Краш-тест для майора

Скользя ладонями по чулкам, сжимаю её практически обнажённую попку.

Присвоить! Еще раз! Пока она на эмоциях и вся моя. Очухается — опять попробует дать заднюю.

Вдавливаю ее в стену, раздвигая коленом бедра. Не позволяя сказать ни слова, кусаю губы, вворачивая язык ей в рот. От оглушающих долгожданных эмоций крыша моя улетает.

Ее пальцы жадно цепляются за мои плечи, скользят по шее, коготки впиваются в затылок, выбивая из меня фейерверки ощущений.

Мы неистово стискиваем друг друга, наверное, оба осознавая, что у нас мгновение на эту страсть. А потом снова всё до краёв заполнят обстоятельства. И будет опять тяжело. А сейчас всё легко, правильно, на отключке мозгов.

— Серёжа… — срывается ее умоляющий голос на шёпот, звуки теряются…

Мне так горячо и сладко! От того, как она называет меня по имени. Я, блять, кончаю от этого!

Её припухшие губы дрожат на моих.

Дергаю вниз молнию на ширинке, и зажав в руке член, двигаю им по ее губкам, едва прикрытым тонкой кружевной тканью. Поднимаю её бедро выше.

Соприкасаемся языками, её — порхает ласково, как крылышки бабочки, а мой вдавливается в нежный рот. Я хочу её трахать… везде… одновременно… слиться с ней… пометить… присвоить!..

Мокрый перешеек трусиков скользит в сторону.

Кусая в основание шеи, не щадя, врезаюсь в неё снизу, растягивая и втрамбовываясь.

От ее хриплого крика темнеет в глазах и сводит пах от накатывающих предоргазменных ощущений.

Головку сдавливает влажностью. Скользко… туго… горячо…

Я двигаюсь медленно, поднимая её лицо и заглядывая в глаза. Всё плывёт…

На каждый толчок её густые ресницы трепещут, серебристые блестящие глаза чуть закатываются. Я ловлю каждую деталь нашего тягучего, глубокого, тонкого удовольствия.

Залатай все мои пробоины в груди… красивая моя!..

— Ты моя? — шепчу ей в губы. — Скажи мне… любимая…

С болезненным стоном закрывает глаза.

— Любимый… — беззвучно двигаются ее губы.

Мы сползаем по стене на лестницу, усаживаю ее на себя сверху.

Опускаю взгляд, наблюдая за тем, как наши тела соединяются.

— Двигайся… — нетерпеливо требую я. Она прекрасна сверху! И она кайфует, когда так…

Мне кажется, за ту короткую ночь в поезде, я знаю все о её теле, удовольствиях… И даже больше! Я точно знаю все — как ей нужно, что ей нужно и когда. Это все восхитительно моё, и полностью отражает меня и мои желания! Пазлы совпали… моя женщина!

Ее плоть, блестящая от нашего желания, обхватывает мой ствол, я погружаюсь в нее… Стягиваю ткань платья с плеч, вместе с бюстгальтером.

Мои ладони узнают заново её тело. Оно идеально ложится в них своими изгиба и формами.

Глаза закрыты.

— Смотри на меня…

Веду руками по спине вверх, растрёпываю и сжимаю ее волосы, притягиваю, прижимая к себе.

А сейчас ей нужно вот так… и мы улетим — вколачиваюсь снизу, набирая темп, с силой вбиваясь и не сводя глаз с её трепетного лица, потерявшего все маски. Открывая в немом крике рот, закатывает глаза.

А я хочу, чтобы не в немом, хочу, чтобы кричала для меня! И никогда не смела сдерживаться и закрываться. Впиваюсь в ее приоткрытый рот, и позволяю себе расслабить горло. Содрогаясь от моего стона в первой мощной волне оргазма, вскрикивает… Мы сбиваемся с ритма, тела теряют друг друга…

Вхожу снова. И расслабленно двигаюсь еще пару минут, кончая сам. И наслаждаясь тем, как нежно скользят ее губы по моему лицу. Каждый толчок спермы оглушает и ослепляет чуть болезненным освобождающим кайфом.

— Мм… — медленно выдыхаю я. Сердце истошно колотится.

Хочу, чтобы так заканчивался мой день и так начинался! С этого запаха, тела, голоса, взгляда!

Пиздец…

Еще пара мгновений небытия и меня возвращает в реал. Начинаю чувствовать тело. Спину режет ступеньками…

Веду плечами, чуть меняя позу.

— Любимый мой… — шепчет мне на ушко Настя. — А теперь тебе надо уйти… уехать… забыть… умоляю! Потом… когда-нибудь… когда всё изменится… если тебе еще это будет нужно…

Зло хрипло смеюсь, отрицательно качая головой.

— Вся проблема в том, Настя, что ты совсем не знаешь меня. А я тебя знаю. Всю. Итак, гражданка Барковская Анастасия… кого ты убила? За что — мне пока неинтересно. Уверен, что за дело.

Поднимаюсь. Подаю растерянной Насти руку, пересаживаю её на кресло. Достаю сигареты, прикуриваю, бросаю пачку на стол перед ней.

— Полагаю, полковника Шахрина… да?

Закрыв лицо руками не дышит.

— А доблестный рыцарь Муратов, который давно и безрезультатно оббивал твои пороги вдруг оказался единственно защитой. Прикрыл, повесив убийство на уже осуждённого главаря одной из местных группировок Караева. Молодец… спас принцессу от приговора и зоны. Но только вот… видео удалять не стал, чтобы принцесса была послушной девочкой и любила его преданно и без памяти. Так было?

Опускает руки, с усталостью глядя на меня.

— И, я так понимаю, Глеб Евгеньевич, скорее утопит, чем отпустит, если вдруг с ним какая оказия неприятная случится. «Не доставайся же ты никому»?

Молчит, не глядя в глаза.

Свожу все детали из того, что рассказала Татьяна, накопал я сам и услышал из разговора Насти и Муратова.

— Престарелый полковник Шахрин был падок на юных дев. Да непростых, а тех кто с экрана завоёвывает сердца широкой публики. И тот конкурс красоты, где ты выиграла, он не обошел стороной. А ты ему отказала. И он решил тебя повоспитывать… Жениха посадил? А пока «по этапу» пустили, его — мента — там и зарезали. Давить на юную королеву красоты стало нечем, и он решил не церемонится. Не хочешь быть официальной любовницей, так поимеет… Еще и записать на камеру это придумал, старый мудак? Чтобы потом шантажировать? Чтобы сама к нему бегала ублажать и больше не выёбывалась? А мент свою невесту стрелять из табельного учил… Учил же?

— Учил…

В деле написано, что Караев Шахина из его же собственного табельного застрелил.

— Хватит.

Тушит сигарету дрожащими пальцами.

— … два выстрела… в пах и…

— Неправильно написано. Один был выстрел.

— Два… Отчет эксперта.

— Ну… пусть так. Экспертам виднее, — сглатывает она.

— В смысле — пусть? Сколько выстрелов было?

— Да какая разница, Серёжа?!.. Любишь, говоришь? Оставь всё как есть. Не трогай. Я себя уговорила, что так жить смогу. Не мешай! Вот… кусочек счастья с тобой отхватила, не удержалась. Слабая, глупая… Или — несчастья. Сама так и не пойму до сих пор. Не надо меня за это наказывать, прошу! Продолжишь свои расследования, уронишь Глеба, а упаду я. Не трогай нас. Ты меня не вытащишь. Только закопаешь вместе с ним. Он — как игла с моей смертью. И я его… берегу! — срывается её голос.

Отворачивается.

— Мда… Я тебя услышал.

Протираю лицо ладонями.

— Так один или два?

— Один…

У меня оказывается ещё тьма дел.

Проходя мимо, наклоняюсь, целую в макушку и вдыхаю запах, чтобы наполниться им. Её сладкий теплый запах смешан с тяжелым и мускусным запахом моей спермы. Мм… Еще хочу…

Поправляю чашку бюстгальтера, лаская пальцем гладкую ореолу соска.

Ну… что сказать?… У всех Зольниковых жёны бедовые были. И мне, судя по всему, мимо такой не пройти. Хорошо в семью впишется. Только вытащить бы…