Красиво разводятся только мосты

Звук звонка Демьян едва расслышал за стрекотом поливальных устройств, а, возможно, тот ему померещился — он позвонил и терпеливо ждал. Ждал горничную или мажордома, кого-то в старомодной ливрее или белоснежном переднике и накрахмаленной наколке.

Но распахнула дверь и вопросительно посмотрела на Демьяна, то есть на незнакомого ей мужчину, сама Аврора Романовская. Летнее платьице. Однотонное, светлое, дынного цвета, с лёгкой зеленцой. Тонкие бретельки. Античный алебастр кожи, прикрытый лишь этой лёгкой тряпочкой. Дружелюбный доверчивый взгляд, какой обычно бывает у домохозяек в фильмах ужасов, когда они бесстрашно открывают дверь дома незнакомцам.

Демьян тоже пришёл не с добром. Скользнул взглядом в глубокий легкомысленный вырез. Оценил небольшую грудь, невысокий рост, стройные босые ноги. Взъерошенные волосы, припухшие губы. Она выглядела, словно только что выскользнула из постели, словно её только что отымели.

Демьян почувствовал, как кровь стремительно понеслась к паху. Кашлянул, прочистив горло.

Девушка убрала рукой чёлку, что явно растила — та наползала на глаза. Ускользающее за горизонт солнце осветило лицо. Сияющие васильковые глаза ждали ответа.

Если бы Демьян не знал, то подумал бы, что она дочь Романовского. Но он знал — жена. Мысленно скривился: «Что они в нём находят? Совсем девочки в этом старике? И чего не хватает ему, имея в постели такую женщину?». Что Романовский жене изменяет, Демьян знал уже тогда. Качнул головой, промямлил нечто оскорбительное нечленораздельно.

— Простите, не поняла, вы к кому? — переспросила девушка.

«К твоему мужу, старому козлу, к кому же ещё», — слегка приподнял Демьян солнцезащитные очки, уставился из-под них в бумажку с адресом, словно убедиться, что ничего не перепутал.

В то лето Демьяну говорили, что он выглядит как пират. Наверное, так оно и было. Длинные волосы мягко завивались у шеи, плотный бронзовый загар (Демьян всё лето работал на улице), под расстёгнутой на груди белой рубашкой на кожаном шнурке кулон, на который смотрела Аврора, когда Демьян поднял глаза.

Глава 9

— Валерий Викторович Романовский, — сказал он. — Здесь живёт?

— Так, вы к мужу, — она отступила на шаг, пропуская Демьяна в стеклянную галерею, что вела к дому. С двух сторон на двух идеальных газонах уже зажглись круглые фонари. Её босые пятки шлёпали по полу, пока они шли. Этот звук как-то странно отзывался в его душе — теплотой, вибрацией, биением. А когда вошли в большую гостиную, крикнула куда-то наверх: — Валера, к тебе!

— Я никого не жду, — ответил сверху недовольный мужской голос.

«Ну ещё бы!» — усмехнулся Демьян.

— Я по личному вопросу, — крикнул, чтобы Романовский понимал: он его слышит.

— Аврора, проводи в кабинет! — раздалось в ответ.

— Пойдёмте, — приветливо улыбнулась Аврора, показала на лестницу. — Это на втором этаже.

Обратно Демьян нашёл выход сам и жену Романовского больше не видел.

Да, это вся их недолгая встреча. Мимолётная. Незначительная. Оставшаяся незаметной. Для неё. Но не для него. И не для Валерия Романовского…

— Ну, как там? Что? — поворачивались обеспокоенные пассажиры, пока они шли по проходу.

— Всё хорошо, — взял на себя роль пресс-секретаря Демьян. — Обошлось. Все живы, здоровы. Переживать не о чем.

— А что случилось-то? — выкрикнули откуда-то сзади.

— Тахикардия. Сердечный приступ, успешно купированный, — ответила Аврора.

«Пердечный сриступ», как говорила его сестра, — хмыкнул Демьян.

— О, у моей тётки тоже такое было… — громко зашептал кто-то, повернувшись к соседу.

Выкарабкалась ли тётка, Демьян уже не услышал.

— Никогда бы не подумал, что ты врач, — признался он, когда они заняли свои места. А про себя добавил: если бы не знал. — Хирург, а выглядишь как девчонка. Только косичек не хватает. Как будто только из медучилища, — улыбнулся он тепло, искренне.

Что-то в ней цепляло. Чего сразу и не определишь. Да Демьян и не собирался.

— Ловко ты, — искренне восхитился он.

— Повезло. И полгода на скорой помощи не прошли бесследно, — вздохнула она. — А чем занимаешься ты? — улыбнулась.

Удивительная перемена произошла с леди Неприступность после того, как они вернулись. Она оттаяла, повеселела, хотя кепку на глаза всё равно натянула.

— Э-э-э… — поскрёб Демьян щетину. — Я вроде как ресторатор, предприниматель и медовар.

— Медовар? — удивилась она.

— Слышала про такие напитки: медовуха, эль, сидр?

— Конечно.

— Вот у меня своё производство, то есть маленький медоваренный заводик. И ресторан. А сейчас я лечу на съезд пивоваров и производителей другой слабоалкогольной продукции, — предугадал он её следующий вопрос. — Себя показать, на других посмотреть. Моя команда уже вылетела, это я немного задержался, пришлось утрясать кое-какие формальности.

— Из-за развода? — кокетливо прищурилась она.

Демьян засмеялся.

— Нет. Про развод я узнал в аэропорту. А задержался, потому что подписывал контракт на участие в фестивале в июле. Тот самый проект, над которым придётся много работать.

Аврора кивнула, видимо, на свой счёт надеясь отмолчаться, но Демьян спросил:

— А ты куда летишь?

— К родителям. Домой, — пожала она плечами.

— Надолго?

— Как получится. Планировала дней на пять-семь до конца праздников.

Стюардессы понесли напитки. Их разговор то разгорался, как костёр, в который подбросили дров, то неожиданно затухал, словно плеснули воды.

С мужем Аврора много путешествовала, а природа щедро наградила её любознательностью и даром рассказчика — её приятно было слушать. Демьян же был из тех людей, чей кругозор лежал в интересах темы, что его занимала сейчас. А сейчас, кроме доктора Романовской, его истово занимала проблема, где найти деньги, концепция, под которой они будут работать на фестивале, дизайн конструкций и всё, что связано непосредственно с процессом: от закупки материалов и продуктов до найма работников и логистики. Вот этим он щедро и делился. Хотя и понимал, что никому, кроме Демьяна, это, скорее всего, неинтересно. Особенно девушке.

Красивой девушке. Грустной девушке. Девушке с разбитым сердцем.

И он рад бы её занять, разговорить, отвлечь от проблем, но не мог отделаться от мысли, что думает не о том.

О чём Демьян думал, глядя на её нежно-розовые губы, которые она безбожно обкусывала, ей лучше не знать. А ему не распускать руки, чтобы не спугнуть излишней настойчивостью.

Но это оказалось трудно.

Он придержал её за талию, защищая от бестолкового пассажира, что ринулся к вещам над головой, едва самолёт приземлился. Подал руку, когда они спускались в рукав телескопического трапа. Ободряюще погладил по спине, когда какая-то тётка уставилась на неё, словно узнала. А потом закрыл собой, когда та повернулась к мужу и, не сводя с Авроры глаз, стала что-то шептать.