Кожное лекарство

Он облизал губы и провёл пальцами по неотёсанным кедровым доскам с дырами и торчащими щепками.

«Глаза смотрят на меня».

Это тело в гробу…

Джеймс Ли Кобб…

Стоило Хайраму начать над этим задумываться, как его охватило непонятное чувство, но такое слабое, что он едва ли отдавал себе в этом отчёт.

Всё, о чём он мог сейчас думать, это тело в гробу. Тело в гробу…

Хайраму говорили, что Кобб умер в Долине Черепа.

Индейцы приготовили ему гроб и заплатили, чтобы тело вернули обратно в Уиспер-лейк.

Зачем же индейцам делать такое для белого?

Хайрам вытер пот со лба. Он знал, что для этого существует причина, но не мог понять какая.

Кобб вернулся домой к единственной родне, которая у него была.

Точно!

Сводный брат в поселении мормонов «Избавление», находившемся западнее Уиспер-лейк!

Вот почему Кобба отправили сюда.

Сводный брат сказал, что заберёт гроб с телом послезавтра.

У Хайрама начали дрожать руки. Он снова промокнул платком вспотевший лоб и подумал: «Какого хрена со мной творится?»

Он не мог размышлять трезво. Его голову наполняли дикие, сменяющие друг друга в бешеном темпе мысли, которые нельзя было объяснить логически.

Во взгляде появилась напряжённость.

Пот покрывал всё лицо, заливал глаза и стекал по щекам и подбородку на шею и грудь. Несколько капелек пота упали на поверхность гроба.

Кап. Кап. Кап.

На одно короткое мгновение Хайраму показалось, что это была кровь.

Словно жертвоприношение. Проливание крови в честь злобного языческого божества.

Кровь.

Самосожжение.

Дань из крови, плоти и сожжённых внутренностей.

Искупление.

Расплата.

Некоторые боги требовали подобное, они…

Хайрам начал хныкать. Слёзы смешивались с потом.

«Глаза, что не закроются, не умрут, не перестанут смотреть».

Хайрам доковылял до скамейки с инструментами и нашёл небольшой ломик.

Став над гробом, он поднял глаза вверх, но увидел лишь цветные плитки на потолке. А возможно, он так надеялся на божье вмешательство… На вмешательство Господа нашего Иисуса Христа. Хотя Хайрам никогда и не верил ни в него, ни в кого-либо другого.

Но всё же что-то удерживало Хайрама; его мысли напоминали гудящий рой пчёл, и мужчина никак не мог с ними совладать.

Хайрам широко распахнутыми глазами, не мигая, смотрел перед собой, и вместе со слезами из него утекал рассудок. Губы шевелились, но из приоткрытого рта не вылетало ни звука.

Кровавое жертвоприношение.

«За мной наблюдают».

Он начал лихорадочно вытаскивать из гроба гвозди, разрывая в труху дешёвые доски. Один за другим, пока не сбилось дыхание; пока сердце не начало выскакивать из груди; пока кровь не начала стучать в висках.

Он сорвал последний медный засов, и он с грохотом свалился на пол вместе с ломиком.

«Глаза, что наблюдают за мной».

Он сорвал крышку с гроба, и она тоже упала на пол. Хайрам заглянул внутрь и увидел… Он сам не понял, что увидел.

Тело в чёрном похоронном костюме. Да. Но неправильное, неправильное…

Слишком много теней шевелилось, сплеталось, ползло от него. А может и не тени, а само тело…

Сердце Хайрама глухо колотилось о рёбра, дыхание спёрло.

Что-то внутри него разлетелось на тысячу осколков, когда он увидел глаз. Зелёный, широко распахнутый, уставившийся прямо на Хайрама. Как серебряная монета, он светился и блестел, отражая горящий свет.

Затем в руке Хайрама оказался скальпель, и мужчина вскинул левую кисть.

Кровавое жертвоприношение.

Искупление.

Хайрам резанул себя по запястью, и тёмная венозная кровь спиралями и завитками полилась в гроб.

Внутри ящика что-то зашевелилось.

— Господи, помоги мне…

Голос Хайрама эхом отразился от стен.

Из сгустка копошащихся теней внутри гроба высунулась костлявая, почти бесплотная рука и схватила мужчину за горло.

Словно длань Господня…

— 5-

Следующим утром на рассвете Калеб Каллистер нашёл тело своего брата. Оно лежало в гробу. Бледное, обескровленное и высохшее.

Калеб не стал кричать и плакать на публику. Он спокойно вызвал коронера, ибо привык к смерти в любых её, даже самых неприглядных проявлениях.

Коронер пришёл и вынес вердикт: самоубийство.

Довольно странное самоубийство. По непонятным причинам Хайрам сперва перерезал себе левое запястье, а затем правое. Затем залез в гроб. Всё ещё сжимая скальпель.

В гроб с телом Джеймса Ли Кобба.

Но куда после этого делось тело, никто понять не мог.

Что ж, самоубийство так самоубийство.

Единственное, что насторожило коронера — это синяки на шее и сломанная трахея.

Но Калеб не был заинтересован в тщательном расследовании причин смерти брата, и коронер решил не акцентировать внимание на деталях, которые не мог объяснить.

«Пусть мёртвые покоятся с миром», — сказал ему Калеб.

Во веки веков.

Аминь.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ПРЯМИКОМ В АД

— 1-

Семь месяцев спустя…

Тёмные небеса разверзлись, проливая на землю ледяной дождь. Порывистый сильный ветер подхватывал потоки воды, с рёвом несущиеся по окрестностям, сметая и ломая всё на своём пути.

Пыльная, потрескавшаяся на солнце земля превратилась в грязь.

Грязь стала болотом.

А из болота вытекли ручьи и реки, которые вышли из берегов и затопили весь мир.

Через два часа после захода солнца вода начала замерзать, дождь превратился в снег, и горы Сан-Франциско оказались закованными в лёд.

В вихре показался одинокий, пробирающийся сквозь грязь, снег и воду всадник.

Его звали Тайлер Кейб, и был он охотником за головами.

Кейб ехал в Уиспер-лейк. Жёлтый плащ-дождевик прилип к нему, как вторая кожа.