Красная мантия

Пробираясь к памятному месту я не заметил как мой попутчик куда-то пропал. Осмотревшись, я увидел, как он направляется к одному из обитателей трущоб. И этот обитатель надо сразу сказать был не адекватен. Он постоянно пинал, какой то механизм из-за чего по нему то и дел проходили небольшие разряды похожее на короткое замыкание. Вандал выглядел совершенно не нормально. Рваные движения сменялись трясучкой и судорогами, возможно, его било током от механизма, который он с упорством, достойным лучшей цели, продолжал пинать.Подходя ближе, до меня начал доноситься бессвязный бред который он нёс. Его голос то опускался в тишину, то поднималсявверх, срываясь на фальцет. Когда его голос становился наиболее громким, я различал, какие-то фразы про голоса.Маяр уже добрался до безумца, явно забежавшего из местного аналога дурдома и, что-то втолковывал ему, переходя на всё более громкие тона.

Мне бы обратить внимание, на опустевшие улицы и отсутствие вечного гвалта. Но происходящее меня заворожило и я как сомнамбула приближался. И вот когда до Маяра оставалось с пяток метров он развернул свой топор и пяткой ударил в грудь безумца. Тот отшатнулся на метр но устоял, держась за грудь.В этот момент из занавески выскочило новое действующее лицо, Исковерканный силуэт замотанный в тряпки резко выкинул руку вперёд и в верх. Будто невидимой рукой этот выпад подбросил и откинул Маяра вверх и в сторону. Но Дарт Вейдер местного разлива на этом не успокоился и приподняв тело моего соседа в воздух своими силами начал его душить.

Именно в это момент охреневание от всего происходящего с меня спало и я выхватил лаз пистол. Кем, кем, а представителями власти эти двое быть не могли, поэтом стоило бить на поражение. Первый выстрел прошёл мимо, второй попал в плечо и заставил Дарт Вейдера переключиться на меня. Маяр бесформенным мешком рухнул на покрытие пола, а мой третий выстрел расплескался красивым светом по сферической преграде. Произошедшее светопреставление изрядно удивило моего противника и дало мне несколько секунд. Интуитивно выкрутив регулятор мощности на максимум я произвёл еще несколько выстрелов. Первый размазался по плёнке защиты как и предыдущий, второй же попал в грудь и хорошенько поджарил урода. Третьего не последовало, так как предохранитель перегрева отключил спусковой контакт от цепи.

И только я подумал, что всё кончено, как первый псих начал подниматься. Итак плохое освещение стало еще более чёрным и мрачным в нём начали появляться лиловые оттени, воспринимаемые не столько зрением сколько подсознанием. Вокруг поднявшееся фигуры воздух начал играть маревом. Так бывает когда от жаркой литейной печи тёплые потоки воздуха устремляться вверх и смешиваться с холодными. Но сей час это было жутко, как будто сила клубилась вокруг него. Поднявшись на ноги, псих, раскинул руки и запрокинув голову, громогласно расхохотался, совершенно безумным смехом. И чем громче он смеялся, чем сильнее было его безумие, тем сильнее он окутывался молниями.

Оружие в моей руке трижды про вибрировало, оповещая, что оно снова готово к применению. Не успел я вскинуть руку, как цепь молний, перескакивая от одного металлического предмета на другой, рванула ко мне. Я бросился за ближайший металлический ящик, стремясь найти укрытие там.

Согнувшись в три погибели и обняв руками колени, я мелкими шажками семени прочь. Находясь под непрекращающимися ударами молний у меня было время не только вспомнить прошлое но и название моих противников. Псайкеры именно так называются местные колдуны- псионики. И похоже нас угораздило нарваться не просто на скрывавшихся, а на изрядно поехавших кукухой. Следуя логике того, что эти товарищи тут достаточно частые гости, то вскоре должен появиться отряд по их нейтрализации. И можно было бы попробовать их дождаться, но я не знаю скорость их реагирования. А еще этот психпохоже понемногу приходит в разум. Он всё более расчётливо кидается молниями и того и гляди допрёт сблизиться или поменять позицию.

Именно поэтому, я накрутив себя максимальной злостью к грёбаным псайкерам, а заодно и к долбаным фанатикам, изображаю гуся и меняю позицию. Очень надеюсь, что незаметно для моего опанента.

Манёвр удался. Я сидел на пандусе второго этажа и наблюдал как поганец, неспешно, приближается к моей прошлой позиции. Похоже он окончательно пришёл в себя и сейчас собирался закончить начатое. Он осыпал здоровенный ящик молниями то с одной то с другой руки, явно рассчитывая не дать противнику высунуться. Передняя стенка уже была испещрена бороздами и следами от электрических разрядов. Я сжимал своё оружие и пытался не только не смотреть на псайкера, но и проецировать свою ненависть на истязаемый ящик. Бережённого Омнессия бережёт, а уж с силами варпа и подавно стоит соблюдать осторожность. Сразу же захотелось подумать о тех о ком нельзя, но я уже привычно подавил это желание и воспоминания о них. Предохранитель был выдран и замкнут накоротко. Это даст мне еще один выстрел на максимальной мощности. Четвёртый же выстрел подрядпросто поджарит фокусирующею линзу и будет не опаснее мощной лазерной игрушки моего мира. Да и заряда, батареи на него уже наверное и не хватит. Теперь мне наглядно понятна тяга этого мира к большим пушкам. Болтер это сильно, болтер это надёжно, мне обязательно нужна большая бабаха.

Мои губу заканчивают безмолвно читать литании, мои руки вскидывают оружие на линию прицеливания, мой палец трижды выжимает спусковой контакт и лишь когда рукоять в третий раз подряд легонько вибрирует , оповещая, что последний выстрел был произведён я срываюсь на бег. Я заметил, что псайкер начал реагировать, но слишком поздно. Даже если я промазал, то в этом нагромождении метала, попробуй попади в меня.

Я останавливаюсь лишь тогда, когда понял, что удара возмездия так и не последовало. Вдалеке, там, где застала его моя засада, валялось тело псайкера и не подавало признаков жизни.

Понаблюдав с минуту я принял решение спуститься. В моей руке бы некогда значимое оружие, сейчас это была тень от него. Батарея практически разряжена, если её и хватит то максимум на один разряд, который досуха выпьет из неё все соки. Фокусирующая линза хоть и остыла, но её чистота изрядно пострадала от ненадлежащего использования. В лучшем случаи оружие выдаст половину своей мощности. Но само его наличие успокаивало и добавляло уверенности.

Обойдя по немалой дуге, я направился к месту первого столкновения. Первый из убитых мной псайкеров лежал на том же месте. Подойдя со стороны макушки я аккуратно потыкал стволом в голову. Реакции не было и даже на более активные действия тело не отреагировало. Глаза то и дело цеплялись за крупную обугленную впадину на месте груди. Похоже именно сюда пришёлся усиленный выстрел. Нормальный человек такого не переживёт. Должно быть его сердце просто зажарилось внутри.

Откликаясь на ассоциации в памяти всплыл термин Биомантия. Одна из дисциплин псайкеров направленная на работу с собственным, да и не только собственным телом. Регенерация, живучесть, долголетие, всё это казалось отъемлемой частью этого термина. И если в смерти этого колдуна, я убедился то теперь приходилось бросать взгляды на дальнее тело всё чаше и чаще. Мне начало казаться, что оно поменяло свою позу, он точно лежал не так!

От параноидальных мыслей меня отвлёк тихий стон. Бросив взгляд в сторону с которой он донёсся я увидел тело Маяра. Но стоило мне пройти пол пути какменя сковал разряд, поваливший с ног. Я еще секунд пять бился в конвульсиях пока сознание не решило, что с него хватит.

Я находился в металлической комнате. Мои руки были закованы в цепи и задраны вверх. Натяжение цепей едва хватало что бы стоять прямо. Первое, что мне пришло в голову когда я смог осмотреться это слово каземат. В помещении не было ничего лишнего. Стены, тусклый свет, гермостворка с небольшим круглым окошком. А еще небольшая воронка прямо под ногами для с правления естественных потребностей. Я находился здесь уже третий день. Я привык к многому, к чувству стыда от отсутствия одежды и необходимости гадить под себя. К боле в плечах и сбитых кандалами запястьях. Да даже к тупым и повторяющимся вопросам дознавателя, навещающего меня дважды за день. Ну или то, что я считаю днём. Время тут тянется медленно и тягучи. И только посещения сервитора с плошкой воды и дознавателя не позволяют увязнуть в этом киселе.

Но не возможно привыкнуть к холоду, он накатывает на тебя приступами! Он забирается во внутрь и отступает, но только для того, что бы вернуться. Всё это перемешивается с запахом амиака и дерьма сшибающего не хуже удара в голову в те моменты когда обоняние решает включиться.

Дознаватель приходит с упорством метронома. Всегда они и те же движении, одни и те же вопросы. Кажется каскаду визиров его аугментированого глаза совершенно плевать на меня. Но нет, они находиться в постоянном движении и кажется, буквально потрошат меня, доставая наружу самые мелки реакции моего тела.