Красивая, как ночь

— Хелен, — наконец сумел выдохнуть он. — Мы, наверное, должны остановиться.

— Нет, нет! — тихо воскликнула она, прижимаясь к нему и запуская пальцы в его волосы. — Прошу тебя, Кэм! Я люблю тебя. Я буду любить тебя вечно. И ты меня любишь, правда ведь?

— Хелен, ты же знаешь это, — ответил Кэм, легко касаясь губами ее лба. — И когда-нибудь у меня будет право… Быть с тобой вот так. Но пока нет. Не сейчас.

— Вздор, — прошептала она, прерывисто дыша, и нетерпеливо потащила вверх его ночную рубашку. — Я буду ждать тебя вечно, если нужно, но зачем ждать? И ради чего? Кто узнает или кого интересует то, что мы делаем?

И внезапно Кэм подумал, что согласен с ней. В глубине души он подозревал, что хотел от нее именно такой реакции. Может, он пришел в спальню Хелен не только затем, чтобы утешить, но и любить ее так, как он хотел с их самой первой встречи. Долгое время он стыдился этого желания, а теперь понимал его, и стыд исчез.

В полумраке ему показалось, что ее глаза озорно сверкнули, и она тут же сунула руку под его ночную рубашку, обхватив длинными пальчиками напрягшуюся плоть. Кэм не смог подавить стон.

— Можно я потрогаю тебя, Кэм? — спросила она необычно хриплым голосом. — Могу я доставить тебе удовольствием моим… ну, ты знаешь, как женщина доставляет удовольствие своему возлюбленному в той книге твоего папы с нехорошими картинками? — Она приподнялась, игриво прикусив зубами мочку его уха.

Кэм почувствовал, что краска залила ему лицо. Он прекрасно знал, какой рисунок и какую книгу она имеет в виду. Рисунок действительно был нехорошим. Мысль об этом еще больше возбудила его. Довольно неловко встав на колени, он снял через голову рубашку и, хотя они много раз видели друг друга полураздетыми, услышал, как ахнула Хелен при виде его обнаженного тела. Вся игривость сразу испарилась. Рука Кэма скользнула по ее мягкому колену и ухватилась за подол рубашки.

— Сними ее, Хелен, — услышал он свой голос, едва не поперхнувшись торопливыми словами. Его пальцы скользнули в теплое лоно между ее бедрами и ласкали до тех пор, пока она не задышала еще чаще.

Кэм понимал, к чему они идут. За прошедший год они были не раз близки к этому, но теперь Хелен семнадцать, а в этом возрасте многие девушки уже выходили замуж. Да и Кэм в свои восемнадцать знал, что ему нужно. Он с радостью женится на ней, если будет необходимо. Он почти надеялся, что это будет необходимо, поскольку такая ситуация многое бы упростила.

— Сними ее, Хелли, — повторил он.

Хелен сдернула рубашку, обнажив прелестные округлые бедра и грудки, казавшиеся в лунном свете маленькими совершенными персиками. Хотя он множество раз прикасался к ним, на этот раз все было совсем иначе. Ее упругие соски казались темными на фоне кожи, живот — белым и гладким.

Кэм позволил себе понаслаждаться видом прекрасного тела, продолжая ласкать ее; сердце у него внезапно наполнилось покоем и радостью, затмевавшими даже его пылкое желание. Время пришло, и он был рад этому. Он устал бороться со своим желанием. Он любит ее глубокой и настоящей любовью.

Стук в дверь прозвучал громко и резко.

У них даже не было времени, чтобы накрыться или хоть как-то завуалировать то, что они делают. Мэри Мидлтон вплыла в комнату в облаке винных паров и удушливого аромата духов. В ее левой руке болтался перевязанный бантом сверток. Она была пьяна.

Однако не так сильно. Лишь взглянув на них, мать Хелен бросила подарок, устремилась через комнату к постели и со всего размаха влепила Кэму пощечину.

А стук в дверь все продолжался. Тогда Кэм перекатился на одну сторону кровати, пытаясь скрыть наготу. Стук становился все громче, все настойчивее. Он пытался достучаться до его сознания. Какого дьявола?.. Зачем колотить в дверь? Слишком поздно. Слишком поздно.

Но пока он боролся с ощущением неотвратимо приближавшейся расправы, образ Мэри Мидлтон и болезненный поток воспоминаний начали растворяться в дневном свете.

— Лорд Трейхерн?

Перевернувшись, он выругался в подушку.

— Милорд? — тихо окликнул его Крейн. — Вставайте, прошу вас. Думаю, вы опять проспали.

* * *

Хорошенько обдумав стычку с Бентли, а также визит священника, Хелен решила, что ей нечего бояться и дружеские отношения вполне возможны.

После завтрака принесли записку от настоятеля, в которой тот подтверждал свое намерение снова посетить ее на следующий день. К записке прилагалась небольшая книга об истории самых знаменитых храмов Котсуолдса.

В течение дня Хелен почти не видела графа. Несмотря на ее решительность в ситуации с Бентли, к ужину ее смелость куда-то испарилась. Общаться с самим Кэмом — это совсем иное дело. Уступая страху, Хелен передала через слуг, что у нее разыгралась мигрень и она не сможет присоединиться к братьям за ужином.

В тот момент это казалось ей самым мудрым решением, тем более что голова у нее действительно раскалывалась. Даже сейчас она еще не прошла, но теперь уже нельзя избежать встречи с лордом Трейхерном.

Понимая неразумность своих действий, Хелен все равно поручила Марте одеть Ариану потеплее для прогулки. Потом, ровно в половине первого, она повела девочку вниз к отцу, хотя чувствовала себя так, словно идет на плаху.

Как она и предполагала, Кэм не шутил, назначая эту прогулку, коляска с парой вороных лошадей дожидалась у главной лестницы. За полчаса путешествия они несколько раз предпринимали попытку вести непринужденную беседу. Ради Арианы.

Вскоре они приехали к одному из самых живописных мест в Халкоте.

Детьми они с Кэмом часто убегали сюда, чтобы скоротать здесь день. Мелкая река Кольн становилась тут глубже и замедляла течение. Хелен не отрывала взгляда от сверкающей поверхности воды и не могла не думать, помнит ли об этом Кэм. Одна наивная часть ее желала, чтобы он помнил, и надеялась, что воспоминания ему так же приятны, как и ей.

Когда они вышли из коляски, граф поднялся на холм и расстелил под старой яблоней толстое одеяло. Ариана побежала играть к воде, и неловкий обмен ничего не значащими фразами резко прекратился.

Кэм вытянулся на одеяле, потом, опершись на локти, взглянул на реку.

— Ну вот, Хелен, — сказал он, — мы здесь.

— Да, — сумела произнести в ответ Хелен. — Вот мы и здесь.

Недалеко от них Ариана бросала листья в бурлящий поток, и ей это явно нравилось.

— Да, вот мы и здесь, — повторил Кэм уже с меньшим энтузиазмом, пока Хелен расправляла юбки.

— Вы это уже говорили, милорд.

Сдернув с головы шляпу, Кэм бросил ее в дальний угол одеяла.