Красиво разводятся только мосты

В Екатеринбурге они приземлились поздним вечером.

Сумерки. Синее небо. Синий снег. Синее здание аэропорта.

Кольцово, недавно переименованный в аэропорт имени А. Н. Демидова, ничуть не изменился с той поры, когда Демьян был здесь последний раз: такой же похожий на другие, но более уютный, что ли (возможно, из-за низких потолков) и более тихий (тут, конечно, сыграл роль вечер и то, что они ушли в полутёмный малолюдный угол).

— Акинфий Никитич Демидов, — прочитала с экрана телефона любопытная Аврора, когда они устроились в креслах, стоящих лицом к стеклянной стене, открывающей обзор на лётное поле. — Лучший предприниматель и промышленник второй четверти восемнадцатого века. «Некоронованный король» Урала, «недремлющее око» Петра Великого, — читала она, пока Демьян крутил головой и пытался посчитать: вторая четверть — это какой год? С одна тысяча семьсот двадцать пятого по одна тысяча семьсот пятидесятый? — Один из основателей Нижнего Тагила. Наиболее значительная и яркая личность из всей династии… — Аврора остановилась, сдвигая страницу на экране.

Демьян воспользовался паузой.

— Схожу за кофе. Не скучай, — подмигнул он и встал.

А когда вернулся, держа в руках два стакана и упаковку бутербродов под мышкой, Аврора уже расхаживала по пустому холлу у туалетов, прижав к уху телефон.

Глава 10

— Валер, я не хочу это снова обсуждать, особенно здесь и сейчас, — Аврора безнадёжно махнула рукой, хотя муж этого, конечно, не видел. — Я уже всё тебе сказала. Тебе и адвокату. Со вчерашнего дня ничего не изменилось.

— Изменилось. Ты подала на развод, — прозвучал голос Романовского мягко, словно он разговаривал с ребёнком, но давая понять, что его авторитет непререкаем.

— Как и обещала, — возразила Аврора. — Я не претендую ни на какое имущество, делить нам нечего — всё остаётся тебе. Детей у нас нет, значит, с этим тоже не будет проблем. Мне даже не нужны твои подпись и согласие, если ты вдруг возражаешь. Через месяц по закону нас всё равно разведут.

— Ты считаешь это выход? — голос Романовского обрёл усталость.

Следующей его фразой наверняка будет «Аврош, не глупи!» и дальше всё то, что она уже слышала: не надо устраивать трагедию, остынь, подумай и прочее бла-бла-бла, что жизнь — штука сложная, люди — существа слабые, склонные потакать своим прихотям, не нужно принимать всё на свой счёт, потому что ни одна другая женщина никогда не будет для него значить столько, сколько жена.

— Я считаю единственный, — ответила Аврора твёрдо. — Я не могу и не хочу жить с человеком, который… — не подобрав нужных слов, а скорее не желая произносит вслух «который мне изменяет», Аврора оглянулась. Людей вокруг не наблюдалось, только в туалет мимо неё прошла женщина с ребёнком и вернулся Демьян. Желания говорить с мужем это не добавляло. — Я слишком устала, чтобы обсуждать это снова, к тому же в аэропорту, в дороге, во всеуслышание. Всё, пока!

Он крикнул: «Аврора!», но она всё равно отключилась.

Едва переставляя ноги, дошла до скамьи. Перфорированный металл сиденья скрипнул. Голова бессильно откинулась на спинку. Край упёрся в затылок. Аврора закрыла глаза.

Ещё пять минут назад, казалось, она неплохо держится для женщины, потерявшей всё: работу, репутацию, любовь всей жизни. Но стоило снова услышать голос мужа, и её оставили последние силы.

Губы задрожали. Аврора закрыла руками лицо, нагнулась к коленям и заплакала.

Десять лет. Она была замужем десять лет. Она не представляла, как жить без него. Как вообще теперь жить без его рук, мягкого ободряющего голоса, морщинок в уголках тёплых глаз, улыбки, то озорной, то ироничной, то ласковой, то соблазнительной. Как всё это оставить в прошлом и идти дальше? Куда? С чем?

Мужская рука погладила её по спине, а потом подтянула к себе, обняла.

Наверное, она потеряла последние остатки гордости и благоразумия, находилась на краю полного отчаяния, если приняла эти чужие мужские объятия. Приняла как благодать, бегство, спасение. Как жертва кораблекрушения Аврора припала к чужой широкой груди и вдруг поймала себя на крамольной мысли, что хочет здесь остаться.

От Демьяна чертовски приятно пахло. Чем-то мужественным, незнакомым и в то же время будоражащим, сманивающим, заводящим. Чуть-чуть хмельным, слегка возбуждающим и определённо волнующим.

— Знаю я одно волшебное средство, излечивающее печали, — прозвучал над ухом его тягучий и хрипловатый, как кубинский джаз, баритон. Демьян приподнял её лицо за подбородок, вытер слёзы, заставил на себя посмотреть. — Очень действенное. Намекни, если понадобится. Хорошо?

«Намекну», — выдохнула Аврора. Взгляд скользнул по упрямо сжатым губам, красивым, чувственным, ярко очерченным и словно припухшим.

Она кивнула, он улыбнулся.

— Кофе?

— Можно, — согласилась в ответ на протянутый стакан. И бутерброд тоже взяла.

Аврору слегка подташнивало, и она подозревала, что от голода, поэтому не стала отказываться.

А после еды, порции кофеина и пролитых слёз определённо повеселела.

— Предлагаю прогуляться, — сказал Демьян. — Насидеться успеем, нам ещё семь часов лететь.

Легкомысленно бросив багаж, Аврора доверчиво приняла его руку: всё равно куда он её поведёт.

Оказалось, в аэропорту есть где пройтись.

Они шли длинными переходами, потом свернули к сувенирным ларькам.

«Таёжная лавка» удивила тушёнкой из кабана и медведя, вяленым мясом северного оленя и рыбой из уральских рек. У соседнего киоска словно повеяло теплом от оренбургских пуховых платков. Встретил блеском узоров Сысертский фарфор на расставленных горками чайных сервизах. В магазинчике меховых шапок улыбнули манекены: задумчивые лица в песцовых ушанках.

Остановилась Аврора у витрины компании «Мир камня». Ей понравился большой белый кварцевый медведь, славный, добродушный, но вспомнилась почему-то их последняя с Романовским поездка на Хайнань, а именно центр буддизма Наньшань.

Так вышло, что первый раз Аврора летала на Хайнань с подругой. И парк с буддийскими храмами на пятидесяти квадратных километрах территории, и поездка на электромобиле и 108-метровая статуя богини Гуаньинь — Авроре понравилось всё. Но больше всего — возможность купить счастье. Покрути барабаны с мантрами, постучи в гонг, покорми золотых рыбок, загадай желание в нужном месте, попроси у заботливой сострадательной Гуаньинь успеха, завяжи красную ленточку с пожеланием любви — и всё сбудется.

Если пятьсот миллионов буддистов верят, что сбудется, кто такая Аврора, чтобы, надевая копеечный плетёный браслетик на запястье, сомневаться.

И она с радостью крутила тяжёлые барабаны «отпускающие грехи», шла Путём милосердия, добросовестно повторяла перед восьмирукой статуей из чистого золота вслед за служителем храма молитву, освящая купленный амулет на богатство, шептала в «ухо» Камня бессмертия пожелание здоровья всем родным-близким и вернулась вдохновлённая, полная сил, с твёрдым убеждением, что в душе она буддистка.

Глава 11

Аврора целый год уговаривала Романовского слетать на Хайнань вместе. А когда он наконец согласился, в Китае вышел закон о запрете брать деньги за услуги храмов (как-то так, дословно она, конечно, не помнила) и все «аттракционы», за небольшую плату даровавшие веру, надежду, успех, здоровье и долголетие закрыли.