«Красная империя зла». Запад против Сталина
Шрифт:
Доступные сегодня свидетельства дают веские основания, наоборот, считать их истинными. Множество данных говорит о существовании и деятельности ПОВ.
Снайдер далее пишет:
«Как утверждал Балицкий летом 1933 года, Польская военная организация протащила в Советский Союз несчетное число агентов разведки, которые представлялись коммунистами, бежавшими из родной Польши от преследований. Коммунизм в Польше был маргинальным и нелегальным, а польские коммунисты считали Советский Союз своим естественным прибежищем. Хотя польская военная разведка, несомненно, пыталась вербовать польских коммунистов, большинство польских левых, приехавших в Советский Союз, были просто политическими беженцами. Аресты польских политиммигрантов в Советском Союзе начались в июле 1933 года. Польского коммуниста и драматурга Витольда Вандурского посадили в тюрьму в августе 1933 года и вынудили признаться, что он был членом Польской военной организации. После того как связь между польским коммунизмом и польским шпионажем была задокументирована в протоколах допросов, было арестовано еще
112
Stronski H. Represje stalinizmu wobec ludnosci polskiej na Ukrainie w latach 1929–1939. P. 211–213. О Сохацком см.: Kieszczynski L. Represje wobec kadry kierowniczej KPP // Tragedia Kommunistycznej Partii Polski / Ed. by Maciszewski J. Warszawa: Ksiazka і Wiedza, 1989. P. 202. Детальнее о Вандурском см.: Shore M. Caviar and Ashes. По крайней мере, один известный польский коммунист вернулся из Советского Союза и работал на поляков (см. его книгу: Regula J.A. Mitzenmacher Jozef or Mutzenmacher Mieczyslaw. Historia Komunistycznej Partji Polski. Torun: Portal, 1994 (1934)).
Стронский лишь вкратце описывает подпольную организацию ПОВ, особенно на Украине, раскрытую по неподтвержденным данным НКВД, а также ее контакты с украинскими националистами. Стронский не утверждает, что эта тайная организация — плод фантазий «органов», что ПОВ не существовала и т. п.
Работа Кещинского опубликована в 1989 году. Она представляет собой перечень известных сведений — или просто догадок, появившихся в силу скудости исторических источников — касательно судеб членов Центрального комитета Коммунистической партии Польши. Тогда, в 1989 году, никакие из доступных сегодня архивных материалов и документов не были преданы гласности. За исключением некоторых биографических сведений, статью Кещинского следует расценить как устаревшую и бесполезную. О чем Снайдеру следовало бы знать.
О Сохацком теперь известно много больше. Но подробнее о нем будет сказано ниже. Что касается Марси Шор, в книге «Икра и пепел» она без доказательств выдвигает допущение о невиновности Вандурского. Но такое предположение недопустимо: ученый обязан во всех своих утверждениях опираться на доказательства. Более того, множество других исторических свидетельств связано с именем Вандурского. Опубликована одна из стенограмм с его показаниями [113] . Имя Вандурского называли и другие лица, которые под следствием признались в шпионаже в пользу Польши [114] .
113
Maria Wosiek. Zeznania Witolda Wandurskiego we wienzeniu GPU. Pamietnik Teatralny. 1996. № 3–4. P. 487¬510.
114
Справа «Польської Організації Військової» в Україні. 1920–1938 pp.: збірник документів та матеріалів. Kuie, 2011. С. 197, 198, 220, 299.
В своих более ранних «Зарисовках» Снайдер приводит рассекреченные ранее показания Витольда Вандурского, где тот утверждает, что действительно был завербован в ПОВ:
«Таким образом, в 1929 году я уехал в СССР, будучи подготовленным к практической работе с ПОВ, хотя Братковский, Ворблевский и Воеводский не использовали этого термина в своих разговорах со мной» [115] .
Снайдер вводит своих читателей в заблуждение, когда пишет о «польском коммунисте Ежи Сохацком», но опускает свидетельские показания о том, что последний в действительности был польским шпионом. В «Зарисовках» Снайдер пишет:
115
Zeznania Wandurskiego. С. 493.
«В ноябре 1933 года польский офицер в Киеве в рапорте своему начальнику высказал предположение, что арестованный тем летом коммунист Ежи Чешейко-Сохацкий работал на польскую разведку» (с. 123).
Снайдер далее замечает:
«Стоит, наверное, упомянуть, что информация Второго отдела по Яну Белевскому, представителю партии Польши в Коммунистическом интернационале, была значительно более точной» (с. 123).
Снайдер знает, но утаивает от читателей, что в очень обстоятельных признательных показаниях Вандурского Сохацкий назван руководителем ПОВ в СССР. Например:
«На протяжении всего периода наших контактов Грант осторожно и шаг за шагом готовил меня к работе на ПОВ, что закончилось тем, что я оказался вовлеченным в деятельность этой организации. Грант был одним из тех, кто был особенно близок к Братковскому (то есть Сохацкому) и сообщил ему, что я вовлечен в ПОВ. Мне это стало ясно после нескольких встреч с Братковским, в ходе которых неявно подчеркивалось, что он доволен договоренностью между мною и Грантом» (с. 508).
В недавно опубликованном сборнике
документов «Дело ПОВ на Украине 1920–1938 годов» [116] один из арестованных называет Сохацкого среди руководителей московского подразделения ПОВ наряду с Вандурским и другими.116
Справа «Польської Організації Військової» в Україні. 1920–1938 рр.: збірник документів та матеріалів. Киів, 2011.
«Руководящий центр “Польской военной организации” на территории СССР находился в Москве (ранее он находился в Киеве, затем в Минске). В его состав входили:
СОХАЦКИЙ-БРАТКОВСКИЙ — б[ывший] секретарь ППС, агент 2-го отдела Польглавштаба, непосредственно был связан с начальником 2-го отделения военной контрразведки ВОЕВУДСКИМ, зав[едующим] пол[ьским] сектором в Институте Маркса-Энгельса-Ленина.
ВАНДУРСКИЙ — б[ывший] член КПП, писатель, б[ывший] директор поль[ского] театра в Киеве, и др.» (с. 197).
Имя Сохацкого фигурирует во многих протоколах допросов [117] . В одном из них Вандурский назвал Сохацкого (с. 503). В материалах, опубликованных в 2010 году, наряду со многими другими лицами и Сохацкий, и Вандурский упомянуты в стенограммах допросов обвиняемых по делу о деятельности ПОВ в 1933 году [118] .
Неизбежный вывод из всех этих показаний: Сохацкий действительно руководил польским шпионажем в пользу военной разведки. Во всех документах единообразно используется русское сокращение «ПВО» — «Польская военная организация». Было ли «ПВО» официальным названием ПОВ, значения, кажется, не имеет.
117
Ibid. С. 198, 200, 201, 202, 203, 204, 209, 210, 216, 217, 218, 225, 241, 249, 268, 270, 271, 272, 286, 287, 288, 289, 290, 293, 296, 298, 308, 312, 316, 354, 408.
118
Томазова Наталія, Олександр Скібневський. До Історії Польського Театру в Києві. Пам’ятки. 2010. С. 215–245. См.:pdf.
Что касается заявления Снайдера о том, будто Польская военная организация прекратила свое существование в 1921 году, в признательных показаниях Вандурского (цитированных выше) читаем следующее:
«Но даже после второго ареста Скажиньский не был разоблачен и отправился в Польшу, где в 1922 году я случайно встретил его в Варшаве в одном из кафе. Он был рад нашей встрече и горячо рассказывал мне о работе в рядах ПОВ на Советской Украине».
Опубликованные протоколы допросов и доступные в наше время доклады НКВД содержат многократные ссылки на ПОВ как на организацию, не прекращавшую своего существования. Насколько вероятно, что все они «фальсифицированы» или подделаны каким-то иным способом? Как в случае с любым историческим документом, просто допускать такую фальсификацию, как поступает Снайдер, совершенно недостаточно — все подобные декларации необходимо, как минимум, подкреплять доказательствами. Нелегальная военная разведка — шпионская организация — вероятнее всего, будет стремиться сохранять в тайне и оспаривать свое существование. Поэтому утверждения, будто ПОВ ушла в небытие, как делает Снайдер, совершенно безосновательны.
В своей работе о Коминтерне 1930-х годов [119] Уильям Чейз опубликовал доклад Яна Белевского в адрес Исполнительного комитета Коминтерна (ИККИ) об опасности внедрения агентов польской разведки в ряды Коммунистической партии Польши.
«4 сентября Белевский написал “совершенно секретный” документ, озаглавленный “По вопросу кризиса руководства Коммунистической партии Польши”, в котором он обратил внимание на опасности со стороны фашистов, реакционеров и их агентов, в особенности троцкистов. В свете предполагаемых опасностей он утверждал, что уничтожение этих контрреволюционных элементов силами “НКВД под руководством товарища Ежова — это необходимый акт самозащиты”. По Белевскому, арестованные руководители КПП проводили эмиграционную политику, предназначавшуюся для внедрения агентов Польской военной организации в СССР. Перечислив восходящие еще к 1919 году ошибки и осудив за них партийное руководство и беспрерывный отказ последних от поддержки дела рабочих, он рекомендовал, чтобы “здоровые элементы” провели полную реорганизацию партии и ее руководства и усилили ее связь с массами».
119
William Chase. Enemies Within the Gates? The Comintern and the Stalinist Repression, 1934–1939. New Haven, CT: Yale University Press, 2001.
Чейз выражает скептицизм по поводу обвинений, изложенных в докладе Белевского, и высказывается в пользу необоснованности его ареста, последовавшего всего через неделю.
«Настолько же фантастическим, каким кажется это конспирологическое объяснение, стало то самое представление, в соответствии с которым ежовское НКВД заводило дела на нынешних и прошлых руководителей КПП, включая Белевского, который был взят под стражу через неделю после написания своего доклада. Представление НКВД вылилось в решение ИККИ» (с. 264).