Красная комната

Он завел анкету для знакомств с девушками, воспользовавшись фотографией, которую сделала сама Джин, – он ведь знал, что эта фотография была для нее самой любимой! В анкете он указал возраст девушки (чем моложе, тем лучше), все свои данные подробно – рост, тип внешности, вес и даже сексуальные предпочтения. И в тот самый момент, когда Джин обнаружила его анкету, он как раз висел на сайте знакомств.

Боль, которую испытала Джин, была абсолютно убийственной. Около часа она не то что не могла прийти в себя – она просто не могла дышать. Джин лежала на полу, подтянув ноги к груди, в позе абортированного зародыша, и тихонько скулила. А на фотографии ее любовника ярко горела зеленая точка, означающая, что все это время он находится онлайн.

Спустя два часа Джин решила содрать с себя собственную кожу. Сделать это было необходимо как можно болезненней, ведь именно она была виновата во всем.

Джин зарегистрировалась на этом вонючем сайте под фальшивым именем и уже через сайт знакомств написала ему очень трогательное послание о том, что она просит у него прощения, что ничем не хотела его обидеть и не понимает, как может он причинять ей такую жуткую боль. Ведь он клялся, что никогда ее не обидит! Любовник мгновенно ее заблокировал.

Джин сошла с ума. В последующие три дня стала забрасывать его звонками, смсками, сообщениями – никакого ответа. Она завела новые почтовые адреса на Рамблере и Яндексе, чтобы с них снова зарегистрироваться на том самом сайте знакомств. Написала еще – он снова ее заблокировал. Написала в третий раз – бесполезно…

Он по-прежнему так и не ответил ни на один ее телефонный звонок. Все вечера и часть ночи он проводил исключительно на сайте знакомств, а Джин следила за ним, заглатывая кровавые сопли.

Джин попросила смской хотя бы написать ей, что между ними все кончено. Он ничего не ответил. Она окончательно лишилась рассудка. А потом общие знакомые сообщили ей, что видели его с девушками – с одной, другой, третьей. Они гуляли по центральным улицам, сидели в кафе. Зная его натуру, Джин не сомневалась, что он спит с ними. Он держит их за ручку и клянется, говорит всякие милые глупости и целует так, как когда-то целовал ее.

Джин похудела на полтора десятка килограммов. Она пыталась встречаться с кем-то, но с первого же свидания убежала в слезах и соплях. На следующем же свидании вела себя так глупо, что приличный во всех отношениях мужчина ей больше никогда не перезвонил. Для Джин все было кончено. Она при жизни превратилась в свой собственный призрак, не могла делать то, что делала прежде. Даже простое открывание крышки ноутбука как будто причиняло ей физическую боль.

Компьютер и телефон были самыми страшными орудиями ее мучительной пытки и последующей казни. Ведь было ясно, что ее любовник всегда доступен, но даже не пытается ее искать. Но хуже всего обстояли дела с компьютером. Рука Джин сама тянулась открыть ненавистную ссылку и увидеть, что ее любовник неотступно висит на сайте знакомств.

Она клялась себе этого не делать. Гасла и истощалась от почти физической боли. Но, как наркоман тянется к своей привычной дозе, а алкоголик к стакану, Джин тянулась к злополучной ссылке, чтобы снова и снова причинить себе боль.

Она решила уехать (как будто можно сбежать от интернета!), нашла работу в другом крупном городе, расположенном достаточно далеко. Написала бывшему любовнику (все вокруг упорно заставляли ее произносить это слово «бывшему», а она никак не могла научиться называть его так), что уезжает в другое место. И снова никакого ответа.

Первая работа оказалась неудачной. Она долго мыкалась по съемным квартирам и жила даже в хостеле. Это было ужасно! На сайте знакомств ее любовник получал подарки от разных девушек; там всегда горела зеленая точка – чуть ли не круглые сутки он был онлайн.

Не было такой казни, которую Джин не решилась бы испытать на себе. С утра до ночи она твердила, что во всем виновата сама. Она подтолкнула его к этому! Она отдала его другим женщинам! Она заставила его причинять себе боль! Она своими руками разрушила собственное счастье, растерла в порошок, сожгла дотла, поэтому он никогда не вернется к ней. Он никогда не простит, что она тогда попросила его о помощи. Он воспользовался ее истерикой как предлогом, потому что на самом деле никогда не любил, ничего к ней не испытывал. А раз так, то во всем виновата только она одна! Кто же еще, как не она? Некому больше! Она не сумела заставить его в себя влюбить, она не заинтересовала его. Она, она, она…

Рядом с Джин не было ни одного человека, который открытым текстом сказал бы ей, что она полная идиотка, если страдает за мудаком, который не стоит ее слез. Что не она виновата, что он просто козел, уродливая мутировавшая скотина с мозгами без извилин, которых развелось слишком много в современном обществе в последнее время. И что он действительно не мужчина, а существо среднего пола, не способное разбираться в женщинах. Он не понимает, что весь этот вонючий сайт тупости, разврата и похоти, превращающий людей в уродливых деградирующих дегенератов-мутантов, даже мизинца Джин не стоит! Но этого ей никто не сказал…

Джин сидела в красной комнате перед ноутбуком, глядя на зеленую точку и глотая слезы.

Потом раздался плач ребенка. Джин так и подскочила на месте. Но у этой комнаты стены выходили на другую сторону. Почему здесь?!

Какофония звуков наплывала сразу со всех сторон. Джин замерла, потом машинально захлопнула ноутбук и прислушалась.

Детский плач звучал все громче и громче.

Глава 4

Джин заметалась по комнате. Детский плач звучал сразу со всех сторон. Она подбежала к стене, которая, по ее мнению, могла соседствовать с той самой квартирой, откуда доносился этот ужасающий вой. Изо всех сил стала колотить кулаком. Словно в насмешку, с какой-то особой издевкой, плач зазвучал еще громче.

Джин не выдержала. Взглянув на часы, которые показывали 3.15 (это ночи или уже утра? – она никогда не разбиралась во времени), решила выйти в коридор и постучать в соседскую дверь.

«В конце концов, – успокаивала себя Джин, – наверное, эти люди издеваются над ребенком, если он орет столько часов подряд. Нельзя быть такой равнодушной! Нужно принять хоть какие-то меры!»

Нервы ее были расшатаны до предела – она больше не могла обходиться полумерами. Все, что ей сейчас хотелось – сидеть в тишине за ноутбуком, упиваясь своей нестерпимой болью.

Накинув поверх пижамы футболку (это придало ей более приличный вид), Джин выскочила в коридор.

На лестничной клетке было всего две двери – ее и соседская. Именно из-за этой единственной соседской двери доносился истерический плач ребенка. Дверь выглядела потертой и старой, с облупившейся краской. «Небось, бомжи какие-то!» – подумала Джин, сверля ненавистную дверь таким пристальным взглядом, будто пыталась, как по волшебству, пройти сквозь нее.

Звонка у двери не было. Джин хмыкнула и громко забарабанила в дверь кулаком. Не последовало никакого ответа. Странным было еще и другое: детские крики не долетали сюда, в коридор. Джин прислушалась – тишина за соседской дверью просто пугала. Никаких звуков младенческого плача!