Красавица и миллиардер

Гретхен покачала головой. — Хантер, ты меня убиваешь.

— Один миллион.

У нее перехватило дыхание. — Да пошел ты, тебе меня не купить.

— Нет? — его губы растянулись в злобной улыбке. — Не хочешь брать деньги напрямую? Хорошо, я позвоню Престону, и он вновь наймет тебя для написания книги. Уверен, мы сможем это устроить.

Ее глаза наполнялись слезами. — Мне жаль тебя, Хантер, — совсем тихо сказала она. — Ты думаешь про меня такие гнусные вещи, но тебе так одиноко, что ты согласен быть хоть с кем-то, даже если им неприятно как твое общество, так и твоя внешность. Ты заслуживаешь того, кто будет любить тебя, — по ее щеке побежала слеза. — Я искренне желаю тебе счастья.

Она шагнула в сторону, но Хантер перегородил ей дорогу.

— Два миллиона.

Она отрицательно покачала головой. — Хантер, придет день, и ты поймешь, что не все в этой жизни можно купить за деньги. Ты не можешь манипулировать людьми, только потому, что у тебя толстый бумажник. У тебя не будет ничего, кроме твоих денег.

— Три миллиона, — тихо сказал он.

— Прощай, Хантер.

Она вышла из комнаты, оставив его в недоумении и еще более одиноким, чем раньше. Он думал, ей нужны были его деньги. Он предложил ей три миллиона долларов за отношения, которые у них были сейчас. Может, эта сумма показалась ей неприемлемой? Или это была уловка, чтобы вытянуть из него больше денег?

А может, ей действительно были безразличны его деньги, а нужен был только он?

Хантер провел рукой по шрамам на лице. Чудовище, Квазимодо.

Маловероятно.

***

В офисе зазвонил телефон. Такой исполнительный помощник, как она, не могла позволить кому-то ждать, поэтому Одри подняла трубку, не дожидаясь второго звонка. — Офис Логана Хоукингса, Одри слушает.

— Привет, это я, — было сложно не узнать мягкий голос Бронте Доусон - невесты Логана. — Мне нужно поговорить с Логаном, но я рада, что попала на тебя.

— Да?

— Да, я хотела узнать, как дела у твоей сестры? — спросила она.

Ее сестры. В голове Одри мелькнули образы больной Дафны, валявшейся без сознания на полу. Дафны, которая была на обложке журнала, запечатленная выходящей в 4 утра из клуба со следами кокаина на лице. Дафны, что снова и снова клялась своей близняшке завязать с наркотиками.

— Она в ужасном состоянии, — спокойно ответила Одри. — Но ничего удивительного.

— О, нет, бедная Гретхен. Должно быть, она тяжело переживает их разрыв.

Одри не сразу поняла слова Бронте. — Гретхен?

— Да, твоя сестра.

— О. — Она залилась краской. Точно, у нее же две сестры. Просто она не привыкла переживать за Гретхен, ведь большую часть своей жизни она беспокоилась о Дафне. Гретхен была импульсивной и упрямой, она знала, как о себе позаботиться. Дафна же была слабой и беспомощной. — Гретхен сейчас тяжело, — сказала Одри. — Она лишилась квартиры и пока живет у меня.

— Ей нужны деньги?

— Деньги не проблема, у Дафны есть деньги. Гретхен могла попросить их и у меня. Но она бы все равно их не взяла. Деньги последнее, о чем она сейчас думает. — Одри вздохнула, стараясь скрыть свое раздражение. — Гретхен целый день сидит на моем диване и плачет.

— Гретхен плачет? Серьезно? Она всегда мне казалась такой… сильной.

— Да она такая, пока ее не бросят, — Одри взяла пачку конвертов и начала их рассортировывать. — Она два дня не вставала с дивана. Только и делает, что смотрит мелодрамы, читает мои любовные романы и плачет. Когда я пришла вчера с работы, она рыдала навзрыд над «Призраком оперы» и все повторяла какая Кристина сучка, не понимающая, что Призрак нуждается в любви и поддержке.

— О, боже, это уже странно.

— И не говори.

— Знаешь, я никогда не думала, что они с Хантером сойдутся. Я всегда считала его… отшельником, — Бронте казалась расстроенной. — Как бы мне хотелось помочь Гретхен.

— Могу на пару дней отправить ее к тебе.

Бронте засмеялась. — Я не уверена, что Логан захочет смотреть «Призрак оперы».

Так и Одри не горела желанием, у нее и без того было много проблем с Дафной. Страдания Гретхен лишь усугубляли ситуацию, усиливая сомнения Одри в способности помочь сестре. А Одри больше всего на свете не любила чувствовать себя беспомощной. Дайте ей проблему, и она вмиг ее решит. Но если дело касается эмоций, то тут она не знала, что делать. — Я не знаю, чем я могу ей помочь.

— Так это же очевидно! Мы вновь должны свести их. Хантер такой одинокий, а Гретхен яркая и жизнерадостная. Она идеально ему подходит. Логан сказал, что еще никогда не видел Хантера таким счастливым.

Одри попыталась представить сурового миллиардера счастливым, но не смогла. Но все же, их разрыв явно сокрушил ее вечно веселую сестру. — Бронте, сразу тебя предупреждаю, я не сильна в сводничестве.

— Я тоже, но мы попросим помощи Логана. Хантер обязательно его послушает.

— Что еще за «мы попросим»? Я его сотрудница, а не подруга, а вот ты его невеста.

Бронте засмеялась. — Ладно, я сама его попрошу. Соедини меня с ним.

— Делай, что хочешь, только бы она съехала с моего дивана, — улыбнувшись, сказала Одри и переключила звонок.

Одри хватало одной проблемной сестры. Меньше всего на свете ей нужны были две несчастные родственницы, живущие у нее дома. Если Логану и Бронте удастся решить ситуацию с Гретхен, то так тому и быть. Она любила сестру, но Одри была бесполезной, когда дело касалось отношений. И ее близняшка - отличное тому доказательство.

Глава 13

Даже спустя неделю Хантер жаждал ее.

Он каким-то образом все испортил, сделал ей выгодное предложение, а она вместо того, чтобы вернуться в его постель и начать стабильные отношения полные лжи, ушла от него.

Одиночество съедало его изнутри пуще прежнего. Конечно, с ним был Элдон, но тот был нанят в качестве его помощника, а не компаньона. Раньше Хантера это устраивало, но почему не сейчас? Теперь его огромный дом казался ему слишком тихим и одиноким.

Хантер не сразу понял, как быстро Гретхен изменила его жизнь. Рядом с ней он видел смысл жизни. Когда он вытянул руку, его кровать была пуста. Просыпаясь по утрам, он больше не видел ее радостной улыбки; никто не приносил ему кофе до того, как начнет собственную работу. Не с кем было прогуливаться по саду. Никто не оценивал его труды в теплице. Никто не спрашивал, как прошел его день. Больше никто не заботился, не любил и не обнимал. Никто не говорил глупости или пошлости, выбивающие его из колеи.