Крадущийся охотник, затаившийся дракон

И в какой-то момент мне все осточертело. Затрахавшийся мозг каким-то собственными инстинктивным усилием взбудоражил энергетическую систему организма, внутри поднялась холодная волна, пронеслась из живота в голову… и выжгла мыслеобразы из головы напрочь.

И в черепе установилась тишина-а-а. Голова стала такой тихой-тихой, пустой-пустой. И стало так хорошо, спокойно и КАЙФОВО. Чужие мыслеобразы больше не появлялись, не было необходимости придумывать для них методов их уничтожения, а свои мысли я видел прекрасно, будто на каждой из них была метка «свои». «Свои» мысли четко и слаженно маршировали в ногу, стройными рядами, в одном направлении. В направлении «поспать бы».

«Снаружи» тоже установилась относительное безмолвие. Только дождь клевал по чешуе ящеров и по нашим широкополым коническим шляпам. Я не заметил, как остановил своего ящера, тем самым заставив остановиться ящера Мары, привязанного к моему седлу. Хана тоже остановила своего и «грузового» – последние два дня она худо-бедно разобралась со всеми этими уздечками и шпорами, так что могла ехать самостоятельно.

– Мои поздравления, Лю Фан! – Серьезно, без обычного своего ерничания, сказала она. – Ты поставил свой первый ментальный щит.

– Оу! – Мара, управляя ящером только коленями, подъехала вплотную и коснулась моей руки… как-то умудрившись не промахнуться. – Мои поздравления, Лю Фан! Эта ленивая Мара Бейфанг свой первый щит ставила год. Моё восхищение, Бейдао Хана! Такую интенсивность и скорость воздействия на разум редко у кого увидишь!

– Пф!

Целый год ставить щит, подвергаясь такой вот мысленной «бомбардировке»? Даже если с перерывами – это же все равно адов тренинг! Хуже, чем больной зуб! Целый год! Какой же силы ее ментальный щит?!

Глава 9

Это уже был нормальный ночной привал. С бренчаньем почти-гитары перед романтично потрескивающим костром. На территории провинции Мушан можно было не шифроваться и следовать днем в общем трафике, пользуясь всеми удобствами транспортной сети Царств – придорожными магазинчиками, «заправками» с кормом для ящеров и курсирующими в местах «пробок» лоточниками со всякими пирожками, хлебцами, конфетками и даже горячими напитками. Ну, а наш нюх (причем, у всех, хотя с обонянием Ханы мы с Марой соперничать и не могли) уберегал нас от стандартного риска заполучив несвежий продукт, надолго зависнуть в придорожных кустиках… что, кстати, было строжайше запрещено и каралось чувствительным для обычных людей штрафом – для отправления естественных физиологических надобностей существовали туалеты на специальных регулярных стоянках.

Подумалось даже, что «у нас» вдоль дороги давно образовалась бы одна длинная сплошная окаменелость… как подумалось, так и раздумалось – предаваться праздным размышлением не очень хотелось – поддержание ментального щита требовало заметных усилий и ожидаемо выматывало.

Но пользоваться постоялыми дворами на трактах и в деревнях мы по-прежнему не могли. Именно из-за Мары. Уж что-что, а приметную внешность незрячей красавицы-лютнистки запомнят надолго. Заодно припомнят ее спутников. А когда на ящерах, да в широкополой шляпе, надвинутой на глаза – поди разбери, что там едет… Так что оставались ночные стоянки. Тем более, что все трое были более чем приспособлены к походной жизни и ночевкам на природе. Даже слепая Мара.

Отсюда: лес, ночь, костер, красивая поющая девушка. Романтика.

– В город мы с тобой не пойдем, Мара. – Сообщил я девушке.

– Почему? – спокойно спросила она. Даже не спросила, а уточнила.

– Сама подумай. – Фыркнула Хана. – Твоя добыча явно предупреждена! Следовательно, возьмут на заметку тех, кто следует с тобой.

– Разумно. – Кивнула Мара. – В таком случае, в пригородах Банбу мы расстанемся. Меня там будет ждать мой проводник, а вы поедете дальше…

– Какой-нибудь симпатичный мальчик? – Фыркнула Хана, поглядывая на меня.

Наши странные отношения с Марой, с которой мы даже не поцеловались ни разу за все время пути, она находила смешными и лицемерными. Дескать, и мальчик хочет, и девочка течет, милуются и курлыкают… но при этом жмутся-мнутся по разным углам, как какие-то малолетки… ку-ку-ку! Вы, двуногие, такие прико-о-ольные!

Свою угрозу поменять себе внешность на что-то более зрелое и сексуальное Хана, вопреки прогнозам своей матери (а, может, именно из-за них), так и не осуществила. И по-прежнему пребывала в образе подростка-пацанки с ядерным реактором в своей тощей заднице. Может, Зана меня обманула из каких-то своих соображений? Нет, наверняка меня в чем-то объегорили – это ж медведи! Но вот в чем?!

– Если этот Бао Дин пожелает перекинуться парой слов с Марой Бейфанг, он может оставить табличку на удачу у храма Да Дзи со своим именем и просьбой даровать ему любовь в ответных чувствах девушки Мары Бейфанг.

Я даже не сразу сообразил, о чем это она. Но потом понял, что Бао Дин – это теперь я. Точнее, выражаясь современным языком, Бао Дин – мой оперативный псевдоним. М-да. А Мара, получается, теперь мой куратор? Связной? Контакт?

Шпионы, как мы! Вот здесь, пожалуйста – тему из «Джеймса Бонда» поставьте…

– Преподобная Да Дзи? – Удивилась Хана. – Но ты же не хулицзин! Ты же, вроде, кумихо из северо-восточных земель! Или эта… кицуне с Островов Карликов, да?

Кумихо? Кицунэ? Что ж, неплохо – вполне адекватные представители лисьего волшебного племени. Вредные, конечно, ну, да кто у нас сейчас без недостатков? А уж этим красавицам не быть вредными, хитрыми и коварными стервами никак нельзя – мгновенно растащат на шубки и по гаремам.

– Ну, и что? Из храма Да Дзи меня предупредят. – Мягко улыбнулась Мара. – Чисто по-родственному. Но эта юная Хана такая прямолинейная. Так ей никогда не найти себе мужчину – ведь мужчины любят скромных девушек…

– Ха! Видимо, ты хорошо изучила многих мужчин, многоопытная СКРОМНАЯ девушка!

– А где еще в наше сложное время бедной девушке получить достаточное количество мужского Ян, как не у мужчин? – Пожаловалась Мара, плавно поведя рукой.

Она помедлила, но все-таки сказала… судя по «внимательному» наклоны головы в мою сторону, одновременно с интересом «наблюдая» за моей реакцией:

– И вовсе мама у меня не кумихо и, тем более, не кицунэ, а северная лисафья…

Че?! Оба-на! Вот это новости! Вот это поворот! И где ж сынуля императора себе редкость-то такую умудрился отхватить, а? И как умудрился не сдохнуть, а еще и в изготовлении дочери поучаствовать?

– … Вот ты разве не обидишься, если я назову тебя… пандой? – Мара сделала вид, что обиделась.

Но Хана не обратила на подколку внимания. Она хлопала меня по плечу, чуть ли не вколачивая в землю, как молоток – гвоздь:

– Лю Фан, да ты мужи-и-ик! Покатал саму лисафью на своем «нефрите» и не был «выпит» ею подчистую! Мужи-и-ик!

Хана права. Правда, вещи она говорит очевиднейшие. И про мою половую принадлежность, и про… ну, понятно.

Боги с ним, с императорским сынком – там и личная сила первого наследника, и, наверняка, какие-нибудь защитные и блокирующие артефакты на себя и на наложницу нацепил. А вот как меня-то не «выпили» в процессе, а?! Северные лисафьи, конечно, тоже волшебные лисы, но одна из особенностей волшебных лис – питаться энергией других разумных – у них развита просто до неприличных пределов. Хуже того, эта способность у них – инстинктивная. Молодые лисафьи, насколько я знаю, сдерживаться точно не могут. Можно конечно предположить, что имела место та самая чистая и искренняя любовь (которая, по легендам, только и является гарантией выживания партнера противоположного пола), но… Лю Фан – мальчик взрослый, в сказки уже не верит. Он скорее поверит в «обрезанные» способности лисафьи-смеска в вампиризме. Или поверит в ее способность контролировать свои рефлексы… во имя профессионального долга.