Красавчик
Шрифт:
Я пропускаю ее вперед, давая немного пространства. Это ошибка. К тому моменту, как возвращаюсь на вечеринку, Чесс уже покинула ее, в одно время с Меган. А когда возвращаюсь домой, её уже нет.
Глава 22
Чесс
Я ПОКИНУЛА Финна и Новый Орлеан, как вор в бегах. И не горжусь этим. Стоило попрощаться. Но меня охватила паника, я нуждалась в знакомом лице, которое не принадлежало бы Финну. Поэтому направилась в Нью-Йорк, в родной город, к Джеймсу, моему старому
Финн не позвонил и не бросился за мной, требуя всё обсудить.
Ждала ли я этого? Не знаю. Ужасно это признавать, наверное, я хотела, чтобы он, проявил хоть немного упорства. Но он отпустил меня.
Неделю спустя приходит сообщение от Чарли, он спрашивает мой адрес. Поскольку я не скрываюсь, то даю его. Чарли присылает большую часть моей одежды.
В ту ночь я плакала, пока не заснула.
Проходят недели. Я с головой окунаюсь в работу. И Финн, наверное, тоже. Он выигрывает одну игру за другой. Я опять реву, когда наблюдаю, как он с товарищами по команде празднует победу на поле, вид его улыбающегося, торжествующего лица почти невыносим. Но я не мазохистка, поэтому выключаю телевизор, когда журналисты направляются к нему, чтобы взять интервью.
Через два дня после того, как было официально объявлено, что Финн и его команда вышли в плей-офф, Новоорлеанский журнал светской хроники, на который я подписана, опубликовал фотографию Бритт и Финна, входящих в ресторан. Рука Финна в защитном жесте лежит на ее руке, пока они уклоняются от камеры. Далее следует еще одно зернистое изображение — они сидят за столиком на двоих.
И снова я плачу перед сном.
Считаю ли я, что он сейчас с Бритт? Сердце говорит «нет». В мозгу все время вспыхивает картинка их вдвоем, и меня тошнит от горького привкуса ревности. Часть меня считает, что я это заслуживаю. Ведь я сама уехала. Другая, гораздо более обозленная часть, говорит: к черту эти сплетни.
Как ни странно, во всех остальных аспектах, моя жизнь фантастическая. Лофт Майкла в Сохо настолько великолепен, что кости ломит от зависти. Насколько помню, он из семьи королей Нью-йоркской недвижимости и, вероятно, может себе позволить не работать ни дня, если захочет. И я бесконечно благодарна ему за предоставленную возможность.
Этот проект — воплощение мечты. Я каждый день с нетерпением жду возможности поработать. Сталкиваюсь с бесстыдно флиртующими оскароносными актерами, а также молодыми звездами Голливуда, которые ведут себя как мальчишки-переростки, что, к несчастью, слишком напоминает мне Финна и его парней.
Я все жду, что кто-нибудь проявит высокомерие или поведет себя как мудак, но этого не происходит. Словно звезды сошлись, и судьба говорит, что это именно то место, где я должна быть.
Ненавижу судьбу.
Я сижу в залитой солнцем гостиной лофта Майкла, свернувшись калачиком на огромном итальянском кожаном диване, и ем нью-йоркский рогалик с яблочной корицей и сливочным сыром, когда раздается звонок от Финна.
Можно было догадаться, что он объявится, когда я в самом довольном состоянии из возможных с тех пор, как ушла от него. Лицо покалывает от жара, сердце колотится, я смотрю на телефон, его имя горит на экране, словно хочет
материализоваться и укусить.Не хочу брать трубку. Но проклятый телефон не умолкает. Он звонит и вибрирует, заставляя дребезжать кофейный столик. Впиваюсь пальцами в бедра. Финн.
Ответь, размазня, это, черт возьми, всего лишь Финн, а не Сатана.
Фыркнув, хватаю трубку.
— Привет. — У меня голос, будто я ела стекло.
— Привет. — Тембр его голоса грубый и неуверенный, проникает и впивается между ребер.
Закрываю глаза и прижимаю колени к груди, словно могу защититься от него.
Финн прочищает горло, но ничего не говорит.
— Я должна была позвонить тебе.
— Я хотел тебе позвонить.
Мы перебиваем друг друга, и парень издает тихий смешок, прежде чем его голос понижается, становясь жестким и натянутым.
— Ты бросила меня.
Осколок вины пронзает сердце.
— Я сказала, что уезжаю.
— Не так. Ты даже не попрощалась.
— Прости.
— Это больно, Чесс. Мы заслуживали большего.
Комок подступает к горлу.
— Знаю. Это было некрасиво.
Финн долго молчит. Но когда, наконец, заговаривает, это вымученный порыв.
— Я водил Бритт на ужин.
Когда слышу эти слова от него, все становится более реальным.
— Знаю, видела фотографии. — Облизываю губы и ощущаю вкус соли. Еще одна крупная слеза скатывается по носу, и я смахиваю ее.
Финн издает звук.
— Этого я и боялся.
Не знаю, что на это ответить, поэтому молчу.
Он вздыхает, протяжно и устало.
— Хотел, чтобы ты услышала об этом от меня.
Накатывает волна головокружения, и я кладу голову на подушку дивана.
— Я пытаюсь быть ей другом, — продолжает он. — Как ты и советовала.
Он что, старается меня успокоить? Только я не чувствую покоя. Я чувствую себя жалкой. Вытираю глаза.
— Это хорошо. Ей нужен друг.
От того, что это правда, мне не становится легче, когда я представляю их вместе.
Повисает молчание.
— Как работа? — выпаливает Финн, словно приложив усилие.
— Хорошо. Отлично. Завтра снимаю «Мстителей». Ну, ребят, которые их играют.
В трубке раздается сдавленный звук и затем резко обрывается.
— Голые мстители?
Я почти улыбаюсь.
— Они будут с оружием. Железный человек наденет перчатку.
— Ну, по крайней мере, хоть его рука будет прикрыта, — ворчит Финн.
Мои губы вздрагивают. Но этого недостаточно. Наше непринужденное общение в прошлом. И мы снова погружаемся в тишину.
Когда Финн заговаривает вновь, его голос такой низкий и хриплый, что я почти его не слышу. Почти.
— Я скучаю по тебе.
Сердце стучит о ребра, я сжимаю телефон.
— Я тоже скучаю.
Скажи, чтобы я вернулась. Скажи, что я тебе нужна.
— И все же, ты была права, — хрипло произносит он, прежде чем прочистить горло. — Мне нужно было кое в чем разобраться. Понять, что важно.
Что-то внутри меня ломается. Думаю, это мое сердце. Прерывисто вздыхаю.
— Мне тоже. — Не плачь. Ты в порядке. В порядке. — Эта работа, словно сбывшаяся мечта. На самом деле, правда. Отличная.
Очень содержательно. И твой голос совсем не звучит так, будто ты разваливаешься на части.