Кожное лекарство

Первым сумму за голову Душителя назначил разъярённый шахтёр.

Тысяча долларов. Несмотря на то, что никто понятия не имел, как выглядит преступник.

Свидетельства очевидцев были абсолютно противоположными: одни сообщали о высоком белом мужчине, другие — о приземистом и смуглом. Одни говорили, что Душитель был мексиканцем, который сбежал из психиатрической лечебницы, другие уверяли, что он мигрант из Европы.

В общем, жители шахтёрских городков устали от совершаемых преступлений и стали собирать деньги для смельчака, который возьмётся отыскать Душителя, и теперь размер вознаграждения приближался к пяти тысячам.

К тому же губернатор Территории Юта обещал тысячу долларов тому, кто предоставит любую информацию о личности или местонахождении Душителя Города Грехов.

— Я выслеживал этого ублюдка от Эврики, — произнёс Кейб. — Там началась моя погоня. В Осеоле мне представилась прекрасная возможность взглянуть на его творчество… Это ужасно, Диркер. Мы с тобой разное видели на войне, но это… Господи, я никогда не сталкивался ни с чем подобным.

— Думаешь, это животное здесь? — спросил Диркер.

— Думаю, он в округе Бивер. А Уиспер-лейк — именно из таких городков, в которые он наведывается для охоты… Мне просто нужно затаиться и подождать. Рано или поздно, он угодит в мою ловушку.

Диркер вздохнул, качая головой.

— Кейб, ещё десять лет назад Уиспер-лейк был городком рядом с прииском, в котором был один магазин, один салун и несколько лачуг. А потом здесь нашли серебряную руду, и множество горнодобывающих компаний начали скупать всё — и «Аркадиан», и «Саутвью», и «Хорн сильвер». В нашем городе и его окрестностях находится около пяти тысяч людей, а во Фриско — ещё порядка восьми тысяч. Суть в том, что за один месяц через наш город проходят сотни человек… И найти одного-единственного человека в этой кутерьме — адская работёнка.

— Я возьму его, живым или мёртвым, — ответил Кейб.

— Только убедись, что поймал того, кого надо.

Кейб встал, потянулся и надел на себя дождевик.

— Настанет день, Безумец Джек, и мы поговорим с тобой о войне. Только ты и я.

— Убирайся, Кейб, — произнёс Диркер. — И не создавай проблем. У меня и без тебя дел по горло.

Кейб вышел на улицу под ливень и ухмыльнулся.

Если всё пройдёт правильно, то дел у Диркера только прибавится.

— 3-

Его звали Орвилл дю Чен.

Его камера в Уиспер-лейк была два с половиной метра в длину и полтора в ширину. Кирпичные стены, устланный соломой пол.

Здесь было холодно и сыро, а с потолка капала вода.

Летом в камерах кишели насекомые, а зимой помещение промерзало, как ледник.

Раскладушка, на которой сидел Орв, едва вмещала взрослого мужчину, а единственное выданное солдатское одеяло практически не спасало от холода.

Орв сидел в собственной вони, почёсывал бороду, думал и вспоминал, и запутывался ещё больше. Он был уверен, что должен что-то вспомнить, но, хоть убей, у него ничего не выходило.

Иногда его разум начинал выкидывать фокусы. Он был похож на школьную доску: на ней было написано много важной и полезной информации, но если тотчас не подбежать к ней и не прочесть записи, то всё исчезало.

Поэтому Орв сидел в камере и радовался холоду, ведь в холоде вши и гниды в его бороде и волосах издыхали. А эти чёртовы букашки с их зудом могли и здравомыслящего человека свести с ума!

«Хватит думать об этой живности, чёртов идиот! — приказывал себе Орв. — Ты здесь не из-за этого! Ты здесь из-за того… из-за того, что…»

Чёрт, эти воспоминания снова ускользали.

Как осколок льда на июльском солнце, они таяли и исчезали.

Иногда Орв начинал думать, что он безумен. Хотя, возможно, так оно и было. Но то, что его голова превратилась в пастбище для вшей, ещё не значит, что он бредит.

Нет, конечно, иногда он бредил и даже терял над собой контроль.

И когда это случалось, кто-то из помощников Диркера — Генри Уилкокс или Пит Слейд, или любой другой его заместитель — запирали Орва, как горошину в банке. И он не жаловался.

Тюрьма в округе Бивер?

Чёрт, да она была отелем по сравнению с лагерем военнопленных у янки в Кэмп-Дуглас!

И кормили здесь гораздо лучше.

Заключённых здесь не били и не использовали в качестве мишени для тренировок.

Не нужно было пить из выгребной ямы или смотреть за тем, как голодные парни бродят вокруг тебя, как живые дышащие скелеты, перепутавшие сторону могилы.

И становилось ещё печальней от того, что у державших их под стражей солдат еда была. У них была куча еды, но им нравилось смотреть, как их враги умирают от голода.

Голод.

Теперь было ясно, что в этом состоял целый план.

Один сержант из Алабамы в Кэмп-Дуглас просто сошёл с ума. Он был таким худым, что мог спрятаться за листом бумаги.

За всё время, что Орв находился в лагере, он слышал от сержанта лишь одну здравую мысль.

«Сынок, — говорил он, — посмотри на меня. Я в десяти сотнях километров от дома и в десяти сантиметрах от ада».

Орв никогда этого не забывал.

Большую часть времени сержант пытался выкопать жуков из грязи или прятал трупы крыс под стенами лачуг, чтобы потом перекусить, или говорил охранникам, что ему нужно поговорить с президентом Линкольном, а Эндрю Дэвис может поцеловать его белую алабамскую задницу за то, что оставил его гнить в этой дыре.

А если старина Энди Дэвис хочет трахнуть свою сестрицу Нелл, то пусть не тушуется, ведь она сама трахалась уже со всеми, вплоть до индейцев и диких свиней, и лживый политик впишется в эту компанию как нельзя лучше.

Орв попытался перестать думать о войне, но это оказалось непросто.

Иногда все, кого он видел, были янки. Мёртвые и живые.

Диркер был янки. Генри Уилкокс был янки. И Питер Слейд тоже…

Хотя нет, это не так.

Слейд был родом из Миссисипи. Но от него всё равно несло за милю янки.

Орв ненавидел исходивший от них запах северян. Как от того янки в «Оазисе». Этот сукин сын сказал, что был во Втором Арканзасском! Сказал, что был у Пи Ридж.

Ложь!

У этого сукина сына был револьвер Старр, светлые волосы до плеч и шрамы по всему лицу!

Наверно, какой-то канзасский ублюдок, убивающий мирный жителей. Да, лживый янки! Грёбаный лживый янки!

Да кем он себя возомнил?!

Орв приказал себе не думать о том, что произошло столько лет назад.

Нет, нет! Это не так!