Крадущийся охотник, затаившийся дракон
Шрифт:
– Император в твою смерть не поверит. Я бы не поверил.
– Разумеется, не поверит. Потому что Он знает о моих намерениях и изволит их одобрить.
Это если за принесением в жертву Мары сам Император и не стоит… Хотя, как я уже успел убедиться – дедуля совсем не дурак. Вполне может натравить Мару на кого-нибудь другого, кто давно ему мешает в столице, как камушек в обуви. Да и вряд ли: как я уже говорил, Мара – слишком удобный и хороший инструмент. Вряд ли она успела «выработать» свой ресурс – слишком молода.
– Это что ж? – Я невольно поморщился. – Мне теперь за тобой в столицу переться?
– Зачем же «переться»? – Удивилась Мара. – У твоей наложницы есть портальный перстень. Медведи, чтоб ты знал, одни из лучших
Я присвистнул:
– Ничего себе! – Задумался и вспомнил. – С другой стороны, это объясняет то, как она умудрялась переодеваться в маленьких закрытых комнатках… и раздеваться в них же, куда-то пряча снятую одежду.
Я представил себе, сколько же у Ханы с собой, в действительности, вещей… И мне поплохело. Потому что, если у нее не Большой Карман, а Большой Мешок, то в него, по легендам, даже паланкин поместиться может! Вместе с «движками».
– Судя по дыханию и пульсу той юной медведицы, коварный Лю Фан успешно смог влюбить ее в себя… – Как бы между прочим заметила Мара, кивнув головой куда-то в сторону.
Разумеется в виду имелась Хана, оставленная (хотя очень-очень возмущалась этому факту) на той полянке с сестрами… Единственное, я им намекнул, что лучше бы сняться со стоянки и погулять пару-тройку часов по лесу. Сестры серьезно кивнули, окружили напрягшуюся Хану и чуть ли не силком потащили ее собирать вещи и седлать ящеров. Когда надо, это тройное стихийное бешенство очень даже соображает.
– Как это подло, Лю Фан! – Она укоризненно покачала головой. – Ты – истинный внук императора! Циничный, вероломный, коварный, бездушный и жестокий!
Когда девушка озвучивает все эти характеристики с довольной и одобрительной улыбкой – это слегка пугает.
– Ну, я к Хане тоже очень хорошо отношусь. – Слабо запротестовал я.
– Эта наивная Мара Бейфанг, конечно же поверила. – С деланной печалью покивала девушка и похлопала свой ладошкой по моей руке. – Но мне кажется, эта смышленая и старательная Мара сможет повторить трюк того выдающегося врачевателя и назвать имя той подлой кошки, что отняла у медвежонка и лисички тигриное сердце. И будет это имя начинаться вовсе не с иероглифа «река». И не с иероглифа «хвост»… к великому сожалению этой Мары Бейфанг. Что ж, этим бедным девушкам придется довольствоваться лишь страстью и Ян-началом сего стойкого мужчины-однолюба… а так хотелось ответных теплых чувств!
– Неинтересная тема. – Торопливо перебил я, вырывая свою конечность из-под лапки этого ходячего «детектора лжи». – Давай о деле!
– О деле, так о деле. – Легко отмахнулась Мара. – Мои люди будут тебе подчиняться – необходимые приказы я отдала. В лицо они тебя знают. «Подарок» Светозарному… возьмут без твоей помощи. И сразу же найдут тебя. Доставить «подарок» следует туда, где ты договорился встретиться с твоими сестрами и твоей медведицей – на окраине города в лесу хулицзин.
– Лисы подлянку не устроят? Все-таки Дзе – их «тотемники».
– Даны гарантии сохранения жизни детей Дзе… в случае сговорчивости того, кто станет главой Дзе. – Равнодушно объяснила Мара. – Гарантии дала я, Гончая Императора. И это предложение куда лучше для хулицзин, чем вторжение Небесных Алых из гвардии Твердыни в провинцию. Мои дальние родственники прекрасно это понимают.
Будут ли соблюдены такие гарантии? Конечно, будут. Делегировав кому-то столь претенциозное звание, как Гончая Императора, Светозарный вынужден выполнять и обещания, которые даны от его имени. А иначе – какой смысл наделять кого-то правом говорить от своего имени, верно? Следовательно, лисы еще и сядут на уши своим «тотемникам», склоняя их подчиниться императорской воле и не брыкаться. А если брыкаться, то только для виду.
– Зачем тогда вообще нужен я? Твои люди все сделают сами.
– Небесные звери
уже сошлись в нужный узор, Фан. – Тихонько намекнула Мара, внимательно наклонив голову в мою строну левым ухом.Ять!
Девушка тихонько рассмеялась, уловив и мое замешательство…, и – ну, чего врать – страх. Холодный сосущий страх, просыпавшийся ледяным крошевом из живота в пальцы рук и ног.
– Почему ты не вернешь себе зрение, Мара? – Спросил я.
Видимо ужас так на меня подействовал, что я задал этот бестактный и вряд ли приятный для собеседницы вопрос. Будто хотел получить компенсацию за укол страха. Мара, действительно, поморщилась:
– В этом случае Гончая Императора потеряет большую часть своей боевой эффективности…
– И перестанет являться Гончей Императора? – «Деликатно» закончил я.
Мара, конечно, не ответила, продолжая «смотреть» на поместье. Будто и не услышала опасного вопроса. Но ответа не требовалось – я был на сто процентов уверен, что не ошибся в своем предположении… А Император, оказывается, та еще паскуда. Как императорам, впрочем, и положено. Но к своей внучке… Паскуда!
А тогда, с Шу Ливеем, девушка испугалась того, что Ливею удастся задуманное, как удается этим имбам и нагибаторам все ими задуманное. Скорее всего, Маре, как сотруднице госслужбы, что-то было известно о некоторых особенностях таких, как Шу Ливей. Ну, логично – вряд ли тот был первым «вирусом», которым «переболел» этот мир. И она испугалась, что Ливей сможет излечить ее от слепоты, сделав бесполезной в качестве Гончей – и даже нежелание Мары излечиваться не поможет. К тому же, наверняка, подсознательно она все-таки хочет видеть. Иначе – совсем тухло.
Ну, можно, по крайней мере, точно назвать один из страхов Гончей – страх перестать быть нужной Императору. Но что с этим страхом делать-то? И нужно ли что-то делать со страхами государственного киллера? И почему, мать-перемать, голова об этом должна болеть у меня, а?!
Я сидел в ветках огромного разлапистого дерева в шести метрах от земли и в тридцати восьми – от трехметрового забора, огораживающего поместье. Сидел и жесточайше завидовал.
Именно такое недостойное чувство я испытывал, наблюдая Мару за «работой». Едва заметными стремительными всполохами она передвигалась по территории поместья. Видимо, такая скорость требовала от нее полной самоотдачи и самоконтроля – девушка сейчас не прятала ни хвоста, ни ушей… по-моему, даже руки до локтя у нее были покрыты мелкой серебристой шерсткой, а на месте ногтей были вполне себе серьезные когти.
Она с легкостью обошла несколько троек гвардейцев, а скрытые наблюдательные пункты на крышах даже не дернулись.
– Высокий господин… – Позвал снизу голос.
Я внимательно обозрел окрестности – никого. Даже соседнее дерево, на котором расположился «секрет» клановцев Дзе, «опустело»… а под деревом неподвижно валялись два тела. Бросил еще один взгляд на поместье… разумеется, Мару я уже не увидел – я ее с трудом удерживал в поле зрения, когда знал, где она должна находиться, а уж теперь-то, стоило отвести взгляд на секунду, мгновенно потерял из виду.
Слез на землю, сняв с последней ветки свой мешок и лук. И, наконец, обернулся к говорившему и постарался его рассмотреть.
Передо мной находился… мужчина. Это, наверно, единственное, что о нем можно было сказать точно. Судя по голосу – зрелый муж, явно не юноша. И все. Завернутый в многочисленные темные цвета тряпки-ленты, которые размывали его силуэт, скрывали фигуру и закрывали лицо… даже узенькая полоска лица была щедро измазана то ли углем, то ли золой, то ли специальной краской – лишь белки глаз сверкали в темноте (чистенькой белизной сверкали – даже покраснения никакого не было… ну, естественно – «Ночное зрение» у него развитое, безо всяких пилюль). Он преклонил передо мной одно колено, уперевшись кулаком в землю. И рассматривал носки моих сапог.