне, но становился излишне нервным, как только речь заходила о том, чтобы сделать что-то, не одобрявшееся законом. Все дружно рассмеялись, и Питер заявил, что, в таком случае, их отношения также незаконны, поскольку Россини еще нет двадцати одного года.

– Мне говорили, – заметил Том, – что полиция никогда не арестовывает за игру в метро. Таких, как мы, только выгоняют. Нет, могут и арестовать, конечно, но только если назовешь фальшивое имя или если ты законченный бродяга. Я имею в виду тех людей, которые дунут пару раз в губную гармошку и тут же протягивают руку за подаянием. А мы – настоящие музыканты.

Чтобы сменить обстановку, они собрались на станции «Оксфордская площадь», где застолбили за собой местечко. Вход со стороны Арджилл-стрит был заполнен нищими, у которых не было даже губной гармошки. Они протягивали прохожим старые кепки, и Мюррей решил, что никогда не будет использовать кепку для сбора денег. Пусть это будет шляпа, футляр от гитары или, на худой конец, платок с завязанными по углам узлами. Они встали у первого эскалатора. Здесь было шумно и людно, повсюду сновали туристы, школьники и студенты с рюкзачками за спиной.

Том сказал, что играть сейчас не будет, но попозже – споет. И правда, его флейта совсем не сочеталась с гитарой и саксом. К тому же Питер и Джей играли музыку, которая нравилась ему еще меньше, чем рок. Все эти «Жизнь в розовом цвете» [13] , «Только не в воскресенье» [14] , «Мужчина и женщина» [15] , которые сразу напоминают о ресторанах и супермаркетах. Флейтист совсем не удивился, когда выяснилось, что люди не собираются за такое платить.

13

«La Vie en rose» («Жизнь в розовом цвете», «Жизнь сквозь розовые очки») – песня каталонца Луиги, ставшая визитной карточкой французской певицы Эдит Пиаф, которая написала к ней слова.

14

«Never on Sunday», также известная как «Ta Paidia Tou Piraia» («Дети Пирея»), популярная песня греческого композитора Маноса Хадзидакиса. В 1960 году он получил премию «Оскар» за музыку, написанную к фильму Жюля Дассена «Никогда в воскресенье». В дальнейшем эта песня вошла в десятку самых коммерческих песен века.

15

«Un Homme et une Femme» – песня из кинофильма «Мужчина и женщина» (режиссер Клод Лелуш).

Ему захотелось, чтобы с ними сейчас была Алиса, захотелось просто ужасно. Он скучал по ней. Ее прекрасное лицо все время стояло перед его глазами, Том вспоминал те разы, когда Алиса была с ним в метро, вспоминал, как великолепно она играла. Если бы сейчас они работали с ней вдвоем, то смогли бы всем показать, что такое настоящая музыка. Людям бы наверняка понравилось. Алиса была послана ему провидением: прекрасная скрипачка, появившаяся, чтобы его спасти. Она не была ни Дианой, ни той, другой, она могла заменить ее, но стала воплощением совершенства, которое он искал. Мечта о женщине, которая придет и спасет его, была не нова для Мюррея, но сейчас она начала претворяться в реальность и переставала быть пустой фантазией.

Значит, он понемногу влюбляется в Алису. Нет, не так. Он полюбил ее с первого взгляда. Ее лицо было лицом Дианы, только еще более прекрасным из-за проступавшей на нем грусти. Девушка только открыла футляр, достала скрипку и начала играть, а его тут же бросило в жар и возбуждение. Том влюбился в свет, горящий в ее глазах, когда она слышала хорошую музыку.

Питер с Джеем закончили играть «Один очаровательный вечер» [16] , и Мюррей сказал им, что собирается петь. Джей снова занервничал, но Блич-Палмер уверил его, что все пройдет без сучка и задоринки. Том спел балладу на стихи Бёрнса, поскольку под гитару она шла отлично, а на саксофон он не обращал внимания. Потом настала очередь серенады из «Дон Жуана». В футляр посыпались монеты.

16

«Some Enchanted Evening» – песня из мюзикла 1949 года «Юг Тихого океана».

К ним подошел полицейский, показавшийся флейтисту слишком бесцеремонным и крайне недоброжелательным, и стал выпроваживать их из подземки. Они переехали на другую станцию, в сторону Холборна по Центральной линии. Самое лучшее место здесь должно было освободиться после половины четвертого. Питер предложил остаться там до часа пик и поиграть хотя бы минут тридцать. Больше у них все равно бы не вышло, поскольку метро выглядело в тот день особенно переполненным людьми. В футляр им бросили монету в двадцать пенсов и газету «Ивнинг Стандард» – то ли в качестве подаяния, то ли просто для того, чтобы от нее избавиться.

Крупный заголовок на первой полосе сообщал о взрыве бомбы в Лондоне. Том прочел несколько строчек и понял, что это случилось в Западном Хэмпстеде и никто из его знакомых не пострадал. Может быть, это была ИРА. Или арабские террористы. В Лондоне полно всяких. Он огляделся вокруг: толпа народу, а с эскалатора прибывают все новые и новые потоки, люди теснятся на лестницах… Если какой-нибудь поезд задержится, на платформу не сможет протиснуться ни один человек. Странно, почему никому из террористов до сих пор не пришло в голову заложить бомбу в подземке?

Наверное, они это уже делали, просто сведения не просочились в газеты. Молодой человек оторвался от статьи и запел другую арию из «Дон Жуана», ту, которую обычно называют «Ария с шампанским». Она была очень быстрой и игривой, так что Питер и Джей со смехом оставили попытки ему аккомпанировать.

На «Площади Оксфорд», где сходились три линии, были построены четырнадцать эскалаторов. Переходы и платформы этой станции протянулись на четыре с половиной мили, и каждый день она обслуживала около двухсот тысяч человек. В дальней ее части кто-то занимался фотографированием.

Люди не любят, когда их снимают в то время, пока они идут на работу или возвращаются с нее. Они же не на пляже, в самом деле! Большинство из них если и не возмущались прямо, то ускоряли шаг и делали сердитые лица. Какой-то ребенок принялся строить в камеру рожицы, приложив к ушам растопыренные ладошки.

Фотограф был молодым бородатым брюнетом с ярко-голубыми глазами. Одет он был в черные джинсы и черный свитер. Тем из прохожих, которые все же разрешали себя сфотографировать, он протягивал свои визитки. На них не было ничего, кроме странных бессмысленных иероглифов, и люди сразу же выбрасывали их, замусоривая и без того грязный пол.