Красное золото
Шрифт:
Значит — что? Значит, отряд в пятьдесят шесть сабель был осколком какого-либо соединения бывшей колчаковской армии. Но откуда ж здесь-то, в это-то время?!
Я мог наизусть назвать даты многих боев и стычек, проходивших недалеко от колеи железной дороги, номера или наименования частей, принимавших в этих боях участие, а так же ориентировочное количество потерь с обеих сторон — и точно знал, что к июлю не было в районе Сычева сил, способных дать полноценный бой регулярным частям 2-й армии Дальневосточной Республики. А имел место, судя по немаленьким потерям красных, именно полноценный бой, а не, скажем, перестрелка, простой огневой контакт или же, к примеру, банальное «избиение младенцев». В смысле — партизан из «зеленых» или каких-нибудь прочих мародеров…
И появиться этот полуэскадрон белогвардейцев мог только с юга, из тайги, потому что на
Я достал рукописную карту района, тщательно перерисованную мной со старой, еще дореволюционной. На ней, разумеется, не было многочисленных поселков имени Ленина, Кирова, Дзержинского и прочих адептов Мировой Революции, равно как и всевозможных местных героев гражданской войны. Вот село Сычево, например, теперь именуется «Город Лазо». Именно так — в два слова и оба с большой буквы. Хорош бы я был, если бы пытался привязать события почти восьмидесятилетней давности к карте с Городом Лазо в качестве ориентира. Хотя в последнее время таких, с позволения сказать, историков — пруд пруди. Они запросто помещают древний Вавилон в современный Библос, а то и похлеще — в дельту Нила, к примеру, сунут. Понятно, что они мнят себя историками с большой буквы и с географией поэтому не дружат, но так-то уж за что… Бедные, бедные ассирийцы и прочие месопотамцы, небось, всем скопом в гробницам своих ворочаются да стенают горестно… И ведь ничего: публикуются оные господа историки многотысячными тиражами. Учебники пишут. По телевизору выступают. А взоры у них завсегда такие задумчивые-задумчивые… Не иначе, напряженно размышляют: а не пихнуть ли, скажем, тот же самый многострадальный Вавилон куда-нибудь… э-э… ну, в Мексику, к примеру, а? К ацтекам поближе, а? И не обозвать ли его при этом на всякий случай Атлантидой, а самих ацтеков — атлантами, а? А что — и то и другое на буковку «А» начинается, вполне достаточное, по нынешним временам, обоснование для возникновения рабочей гипотезы…
Да, получается, что вполне могли эти полсотни белых пройти по тайге: вот отсюда, например, и вот сюда, через Сенчино, Егоровку и дальше на восток… А по другому — никак, с голоду перемерли бы, они же солдаты, а не охотники, да и лошади — не белки, шишками питаться не приучены. И все равно — как-то это все сомнительно…
В общем, резюме следующее: белых здесь в это время быть не могло. Но ведь имеется совершенно недвусмысленный рапорт о их уничтожении — вот он — стало быть, были. Что ж, возможно и такое, а уж в войну-то тем более. Он шел на Одессу, а вышел к Херсону — в смысле: к Сычеву вышел — в засаду попался отряд…
А откуда он, кстати, вышел? Ведь если этот полуэскадрон два или больше месяца бродил где-то глубоко в тылах красных, пусть даже и в тайге, значит, кто-то его туда послал, это же армия, а не племя ирокезов, где захотел — пошел за скальпами, захотел — огненную воду хлебаешь. Ведрами… А поскольку в тылах — могли случаться стычки, то есть: потери. То есть изначально отряд мог быть больше. Раз в несколько. А никаких упоминаний ни о засылке в тылы большевиков, скажем, кавалерийской дивизии, полка, эскадрона или даже полуэскадрона, ни о боях южнее или юго-западнее Сычева, откуда этот отряд появился, в предшествующие два-три месяца я что-то не встречал. Впрочем, как я уже говорил, документы могли и не сохраниться.
Собраться же из отставших от своих одиночек, как это бывало, например, с попадавшими в окружение бойцами Красной армии на первом этапе Великой Отечественной, этот отряд не мог, потому что, в отличие от Отечественной, не достигали здесь силы конфликтующих сторон такой концентрации. Да и пространства не те, на наших просторах целый армейский корпус может затеряться и никогда в населенные места не выйти, а не только отдельно взятые солдатики… За всю гражданскую в регулярных частях и соединениях, между прочим, и у белых и у красных служило всего около восьмисот тысяч человек, причем большинство из них — в европейской части бывшей Российской империи. Остальные же вооруженные формирования относились преимущественно к партизанам и прочим
анархистам и действовали то за одну, то за другую сторону. Но гораздо чаще — против всех.В итоге получается: то не мог, это не мог, но откуда-то же они здесь вдруг появились, эти полсотни колчаковцев? Очень интересно. Архиинтересно, батенька, как сказал бы один известный людоед-мечтатель…
ГЛАВА 3
Спал плохо. Снились мелькающие в тумане сизые тени верховых с проблесками серебра на плечах… Снилось мне залитое яркими солнечными лучами бескрайнее поле и бродили по нему оседланные кони без всадников… Потом снова снился сумеречный — то ли рассветный, то ли закатный — бор. Но уже мертвый и недвижимо-пустой…
Пробудился я вполне самостоятельно, задолго до звонка будильника. За окном едва синели утренние сумерки, точь-в-точь как в странном давешнем сне. Ай-яй-яй, как же нехорошо-то, зацепила ненужная проблемка пытливым ум…
И ведь не имеет этот эпизод давно отгремевшей войны ну совершенно никакого отношения к моей непосредственной научной теме, на доработку которой в смысле копания в источниках у меня, кстати, всего один денек и остался. Но просто взять и пройти мимо, отказавшись от попытки объяснения случайно обнаруженного странного факта, я уже никак не мог.
Вообще-то, у меня так частенько бывает: попадет заноза какая-нибудь — и не мешает вроде бы, и иных заноз, покрупнее и посаднящей, за глаза хватает — ан нет, пока с этой, маленькой, не разберусь, никак не могу идти дальше. Между прочим, именно так и совершаются многие открытия, в том числе и исторические. Правда, для девяносто девяти с большими сотыми процентов населения земного шарика ничего они не значат и не стоят. Эти девяносто девять с сотыми процентов и не услышат-то о этих открытиях никогда. Но в одной отдельно взятой научной дисциплине, и даже не в ней самой, а лишь в какой-то ее составляющей, это малюсенькое открытие способно вызвать форменный переворот, опровергнуть или, наоборот, подкрепить пару-тройку рожденных маститыми учеными мужами солидных теорий, положить начало новому научному взгляду и породить не одну острейшую дискуссию. И будут в сих дискуссиях среброкудрые корифеи с эспаньолками оные кудри и бородки, образно говоря, выдирать друг у друга с корнем, оспаривая или признавая то самое малюсенькое открытие и делая его, таким образом, либо революционным событием, либо некомпетентным поползновением.
И хотя ни на какое революционное поползновение я вовсе не претендовал, за пятнадцать минут до открытия архива уже топтался под узкой стрельчатой аркой главного входа, с нетерпением ожидая, когда же, наконец, заспанный охранник в пятнистой камуфляжной куртке (примета времени!), точный клон вчерашнего, откинет металлическую скобу с заиндевелых алюминиевых поручней и я смогу взлететь на шесть лестничных маршей, привычно вдохнуть затхлую пыль тихого зала и попытаться сделать свое маленькое открытие. Не для славы, нет, и не для того, чтобы многомудрые корифеи лишали друг друга растительности в ученых баталиях. Оно и открытием-то останется только для меня… Но и не корысти ради, ибо недостойно исследователя прельщаться манящим блеском Золотого Тельца. И пытаться восстанавливать истину я буду лишь для себя. Для собственного самоутверждения в своих же глазах, если угодно… Слишком высокопарно, друг мой! — фыркнул внутренний цензор. — Попроще надо быть, попроще. А то ведь не поймут тебя люди… Если захотят понять — поймут. А попроще, как известно, у нас только дубли бывают…
Итак: что мне известно? Немного мне известно, прямо скажем. Знаю я дату и место разгрома небольшого, в полсотни штыков, отряда белых. И догадываюсь о вероятном направлении их продвижения к своей гибели. Маловато, конечно, исходных данных.
Но, с другой стороны, не так уж и мало. Потому что я — историк, хоть и плохонький, без регалий — и умею не только строить гипотезы, но и искать факты, их подтверждающие. Или опровергающие. Тут уж — как повезет. В конце концов, история — не физика, где если «эм-жэ-квадрат», то обязательно «пополам». В исторической науке многое зависит от сохранности источников, умения их читать и, особенно, личностной точки зрения на сохранившиеся. Вот к примеру: разгром боевой организации эсэров. Одни историки клянут Азефа, другие — превозносят способности тайной полиции. Объяснять, кто из них к какой исторической школе принадлежит, надеюсь, нет нужды. Правы при этом и те и другие, а истина, как обычно, лежит посередине. Или, что тоже нередко случается, попросту тонет под грузом различных «правд»…