Крах
Шрифт:
Наконец, Молли Блум решилась прервать его вопросом:
– И что происходит сейчас? Как там Конни Ландин? Заговорил? Вы что-нибудь узнали о его связях? Действительно ли Радослав Блок состоял с ним в прямом контакте?
– Разве не ясно было, что Конни Ландин в когтях у мафии? – спросил Лейф Эскильссон. – Что он отчитывается напрямую Радославу Блоку?
– Это правда, – ответил Бергер. – Но, возможно, его с виду пустая жизнь была еще более сложной. И имелась еще одна инстанция. Что наводит меня на мысли о…
– Оставь это, – сказал Лейф Эскильссон, взглянув на свой планшет. – Это же Швеция,
– Особый привет от кого? – настороженно спросил Бергер.
– Этого я раскрывать не могу.
Бергер откинулся на спинку жесткого диванчика и, взяв себя в руки, спокойным голосом спросил:
– Ладно, мы можем услышать этого человека?
Эскильссон развернул планшет, и все трое увидели на экране фигуру в черном худи. Лицо были тщательно скрыто под капюшоном. Этот персонаж, кажущийся воплощением самой смерти, произнес:
– Я лишь хотел официально выразить благодарность комиссару Дезире Русенквист и временно привлеченным внешним сотрудникам Сэму Бергеру и Молли Блум.
Бергер почувствовал, как Блум передернулась. Она до боли сжала его руку. Но ничего не сказала. Он удивленно взглянул на нее, а она сжала челюсти чуть ли не до хруста.
Наконец Бергер спросил у планшета:
– Но кто вы?
Ему показалось, что на лице под капюшоном промелькнула улыбка.
– Как вы заметили по своей напарнице, она уже сталкивалась со мной раньше. Когда-то давно мы работали вместе, но я не думаю, что она знает мое имя. В этом и смысл. Хотя тот факт, что я сейчас сижу в кабинете начальника полиции Швеции, дает вам косвенное указание на то, на каком мы находимся уровне.
– И какое это имеет отношение к делу?
– Я предоставлю Молли возможность заполнить пробелы, – сказал мужчина. – Мы, кстати, обычно встречались в церквях. Она потом расскажет подробнее. А сейчас я просто хотел бы сообщить, что начальство решило передать руководство над группой НОУ, во главе которой раньше стоял Конни Ландин, вам, комиссар Дезире Русенквист. Предлагаю вам взять неделю отпуска, чтобы прийти в себя, а в понедельник девятнадцатого июня принимайте группу в подчинение. Вам подходит такой план?
Ди молча таращилась в планшет. Бергер видел, как лицо ее медленно озаряется счастьем.
– Зовите меня Ди, – только и смогла выговорить она.
Усмехнувшись, мужчина продолжал:
– Сейчас обсуждается вопрос о награждении вас троих медалью за особый вклад в работу полиции. Хотя есть сомнения по поводу того, держались ли вы в рамках закона. Так что к этому мы еще вернемся.
Он выпрямился на стуле, и на мгновение Бергеру показалось, что он разглядел лицо. Мужчина чуть старше средних лет, седоволосый, с маленьким прыщиком на щеке.
– К другим вопросам мы тоже вернемся, – продолжал мужчина. – Вы имеете право получить исчерпывающие сведения по этому делу. Когда все ниточки свяжутся воедино, я снова свяжусь с вами, обещаю. Отличная работа, молодцы.
Он подался впереди и нажал что-то на своем компьютере. Изображение погасло.
64
Они стояли в темном внутреннем дворе, а вокруг медленно сгущались сумерки. Когда белый фургон выехал на Бьюрсэтрагатан, он на мгновение блеснул оранжевым в лучах заходящего солнца, а потом скрылся за углом.
Если не считать криминалистов, кружащихся в магическом свете вокруг двери с номером двести сорок три, они остались во дворе одни. Им было как будто не оторваться друг от друга. Или от этого дела. Такого, каким оно в результате получилось.
У Блум просигналил телефон. Бергер и Ди посмотрели в ее сторону.
– Я убила человека, который спас мне жизнь, – сказала Ди.
Бергер кивнул.
– Я знаю. Но он хотел умереть. Юхан хотел умереть, уверяю тебя.
– Не знаю, насколько это может служить утешением, – ответила Ди.
Блум подняла глаза от телефона.
– Это мама, – сказала она. – Мирина совсем раскапризничалась. С ней такого почти не бывает, думаю, мне надо съездить к ним.
Бергер кивнул.
– Только отвезем Ди домой. До Скугоса и обратно.
– Говорят, для меня тут найдется полицейская машина, – сказала Ди, опираясь на костыли. – Поезжайте домой, я справлюсь.
Бергер и Блум подошли к ней. Блум протянула руки, Ди искренне удивилась, но с радостью раскрыла объятия в ответ. Потом обняла Сэма Бергера.
Это оказалось проще.
– Мы подождем, пока за тобой приедет машина, – сказал Бергер.
Долго ждать не пришлось. Во двор медленно въехал полицейский автомобиль. Ди нагнулась к водителю, кивнула, помахала Бергеру с Блум и села на заднее сидение. Машина вывернула на Бьюрсэтрагатан и исчезла из виду.
– Ну вот, – вздохнул Бергер, обняв Блум. – А теперь поехали домой.
Молли не стала сопротивляться.
– Да, – медленно произнесла она. – Поехали домой.
До машины было всего несколько шагов. Забравшись в автомобиль, Бергер сказал:
– Лето все-таки. Надо Мирине искупаться в Эдсвикене.
– Ей много чего надо, – ответила Блум. – Заводи мотор.
Бергер завел двигатель и нажал на газ.
– Где мы сегодня ночуем? – спросил он.
Полицейский автомобиль вывернул на Худдингевэген. Ди вытянула ноги под водительское сидение и прильнула щекой к костылям, как к верному товарищу. Ей хотелось одного – поспать.
Она смотрела в спины полицейских в форме, сидящих на переднем сидении. Оба сотрудника молчали. Так обычно и бывает в патрульной машине – разговаривают лишь в случае необходимости.
Можно проехать и по Худдингевэген, хотя она выбрала бы другую дорогу. Полицейские на переднем сидении наверняка знают, что в Стувсте надо свернуть налево. Навстречу попалась пара полицейских автомобилей с включенными сиренами и маячками. «Интересно, что случилось», – подумала Ди, но углубляться в эти мысли не было сил.
Она уснула.
Проснулась в районе Туллинге. Первой мыслью было – наверное, на щеке остался след от костылей. Оглядевшись, Ди поняла, что поворот на Скугос они уже проехали. Мимо пронеслись еще два полицейских автомобиля с сиренами. В голову пришло запоздалое осознание того, что полицейское радио отключено. Нагнувшись к переднему сидению, Ди спросила: