Крах конного блицкрига. Кавалерия в Первой мировой войне

В результате 8 июня 1905 года был учрежден Совет государственной обороны — коллегиальный орган, в состав которого входили военный и морской министры, начальник Генерального штаба, начальники Главного штаба и Главного Морского штаба, генерал-инспекторы всех родов оружия. Председатель, которым назначался великий князь Николай Николаевич, имел право личного доклада императору. Ученые пишут: «В функции нового учреждения входили: выбор общих мероприятий, направленных на укрепление военной мощи государства в соответствии с конкретной политической обстановкой; обсуждение главнейших предположений военного и морского ведомств о применении всех средств государства на случай войны в целях объединения и должного направления подготовительных к войне работ; обсуждение изменений в деятельности военного и морского ведомств, вызываемых особыми условиями, и наблюдение за осуществлением мер, направленных на реорганизацию дела обороны страны» [348] .

348

Золотарев В.А., Соколов Ю.Ф.Трагедия на Дальнем Востоке: Русско-японская война 1904 — 1905 гг. М, 2004. Кн. 2. С. 265.

Одним из актов деятельности Совета государственной обороны стало выделение Генерального штаба из-под контроля военного министерства, которое после ухода ген. В.В. Сахарова возглавил начальник Канцелярии военного министерства ген. А.Ф. Редигер. Великий князь имел целью создать Генштаб по образцу германского Большого Генерального штаба, образованного фельдмаршалом X. Мольтке Старшим и занимавшегося именно войной как таковой. Также из ведения военного министерства были изъяты генерал-квартирмейстерская часть, управление военных сообщений, мобилизационный отдел и главное военно-топографическое управление.

Во главе Генерального штаба, что естественно, был поставлен протеже великого князя Николая Николаевича ген. Ф.Ф. Палицын — начальник штаба генерал-инспектора кавалерии, то есть самого великого князя. Следовательно, из ведения военного министра были полностью выведены вопросы мобилизационного и стратегического планирования. В итоге «Генеральный штаб российской армии в целом включал Главное управление Генерального штаба как центральный орган управления, войсковое управление Генштаба в составе штабов от военного округа до отдельной бригады и корпус офицеров Генштаба — кадровую основу всей штабной службы» [349] .

349

Михалев С.И.Военная стратегия: Подготовка и ведение войн Нового и Новейшего времени. М, 2003. С. 532.

Искусственное разделение военного министерства и Генерального штаба на различные инстанции на несколько лет (с 1905 по 1909 г.) затормозило планирование военной реформы в России. Дело дошло до того, что генерал Редигер на протяжении трех лет своего управления военным министерством не был ознакомлен с содержанием русско-французской военной конвенции. Как представляется, этим актом великий князь Николай Николаевич желал сосредоточить исключительно в своих собственных руках вопросы обороноспособности государства. При этом, ссылаясь на германский опыт, председатель Совета государственной обороны забывал, что русская военная машина была выстроена на совершенно иных основаниях, нежели в Германии.

В свое время еще князь Барятинский предлагал императору Александру II взять пример с Германии. И точно так же покоритель Кавказа имел целью оттеснить военного министра ген. Д.А. Милютина от руководства Вооруженными Силами России. Однако царь выбрал вариант графа Милютина, который сосредоточивал основную долю полномочий в военном министерстве, как центре управления Вооруженными Силами. Все прочие органы военного управления, даже при определенной автономии, входили в состав военного министерства в качестве подструктур. В качестве примера можно вспомнить, что в той же Германии после Битвы на Марне начальником Полевого Генерального штаба вместо ген. X. Мольтке Младшего стал военный министр ген. Э. фон Фалькенгайн. И только «верденская мясорубка», как неадекватная оценка стратегического планирования, вынудила кайзера Вильгельма II в августе 1916 года сменить Фалькенгайна тандемом Гинденбург — Людендорф.

Поэтому выделение Генерального штаба из состава военного министерства явилось крупной ошибкой, имевшей следствием подрыв боеспособности Вооруженных Сил Российской империи. Как считает современный ученый, «этот акт, фактически разрушивший в критическое время систему стратегического управления, явился без преувеличения одним из факторов, определивших поражение России в Первой мировой войне и возникновение революционной ситуации в стране в 1917 году» [350] . Лишь в 1909 году Генштаб вернулся в военное министерство. Эту реорганизацию провел новый военный министр ген. В.А. Сухомлинов, назначенный на свой пост в марте 1909 года, а до того, в декабре 1908 года, сменивший ген. Ф.Ф. Палицына в должности начальника Главного управления Генерального штаба.

350

Кокошин А.Л.Стратегическое управление: теория, исторический опыт, сравнительный анализ, задачи для России. М, 2003. С. 144.

Другой главной задачей Совета государственной обороны являлась чистка командного состава по результатам русско-японской войны 1904 — 1905 гг. По рекомендации Совета государственной обороны назначались высшие начальствующие лица не только в военном ведомстве, но и в ряде гражданских служб. Военный министр А.Ф. Редигер в своих воспоминаниях писал: «Во все царствование императора Александра III военным министром был Ванновский, и во все это время в военном ведомстве царил страшный застой. Что это была вина самого ли государя или Ванновского, я не знаю, но последствия этого застоя были ужасны. Людей неспособных и дряхлых не увольняли, назначение шло по старшинству, способные люди не выдвигались, а двигаясь по линии, утрачивали интерес к службе, инициативу и энергию, а когда добирались до высших должностей, они уже мало отличались от окружающей массы посредственностей. Этой ужасной системой объясняется и ужасный состав начальствующих лиц как к концу царствования Александра III, так и впоследствии, во время японской войны». А последний военный министр Временного правительства характеризовал русский командный состав, начиная со времен А.А. Аракчеева, следующим образом: «Весь командный состав воспитывается лишь на слепом исполнении воли начальника. Если подчиненный все делает согласно уставу и приказам, то, как бы плохо ни вышло, его никто не имеет права обвинить. Он прав, он забронирован. Но если, избави Бог, офицер сделает что-либо, отступя от правил по собственному почину, и по случайному стечению обстоятельств выйдет неудачно, то можно быть уверенным, что человек погиб навсегда. Самоволия ему не простят. Естественно, что в такой психологической обстановке не может воспитаться настоящий командный состав — победитель» [351] .

351

Верховский A.M.Россия на Голгофе. Пг. 1918. С. 12.

Для решения кадрового вопроса при Совете государственной обороны была учреждена Высшая Аттестационная комиссия, которая рассматривала кандидатов на генеральские посты: командиров армий, корпусов, дивизий и бригад. Комиссия обсуждала эти кандидатуры и очищала армию от генералов, бездарно проявивших себя в период русско-японской войны. Проведенная Советом государственной обороны чистка армии, несмотря на свою незавершенность, все-таки убрала из войск массу негодного генералитета.

Кроме того, великий князь Николай Николаевич, одновременно командовавший Гвардией, перевел в гвардейские полки ряд армейских офицеров, отличившихся в период русско-японской войны 1904 — 1905 гг., куда прежде путь им был закрыт. Самый яркий и показательный пример здесь — ген. П.А. Лечицкий, который в Маньчжурии командовал 24-м Восточно-Сибирским стрелковым полком. Несмотря на то что генерал Лечицкий даже не имел высшего военного образования, а принадлежность к составу корпуса Генерального штаба считалась одним из необходимых условий продвижения по службе в генеральских чинах, в 1906 году он уже командовал 1-й гвардейской пехотной дивизией. Можно сказать, что будущий командир Гвардии в 1914 — 1916 гг. ген. В.М. Безобразов также не оканчивал Николаевской Академии Генерального штаба. Но если генерал Безобразов происходил из стародворянской служилой семьи и закончил Пажеский корпус, то генерал Лечицкий был сыном священника. И если ген. В.М. Безобразов не самым лучшим образом проявил себя в Первой мировой войне, то командарм-9 ген. П.А. Лечицкий стал одним из лучших русских командармов Первой мировой войны. В выдвижении выдающихся армейцев, таким образом, лежит исключительная заслуга великого князя Николая Николаевича. Ген Н.Н. Головин указывает: «Заслуга перед Россией великого князя Николая Николаевича в довоенный период велика: он задержал процесс разложения, который исходил от Сухомлинова, и если наши перволинейные войска оказались на столь высокой ступени, то этим Россия во многом обязана Главнокомандующему Петербургского военного округа. Сухомлинов был бессилен против него, а остальные военные округа стремились держаться на уровне Петербургского».

Также в 1908 году Советом был разработан и принят новый строевой устав для сухопутных войск. Тем не менее Совет государственной обороны просуществовал недолго. Вмешательство этой надструктуры в дела военного и морского ведомств, неумение добиться надлежащего финансирования, конфликты с Государственной Думой, наряду с потрясающим разнобоем в действиях, совершенно справедливо и закономерно привели к упразднению нежизнеспособного органа военного управления. В июле 1908 года великий князь Николай Николаевич был освобожден от обязанностей председателя, а 12 августа 1909 года согласно высочайшему указу Совет государственной обороны был упразднен. Главное — он выполнил свою первостепенную работу, заключавшуюся в чистке офицерского корпуса русской армии.

Помимо чисто военных проблем, великий князь Николай Николаевич сыграл немалую роль в укреплении престола в период Первой Русской революции 1905 — 1907 гг. Правда, именно он оказал влияние на царствующего племянника в смысле уступок в сторону от принципов самодержавия. Также великий князь Николай Николаевич сделал все возможное, чтобы укрепить франко-русский союз, благо что именно французы дали царскому правительству заем на подавление революции. В частности, император Николай II был вынужден отказаться от Бьеркского договора с Германией под напором председателя Комитета министров СЮ. Витте, министра иностранных дел В.Н. Ламздорфа и великого князя Николая Николаевича. Неудивительно, что «авторитет великого князя при царе достиг своего апогея к 1905 году, когда внутреннее положение страны ухудшилось настолько, что порядок мог быть сдерживаем в ней только войсками. Великий князь Николай Николаевич всегда считался одним из самых твердых военачальников, и потому императору Николаю II естественно было видеть в нем для себя опору и защитника династии, принимая тем более во внимание его принадлежность к императорской фамилии» [352] .

352

Данилов Ю.Н.Великий князь Николай Николаевич. М, 2006. С. 94.

Точно так же и Манифест 17 октября был подписан императором при давлении все того же С.Ю. Витте, министра внутренних дел Д.Ф. Трепова и великого князя Николая Николаевича. При этом командующий Гвардией не оправдал надежд Николая II: «Царь вызвал в столицу своего двоюродного дядю с тайной мыслью вручить ему диктаторские полномочия. Однако великий князь, с великими трудностями проехавший по забастовавшей железной дороге из своего подмосковного имения в Петергоф, был потрясен всем увиденным по пути» [353] . Великий князь Николай Николаевич умолял императора подписать Манифест, угрожая в случае отказа застрелиться у него в кабинете. Вспомнив, что 17 октября — это годовщина спасения императорской семьи Александра III от крушения поезда близ станции Борки, великий князь Николай Николаевич заявил: «Сегодня 17 октября и 17-я годовщина того дня, когда в Борках была спасена династия. Думается мне, что и теперь династия спасается от не меньшей опасности сегодня происшедшим историческим актом».

353

Корелин А.П., Степанов С.А.С. Ю. Витте — финансист, политик, дипломат. М, 1998. С. 180 — 181.