Краски вне линий (фанфик Сумерки)

И затем я понял, что зову своих любимых девочек.

– Белла…, – прохныкал я, – Кэти,… ахххх, …выпустите меня…

В комнате стояла мертвая тишина,… и на секунду мне показалось, что я придумал все, что происходило здесь с Дженной. Господи, блять, я болен. Но потом она заговорила,… очень нежно,… находясь в нескольких футах от меня.

– Эй, что случилось, Энтони? – ее голос звучал испуганно, и в нем чувствовалась тревога за меня, – Это не только из-за меня. Что происходит?

Я подполз и нашел металлическую дверь,… и я принялся долбить в нее, надеясь, что смогу набраться суперсилы чтобы ее выбить.

Я просто кричал, без слов, пока атаковал дверь, удерживающую меня здесь,… и так же быстро я остался без воздуха и сил,… и снова сел на пол.

– Ты дышишь как загнанная лошадь, – услышал я ее голос вдалеке, – Тебе плохо?

Это была первая верная вещь, которую она сказала за весь день.

– Я в безопасности, … в безопасности, – продолжал я напевать себе под нос, раскачиваясь и дергая себя за волосы, – Никто не может до меня добраться, …все в порядке…

– Энтони, ты пугаешь меня, – сказала она своим гнусавым южным акцентом. Это не помогло.

Я не заметил, но, должно быть, она оделась,… потому что сейчас она сидела рядом со мной, полностью одетая, за исключением обуви и шляпы, …и наливала мне еще один стакан вина.

– Хорошо, что я взяла больше одной бутылки. Ш-ш-ш…, – сказала она, – Ш-ш-ш, … хорошо,… вот, …выпей. За меня. Выпей.

Я взял стакан и медленно начал пить, …делая маленькие вздохи между глотками.

– Помогает? – спросила она, глядя мне в лицо с легкой улыбкой на губах.

Я беззвучно кивнул, по-прежнему раскачиваясь и делая глотки, …вино на самом деле было очень хорошим… сладким… теплым. Оно немного успокоило меня.

– Прости меня, Энтони, – сказала она, по-прежнему глядя на меня, и ее брови немного опустились, – Я не знала, что у тебя клаустрофобия. Я не подумала об этом. Выпей еще.

И я выпил. Через несколько секунд я почувствовал, как мои глаза закрываются,… когда вино начало расслаблять меня, …и даже мои напряженные ноги, которые были скрючены секунду назад, начинали расслабляться,… приходя в норму.

– Я бы хотела, чтобы у меня был ключ или что-нибудь в этом роде, – сказала она сейчас, – Только заперто снаружи. Мой друг скоро выпустит нас, я обещаю. А до тех пор, полагаю, мы можем просто посидеть здесь.

Я почувствовал, что киваю, держа стакан у груди, сделал несколько глубоких вдохов,… и стены прекратили приближаться.

– Ну вот, – сказала она, похлопав меня пару раз по спине, – Приятно и легко… расслабься. Допивай.

У меня еще оставалось немного вина в стакане, поэтому я допил его.

– Немного лучше? – спросила она, и я взглянул на нее, кивая и делая вдох.

– Да.

– Хорошо, – сказала она, наливая еще в мой стакан,… и затем в свой, – По крайней мере, вино хоть в чем-то помогает. Ура.

Она немного приподняла свой стакан и затем отпила вина, глядя туда, где все еще горела лампочка и там же лежали на полу ее ботинки и шляпа.

– Энтони…, – она вздохнула, скрещивая по-индийски ноги, – Почему жизнь такая дерьмовая штука?

– Без понятия, – честно ответил я, отпивая еще вина.

– Почему ты не ударил меня? – спросила она; сейчас она говорила как другой человек, не та, какой я видел ее до этого момента.

Я смущенно посмотрел на нее.

– Ты не мог заниматься со мной сексом, …и ты сказал «Нет», – подытожила она, – Я разозлила тебя и предложила ударить меня,… но ты не ударил. Я даже пригрозила, что ты лишишься работы, своей девушки, …всего. Так почему ты не ударил меня?

– Я не хотел, – ответил я, – Меня воспитывали не обижать девушек… женщин. Помимо этого, я знаю, каково это – когда тебя бьют. Вот почему я не бью других людей. Ну, до тех пор, пока они этого не заслуживают,… если это самозащита. Но никогда женщин, не важно, есть повод или нет. Порой мне трудно бывает сдержаться,… я знаю множество женщин,… которых следовало бы избить. Но я просто не могу.

Она взглянула на меня по-новому и протянула:

– Хмм.

Я ждал, когда она заговорит.

– Ты хороший мужчина, Энтони Мейсен, – сказала она так, словно только что это поняла, – Очень хороший. Я прошу прощения, …что заперла тебя здесь. Я просто подумала,… что мы немного повеселимся.

Я сделал вдох, в котором слышалась злость на нее, раз она могла подумать, что это покажется мне хоть немного забавным. Можно подумать, запирать человека в темноте – это так весело,… словно все они думали так,… каждый раз, когда я оказывался в ловушке,… может быть, поэтому они все и смеялись.

– Тебя запирали… как сейчас,…когда ты был ребенком? – спросила она мягко, положив свою руку на мою, – Ты поэтому сейчас так напуган?

– Нет, меня запирали, когда я был взрослым, – заявил я, набирая еще вина в рот.

– Ооо, – ее голос прозвучал так, словно она поняла, и она потерла своей рукой мою, но без грязных намерений,… просто по-дружески,… как сделала бы Белла,… когда мы были друзьями… пациентом и врачом.

– Меня запирали… в детстве, – поделилась она, – Но со мной все было по-другому… вместо того, чтобы бояться темноты, …она мне нравится. Думаю, в прошлой жизни я была кошкой.

Я просто слабо усмехнулся, …находя ее сейчас не столь отвратительной, как раньше.

– То, что происходит при свете – то, блять, испорчено, – сказала она почти срывающимся голосом.

– Это точно, – согласился я. Мы чокнулись и оба выпили еще немного.

– Это… Шэрон…, – начал я, но она перебила меня.

– Нет, – она слегка нахмурилась, – Шэрон удочерила меня, когда мне было восемь. Мой отец был настоящим козлом. Он постоянно бил меня… и… делал всякие другие вещи,… и я была вынуждена заботиться о нем. Он был не тихим пьяницей, но он – это все, что у меня было.

Она сделала еще глоток и продолжила.

– Иногда я сбегала из дома… после того, как он закончит со мной,… – сказала она, уставившись в пустоту, – И приходила сюда. Это было близко к нашему дому,… и я любила лошадей. Шэрон была действительно мила со мной,… она всегда разрешала мне ездить верхом. Однажды ночью я вернулась домой, а он лежал там в луже крови… мертвый. Он упал и ударился своей пустой башкой об край маминого стеклянного кофейного столика. Это единственная хорошая вещь, которую мать сделала для меня, прежде чем уйти от нас – купила этот прекрасный кофейный столик. Шэрон взяла меня к себе, и теперь я ее дочь.