Краеугольников

Приняв решение, как-то сразу успокоился. Некоторое время терпеливо занимался написанием новой инструкции, даже успел набросать пару страниц. Постепенно окружающая суета улеглась, народ мало-помалу рассасывался. Похоже, догадка оказалась верной: каждый пришел, чтобы составить отчет о проделанной работе. А после считал своим долгом таинственно исчезнуть, перекинувшись с коллегами лишь парочкой многозначительных фраз.

Одним словом, буквально через пару часов от былого столпотворения не осталось и следа. Все разбежались по своим неведомым делам. Задержались только самые нерасторопные, либо те, кто, подобно мне, нес ту или иную трудовую повинность.

Наконец, я решил, что удобное время пришло. Дальше тянуть незачем, тем более, что изнутри буквально распирает любопытство. Настал час для прямого вопроса.

Неторопливо поднявшись, прошел к кабинету Андрея Андреевича. Краем глаза косился на офис — совершенно зря: никто не обратил внимания на мои перемещения.

Постучался и, дождавшись ответного бурчания, открыл дверь.

— Саша? — шеф, казалось, искренне изумился, будто не ожидал увидеть меня в офисе, — Проходи, садись.

Прошел. Сел.

На этот раз Босс не пялился в монитор. Он был занят гораздо более ретроградным делом: по-царски раскинувшись в респектабельном кресле, погрузился в чтение обычной бумажной газеты. И главное, нет бы что-нибудь серьезное — еще можно понять — но в руках шефа покоилась какая-то бульварная желтая газетенка третьего пошиба.

— Занимательное чтиво, — ничуть не смутившись, пояснил Батя, — Рекомендую! Так чем обязан?

Небрежно смяв газету, он легко скомкал ее в нечто, напоминающее мяч для тенниса. Почти не целясь запустил через всю комнату — бумажный шар упал точнехонько в корзинку для мусора. Андрей Андреевич удовлетворенно хмыкнул, а я сделал для себя вывод об истинной «занимательности» статей.

— Если ты насчет вчерашнего, то можешь не беспокоиться, все прошло как нельзя лучше, — продолжил шеф с легкой ленцой, — Очередная инспекция пройдена, работаем спокойно. Что же до учиненного тебе разноса… Иваныч просто любит иногда пошутить. Надеюсь, ты не в обиде? Это он еще лайтовенько, жалеючи… Вот лет десять назад — довел одного паренька до заикания! Как сейчас помню — захожу я в приемную, а там…

Судя по расслабленной позе, Батя собрался приступить к любимому занятию стариков: воспоминаниям о бурной молодости и о том, как тогда все было клево, не то что в наше время.

— Андрей Андреевич, что у нас по делу Теплова? — пришлось бесцеремонно перебить, — Есть какие-то подвижки?

— К-х-м-м… — шеф даже закашлялся, разом потеряв мечтательный вид, — Чего? Какому делу?

— Дело о смерти Теплова Виктора Ивановича и его супруги, Тепловой Светланы Аркадьевны. Есть по ним что-то новое?

Андрей Андреевич изумленно покачал головой, то ли удивляясь моему напору, то ли просто разминая затекшую шею. Он как-то суетливо поскреб стол, опустив взгляд к рукам.

— Эк тебя зацепило, — чуть виновато проговорил шеф, — Прямо вцепился мертвой хваткой.

— Это дело…

— Да нет никакого дела, Саша, — мягко перебил Батя, — Дело закрыто.

— Что?! Как? Разве убийцу уже нашли?

— Нет. Но теперь это проблемы полиции.

— А как же…

— Нам не платят за ловлю маньяков. Вернее, бывает и такое… Но не в этот раз. Теперь платить просто некому. А нет денег — так с чего бы вдруг агентству тратить силы и ресурсы?

Я застыл с открытым ртом, как рыба, выброшенная на берег. Умом-то вроде понимал значение сказанного, но вот натура отказывалась воспринять мысль собеседника.

— Вы же говорили… задета честь агентства!

— В данном случае репутационные издержки незначительны.

— А смерть Евгения? Тоже незначительна?

Батя посмотрел сердито, и я понял, что сморозил глупость.

— Извините…

— Не переживай, Александр. Мы все скорбим о потере… товарища. Но… дальнейшие мероприятия по так называемому делу Теплова признаны нецелесообразными. Не только мной, это общее решение. Так что… Не кори себя. Твоей вины здесь нет.

— Как же так, Андрей Андреевич! Кого же тогда…

— Успокойся. Евгений был хорошим оперативником. Возможно, не лучшим, но явно выше среднего. Он отлично осознавал, на что идет. Понимал все риски и возможные последствия. Точно также, как должен научиться понимать и ты: что именно ты делаешь, зачем и почему именно это!

На такой нравоучительной ноте, в общем-то, разговор и закончился. Результат оказался неутешительным. Я был подавлен, даже, наверное — раздавлен. Батя выпроводил из кабинета, довершив эмоционально-мотивационную накачку лозунгами вроде «делай что должен, и будь, что будет». Легче от этого не стало, напротив — появилось чувство, что от меня пытаются отделаться, прикрывшись ширмой корпоративной заботы. Ну а про закрытое дело я и вовсе молчу…

В голове не укладывалось — как такое возможно. Убили троих, из них Евгений — давний сотрудник агентства. Голякову едва не отправили на тот свет — повезет, если женщина выкарабкается. И вот так раз — и все позабыть? Вычеркнуть из памяти? Даже мне тяжело, а что уж говорить о тех, кто знал погибшего оперативника ближе? Неужели всем плевать? С глаз долой — из сердца вон?

Мозг погрузился в пучины бардака. О работе я и думать позабыл — мысли смешались, перед глазами мелькали неразборчивые видения. Просто уселся за комп, руки легли на клаву, невидящий взор вперился в монитор. Великое искусство офисных работников — делать вид, что работаешь, хотя на самом деле практически спишь.

Так и сидел, будто статуя, без особых шевелений. Перекатывались мысли одна мрачней другой. Наконец, буря из бессвязных идей кое-как улеглась, оставив на поверхности одну более-менее здравую. Не то чтобы гениальную, даже, скорее, не слишком умную. Но попробовать стоит, тем более, что в любом случае ничего не потеряю.

Кое-как дотянул до обеда. Едва часовая стрелка показала двенадцать, подхватился на выход. Видок у меня, похоже, был еще тот: даже Юля глянула удивленно-встревоженно. Я лишь махнул рукой — все, мол, в порядке.

Выбрался на улицу, и некоторое время ноги несли меня без разбору: то вперед по тротуарам, то заворачивая во дворы и скверики. Минут десять брел без всякой видимой цели. Наконец, устроившись на одинокой скамейке, огляделся.

Опасался ли я слежки? Не то чтобы сильно… Но, как говорится: береженого бог бережет. К счастью, не настолько важная персона, чтобы с меня глаз не спускать. И все же — приглядывать могли. Кто? Да мало ли… Я ни в чем не был уверен, а потому — дул на воду.

Из кармана вынырнул смартфон, я задумчиво уставился на экран. Что насчет прослушки? Для органов — слишком сложно, да и незачем абсолютно. Для агентства — незаконно и трудновыполнимо. Есть, конечно, варианты миниатюрных устройств на все случаи жизни… Но их, обычно, цепляют на одежду. А за собственным гардеробом я слежу исправно.