Красное бедствие
Шрифт:
– Брат! – Лаверн лениво улыбнулся и поманил его к себе. – Мы ждали только тебя.
Савьер медленно приблизился к нему и сказал:
– Прости, что заставил ждать.
– Думаю, все понимают, насколько тебе сложно, – с нарочитой жалостью произнес Лаверн. – Сядешь рядом?
Еще три ступени. Нет уж.
– Меня устроит место за общим столом. Ты позволишь?
– Как тебе угодно.
Лишив брата наслаждения лицезреть, как он карабкается по ступеням, Савьер развернулся и медленно пошел в сторону щебечущих между собой Амели и Астары.
Со стороны они казались близнецами, но их характеры
– Савьер! – Амели улыбнулась ему и указала на свободное место рядом с собой. – Я надеялась, что ты присоединишься к нам.
Он сел и выпрямил ноющую ногу. Астара кротко улыбнулась и принялась шептаться с соседкой, кажется, дочерью одного из лордов какого-то Малого Дома. Странно, что Лаверн позволил прийти на церемонию не только представителям Больших Домов.
– Я рад видеть вас в этом зале! И пусть нас собрало здесь горе, мы не дадим ему омрачить церемонию! – Голос Лаверна заглушил все остальные звуки.
Музыка смолкла, все взгляды устремились к наследнику Дома Багряных Вод. В черно-бордовом костюме, с зачесанными назад волосами он выглядел настоящим лордом, которым пока не стал.
Вперед вышел Говорящий – сухой старик, обрядившийся по случаю в дорогую, вышитую золотом мантию. Взяв с бархатной подушки витой венец Дома Багряных Вод, он поднял его над головой и затянул молитву Матери:
– Всепрощающая и Единая, дающая и принимающая, Великая Мать морей и рек, земель и небес, обрати свой лик на наследника Великого Дома Багряных Вод, Лаверна Второго! Даруй ему мудрость и выдержку, всели в его сердце…
Савьер прижал руку к груди и встал, как и все присутствующие в зале. За молитвой Матери последовала молитва Мастеру, а за ней – Жнецу. Говорящий закончил свою долгую речь и повернулся, чтобы возложить венец на голову Лаверна. Гости затаили дыхание.
Савьер не завидует брату, никогда не завидовал. Он с самого детства знал, что ему не стать наследником, и принимал это смиренно, но в момент, когда венец коснулся волос Лаверна, по спине пробежал холодок.
Савьер огляделся и заметил темные фигуры в мантиях, стоящие по всему периметру зала. Если это представители Дома Убывающих Лун, то почему их так много? Почему они не заняли места за заставленными едой столами?
Савьера начало мутить. Он сжал набалдашник трости и втянул воздух сквозь сжатые зубы. Это ведь надо было так разволноваться.
– Что ж, – Лаверн поправил венец и обратился к залу, – а теперь я хочу, чтобы каждый из вас преклонил колени!
Стук сердца заглушил возмущенные крики гостей. Савьер попытался оттянуть ставший вдруг тесным ворот, чтобы вдохнуть. Амели повернулась к нему, и он заметил яркие пятна румянца на ее бледном лице. В больших синих глазах застыл вопрос, ответа на который у него не было.
С тех пор как лорды четырнадцати Больших Домов свергли императора Бедивира и уничтожили почти всех представителей его рода, никто не преклонял колен. Эта традиция считалась унизительной долгие годы: лорды лишь пожимают друг другу руки в знак уважения. Свергнув тирана,
они поклялись на крови, что их потомкам никогда не придется вставать на колени.– Давайте же! – Лаверн оттолкнул от себя опешившего Говорящего и взмахнул руками. – Преклоните колени и поклянитесь в верности Лаверну Второму!
– Ты сошел с ума?
Юноша из Дома Наполненных Чаш положил ладонь на рукоять меча и вышел вперед.
– Какое право ты имеешь требовать, чтобы мы присягнули тебе?
– Мой господин, что вы…
Лаверн толкнул Говорящего в грудь, и старик скатился с постамента. К нему бросились слуги и помогли подняться. Савьер хотел было присоединиться к ним, но ему мешали пройти, люди поднялись из-за столов, и зал наполнился гомоном.
– Как ты смеешь!
– Какое ты имеешь право?!
– Да кто ты такой?!
Болезненный спазм скрутил нутро, и Савьер согнулся, пытаясь удержать рвущуюся наружу горькую желчь.
– Что он делает? – дрожащим голосом спросила Амели.
– Я не знаю, – задыхаясь, ответил Савьер. – Поверь, я понятия…
С оглушающим треском лопнули витражные окна. В зал ворвался ледяной ветер, а вместе с ним тени, быстро заполонившие все пространство вокруг.
Амели закрыла голову руками, Астара завизжала. Они пригнулись, а сидящая рядом девушка попыталась забраться под стол.
Савьер медленно сполз на пол и попытался разглядеть существ, мечущихся под потолком.
Их тела отдаленно походили на человеческие, но изуродованные, коротконогие и горбатые. Из спин росли большие кожистые крылья, морды были уродливыми, как у летучих мышей. Они вопили и кружили над столами, задевая мощными лапами бокалы и супницы.
Савьер попытался взять себя в руки, но все происходящее казалось дурным сном. Он никак не мог поверить в то, что видел, не мог сосредоточиться на испуганном шепоте Амели, только медленно моргал, пытаясь убедить себя, что уснул на полу в комнате и все происходящее просто ему мерещится.
– Помогите!
Одно из существ схватило зазевавшегося мужчину, подняло к потолку и сбросило вниз. Череп бедняги раскололся с неприятным звуком, который Савьер вряд ли сможет забыть.
Началась паника. Гости ринулись к дверям, но те оказались заперты. Фигуры в мантиях пришли в движение, свечи в зале погасли и вспыхнули вновь, однако пламя их стало зловещего синего цвета. В полумраке Савьер старался нащупать руку Амели, но той не оказалось рядом.
Вскочив, он попытался оглядеться, но найти кого-то в море человеческих тел было невозможно. Отовсюду доносились крики. Савьер запнулся о чье-то тело и упал. Ладони окрасились алым. Он попытался стереть кровь, но лишь испачкал одежду.
– Амели! – в отчаянии выкрикнул Савьер. – Амели!
Поднявшись, он заковылял к дверям, надеясь найти подругу там, но его снова сбили с ног. Трость отлетела в сторону, кто-то наступил на нее, и в гомоне голосов Савьер услышал треск.
– Приведите моего брата ко мне! – раздался громоподобный приказ.
Кто-то схватил его под руки и потащил к трону. Савьер сопротивлялся из последних сил, но самообладание оставило его, когда он увидел Амели, лежащую на столе. Уродливая крылатая тварь припала к ее шее, белое платье потемнело от крови. Остекленевшие глаза девушки смотрели в пустоту.