Крах черных гномов
Шрифт:
Все это порой доводило девушку до ярости — господи, что бы только она не отдала за богатство!
Фрейлейн Крауза, в свою очередь, не симпатизировала Хильде. Она растоптала бы все свои бриллианты, только бы иметь такую нежную кожу, такую высокую грудь и такое красивое лицо. Перехватывая влюбленные и открыто похотливые взгляды, которыми мужчины удостаивали Хильду, она злилась и ревновала. Ну хотя бы один посмотрел на нее так бесстыдно! А они рассыпаются в комплиментах, учтиво целуют руку и… прячут взгляды.
Только Карл Кремер не такой слащавый. И не смотрит украдкой на пышные формы этой красавицы,
Хотя нет, все же выделяет ее. Они ездят вместе в театр, а чаще — просто разговаривают. Эрни любит эти беседы больше, чем концерты и премьеры. Карл — ювелир, но редко когда говорит о своих делах. Сначала это удивляло девушку, и он объяснил как-то, что в будущем собирается заняться более солидным бизнесом. Каким — Эрнестина не поинтересовалась. Достаточно было своих домашних разговоров о бирже, ценах на ткани и военных поставках. С Карлом они говорили совсем о другом. Эрни всегда с благодарностью вспоминала эти вечера. Она забиралась с ногами на тахту, а Карл устраивался в глубоком мягком кресле. Говорили о музыке и о войне, о Гете и новом оружии, которое обещает немцам фюрер, — и всегда в суждениях Карла Эрнестина находила что-то новое для себя.
Но почему сейчас он улыбается Хильде? Может, это только кажется ей? И все же Эрнестина не выдержала.
— Вы обещали рассказать о Швейцарии, — напомнила Крамеру. — Что вас там больше всего поразило?
Карл на секунду задумался.
— Спокойствие, — ответил уверенно, — спокойствие и тишина. Словно нет в мире пи войн, ни потрясений, словно не борются друг с другом целые народы. Признаться, я отвык от мирных городов, мужчин в гражданском и бабушек с детскими колясочками в скверах. Жизнь без ночных тревог и бомбардировок, военных сообщений… — Перехватив взгляд Шрикеля, поправился: — Мещанская жизнь, и интересы мещанские: вклады в банки, проценты… Швейцария показалась мне клопом на измученном теле Европы.
— Паразит, который наживается на войне, — подтвердил Шрикель.
— А мне хотелось бы попасть туда, — с грустью сказала Эрнестина. — Хотя бы на неделю — тишина, озера, коровы на лугах…
— Сентиментальная картинка из хрестоматии, — поморщилась Хильда. — Мы на имеем права думать о тишине, когда каждую ночь пылают немецкие города! — Она закурила, взмахнула в воздухе несколько раз спичкой, бросила ее в пепельницу. — Если не прекратятся эти варварские налеты, я запишусь в зенитную артиллерию.
Рехан наклонился и поцеловал ее пальцы.
— Такие руки не предназначены для оружия.
— А если мужчины не могут защитить своих подруг!..
— Сегодня вы воинственно настроены против мужчин, — вмешался Шрикель. — Напрасно. Американцы и англичане отступают в Арденнах, и скоро мы сбросим их в море. Пускай вспомнят про Дюнкерк…
Кремеру надоели эти салонные разговоры о войне. Отошел к столику, где Вайганг играл в карты с председателем берлинской комиссии. Постоял, прислушиваясь. Разговор велся неинтересный, и Карл подумал: неплохо бы, сославшись на усталость, исчезнуть. Правда, фрау Ирма может обидеться, да и Эрнестина здесь… Вздохнул и поставил пластинку с наивной сентиментальной песенкой. Вся Германия
пела ее.— А вы, оказывается, вероломный человек, Кремер! — услышал вдруг за спиной.
Улыбнулся: если Шрикель обвиняет его в вероломстве, значит, он здорово пронял гауптштурмфюрера. Пусть не Думает, что ему все позволено.
Медленно оглянулся, изобразив на лице удивление:
— Не понимаю вас, герр Шрикель…
— Не прикидывайтесь, Кремер! К чему вам понадобилось вытаскивать на свет божий эту Эмми?
— Мне казалось, девушка нравится вам…
— В порядочном обществе намекать на связь с уличной шлюхой! Это же черт знает что!
— Вот никогда не подумал бы, что Эмми — проститутка… — сделал наивные глаза Карл. — Вы так нежно обходились с ней…
— Или вы настоящий идиот, Кремер, — не выдержал и сорвался гауптштурмфюрер, — или проходимец. Как мне кажется, последнее ближе к истине. Мне известно… — и осекся.
Кремер вспыхнул от оскорбления, но успел взять себя в руки. Понял: его позиция значительно лучше, чем у Шрикеля — в запальчивости гауптштурмфюрер утратил контроль над собой и сболтнул лишнее.
Сказал холодно, взвешивая каждое слово:
— За такие слова, Шрикель, я мог бы дать вам пощечину. Но не хочу скандала, хотя он навредил бы вам значительно больше, чем мне. Вы выпили сегодня, и я понимаю вашу горячность. Считайте, что я забыл этот инцидент.
Карл пустил проигрыватель на полную мощность, на всякий случай, чтобы никто не мог подслушать этот разговор. Но Шрикель уже овладел собой.
— Вы ничего не поняли, — захохотал громко. — Это же шутка! Вы не понимаете шуток, Кремер…
Старался выглядеть добродушным, но щеки так и пылали.
— Вот мы и квиты, — подхватил Карл. — Вы не поняли моей, а я вашей…
Подошла Эрнестина. Прочла что-то на лица Карла, спросила взволнованно:
— Что случилось?
— Ничего, — спокойно выдержал ее взгляд Кремер. — Герр Шрикель утверждает, что эта песенка слишком сентиментальна. А вы как считаете, Эрни?
Первым автобусом Карл Кремер доехал до города и из уличного автомата позвонил Ветрову. Юрий сразу понял: что-то случилось. Но продолжал, как обычно, — никто никогда не догадался бы, о чем шла речь.
— Так, говорите, у вас авария? — гудело в трубке. — Крылья помяты? Нет, говорите… Прекрасно… Бампер согнут и вмятина на дверце?
— Мне хотелось бы, чтобы вы сразу посмотрели на автомобиль, — перебил его Карл. — Адрес: Альтштадт, Рейхштрассе, 7. Будете через час? Жду вас.
Повесил трубку и потихоньку тронулся к подвалу в руинах.
…Ветров не имел привычки опаздывать, считая, что в их неспокойной жизни и минута имеет значение. Посветил фонариком, разглядывая Карла, хлопнул его по плечу так, что тот застонал.
— Ты что, — не понял Юрий, — обессилел в дороге?
— Дурной ты! — не выдержал Карл. — На мне места живого нет…
— Что такое? — заволновался Ветров.
Карл сел на доску возле стены.
— Давай по очереди, — предложил Юрию, — сначала рассказывай ты, потом я…
— А наоборот?
— Не увиливай. Как погибли Ульман и Свидрак?
Сразу после возвращения из Швейцарии Кремер звонил Ветрову, и тот намеками дал понять, что произошло. Теперь Юрий подробно рассказал об операции.