Кожедуб
Шрифт:
Другой случай. Вновь парой летим в Калинин. Где-то за нами девятку Су-7 ведет бомбить командир полка Степкин. И надо же — в этот момент на полигоне в Калинине разбивается Леня Кузнецов — прекрасный пилотажник, летчик-инструктор дивизии. Чуть-чуть не хватило ему высоты для вывода из пикирования, задел он березу и… Всем команда: "Возвращаться в Кубинку". Мы с Иваном Никитовичем вернулись, приземлились, вылезли из самолетов.
Смотрим, следом за нами идут на посадку "су седьмые", вся девятка, командир над аэродромом их распустил. И вдруг видим, один из самолетов идет на посадку, не выпуская шасси. А самолет-то с бомбами! Мы кричим, подпрыгиваем, размахиваем руками, но летчик не слышит ни
Поднимая снопы искр, Су-7 садится. Мы бросаемся к нашей "Победе" и мчимся к приземлившемуся самолету. За нами едет пожарная машина. Приземлившийся летчик — это был штурман полка Росляков, не может вылезти — заклинило фонарь. А в самолете, от разогрева нижней части фюзеляжа, начинают рваться снаряды. Иван Никитович бросается к пожарной машине, через секунды возвращается с какой-то железякой, ловко разбивает фонарь и помогает летчику выбраться наружу. Тот начинает рапортовать:
— Товарищ генерал! Я сам виноват. Готов понести любое наказание.
— Да подожди ты, — отмахнулся Кожедуб, — едем. И потянул летчика за собой к машине.
А ситуация складывалась непростая: самолет начал гореть, стали рваться снаряды боезапаса, один из осколков снаряда срезал мочку уха у инженера полка. Инспектора из Министерства обороны наблюдали посадку издалека, по-своему оценили ситуацию, поспешили ретироваться и уехали в Москву.
Сегодня, спустя полвека, я иногда думаю: зачем ему, трижды Герою и генералу, надо было тогда рисковать, бросаться к аварийному самолету, готовому взорваться, лично вытаскивать из кабины летчика? Ведь были и службы, и специально подготовленные для этого люди…
Кожедуб был замом у Героя Советского Союза генерал-полковника Горбатюка. Тот был толковым и грамотным командиром, но с Кожедубом у них складывались очень непростые отношения… Стоило им с Иваном Никитовичем куда-нибудь прийти, как Кожедубу тут же предоставлялось лучшее место, а то и кресло в президиуме, предоставлялось первое слово. Для честолюбивого Горбатюка терпеть это было трудно…
Когда Кожедуб служил в Ленинграде, Вероника Николаевна, его супруга, оставалась в Москве. Кожедуб жил то в крохотной кромнатушке в одной из гостиниц, то в одной из комнат съемной квартиры. В это время появился приказ министра обороны, согласно которому семьи офицеров и генералов должны были жить там, где они служат. С выходом приказа Кожедубу доставалось: его вызывали на партком, просили объяснить, рассказать, принять меры. Ивана Никитовича в этой ситуации было просто жалко.
Не раз я бывал в гостях у Кожедуба, на улице Горького, в доме, где был знаменитый магазин «Пионер». Запомнилось, что разговаривать в комнате, выходившей на улицу Горького, было просто невозможно — так было шумно. Мы уходили на кухню. Позднее он получил удобную квартиру в Сивцевом Вражке».
«Иван Никитович Кожедуб родился 8 июня 1920 года в маленькой деревне Ображеевке теперешней Сумской области. Область, как и соседние Полтавская и Черниговская, была на краю Русской земли, и жители этих мест стояли на ее защите, постоянно вели войны то с печенегами и половцами, то позднее с крымскими татарами, а затем в повстанческих отрядах сражались с белогвардейцами, белополяками и с немецкими оккупантами.
Поэтому и народ этих мест был свободолюбивый, инициативный и упорный. Именно из этих мест вышло много передовиков сельского хозяйства и промышленности, а в годы войны много доблестных воинов, много Героев Советского Союза. Только в одном
выпуске 1941 года Чугуевской авиационной школы (находившейся в 20 км от Харькова) было 59 будущих Героев Советского Союза, в том числе Кожедуб, Лавриненко, Боровых.В крестьянской многодетной семье Иван рос смышленым, трудолюбивым мальчиком. Рано научился читать и, окончив семилетку, поступил в Шосткинский техникум и одновременно аэроклуб. Окончив аэроклуб весной 1940 года, поступил в Чугуевское авиационное училище летчиков-истребителей и за год его окончил, освоив довольно сложный истребитель И-16 и получив воинское звание сержанта.
Как лучший курсант, был оставлен в училище инструктором и почти два года обучал молодых ребят искусству летать.
Всего Кожедуб за полгода сбил в нашем полку семнадцать самолетов и, доведя счет сбитых до 62, стал самым результативным летчиком-истребителем.
В 1949 году он окончил ВВА. В том же году был назначен заместителем, а затем и командиром 324-й ИАД. Мне посчастливилось служить в этой дивизии под началом И.Н. Кожедуба. В числе первых наша дивизия была вооружена истребителями МиГ-15 и МиГ-15 "бис". В конце 1950 года дивизия приняла самое активное участие в воздушных боях на территории Северной Кореи.
Летчики нашей дивизии, сражавшиеся в составе двух полков — 176-го ГИАП и 193-го ГИАП, одержали в воздухе 215 побед, потеряв 23 самолета и 10 летчиков. Этот исключительный в истории войн результат был достигнут под командованием полковника И.Н. Кожедуба.
Сам Иван Никитович в Корее не дрался. Это было ему строго-настрого запрещено. Но его тактическая грамотность, неутомимость, исключительная природная одаренность, великолепное чувство юмора внесли неоценимый вклад в боевую работу дивизии.
Дружба связывала нас до его последних дней. Мы дружили семьями, вместе встречали праздники, отмечали дни рождения, бывали на официальных приемах.
Мастер меткого и остроумного слова, он называл нас с Юлией Алексеевной, к нашему удовольствию, "слетанной парочкой"».
«Меня часто спрашивают:
— Вот вы воевали рядом с Иваном Никитовичем Кожедубом. Правда, что он сбил 62 самолета?
Примечательно, что эти вопросы задают не только молодые летчики, но и участники войны, хорошо знающие, что значит сбить вражеский самолет.
Отвечаю я всем одинаково:
— Конечно, правда. Сходите в Музей Военно-воздушных сил, и вы увидите там самолет Ла-7 под номером 27, на котором летал Иван Кожедуб. Вы увидите 62 звездочки на борту этой машины.
В одном бою — три самолета, за день — шесть самолетов, одной очередью — два самолета… Эти цифры кажутся фантастическими. Но никакой фантастики, никакого преувеличения тут нет. Воздушный бой был стихией Кожедуба. Ивана нетрудно было смутить чем-то на земле, поставить в тупик, но в воздухе он не знал ни сомнений, ни колебаний, ни неуверенности.
— Все ко мне! — летит его призыв. — Атакую группу противника в квадрате шесть.
Спешим туда и видим характерную картину. Иван со своим ведомым уже ведет бой, не дожидаясь подхода товарищей. И уже дымится очередной "мессер" или "фоккер", попавший под точный удар Кожедуба. Три фактора определяют успех атаки — огонь, маневр, внезапность, и каждым из них Иван пользовался блестяще.
Поразить цель с близкого расстояния легче, чем с дистанции, скажем, в 700—800 метров. Это аксиома. Для Кожедуба же расстояние не играло особой роли. Он настолько прицельно вел огонь, что с одинаковым успехом срезал фашистские самолеты и в упор, и с большой дистанции.