Красный корсар

Наступила глубокая ночь, а в положении наших путешественников ничего не изменилось. Ветер все крепчал, баркас двигался вперед и, по расчетам Уайлдера, прошел уже несколько лиг прямо на восток, где лежал узкий и длинный остров, который отделяет воды, омывающие берега штата Коннектикут, от открытого моря. Время от времени он приподнимался и склонялся к тенту, стараясь уловить ровное дыхание тех, кто спал под ним; затем усаживался на свое место. Опытный глаз его неотрывно следил то за небом над головой, то за направлением баркаса по компасу, то за бледным ликом печальной луны. Луна находилась в зените, и Уайлдер с тревогой отметил про себя, что воздух вокруг нее совершенно прозрачен. Он предпочел бы увидеть туманный зловещий ореол, что так часто окружает луну и считается предвестником бури, нежели этот жесткий и сухой воздух, сквозь который ее лучи свободно лились на морские просторы. К тому же исчезла и влажность, что нес с собою ветер, и вместо нее чуткое обоняние моряка уловило всегда благодатный, но сейчас вовсе не желанный запах земли. Все это было признаком того, что вскоре начнет дуть береговой ветер, и Уайлдер с тревогой вглядывался в рваные длинные тучи, собиравшиеся на западном горизонте и подтверждавшие, что в это бурное время года ветер будет дуть во всю мочь.

Если Уайлдер и не был вполне уверен в правильности своих предсказаний, то в предрассветные часы все его сомнения рассеялись. Переменчивый ветер снова начал спадать; но не успел он последний раз всколыхнуть трепетавшие паруса, как с запада уже мчались противные встречные ветры. Наш отважный моряк тотчас понял, что теперь-то и начнется настоящая борьба со стихией, и принялся усердно к ней готовиться. Паруса, которые до того наполнял мягкий южный ветер, были полностью зарифлены; наиболее громоздкие предметы, вряд ли нужные людям в их положении, были решительно выброшены за борт. Все это оказалось весьма кстати; очень скоро над волнами стали проноситься первые тяжкие вздохи юго-западного ветра.

— Знаю я тебя, — пробормотал Уайлдер, когда первый порыв этого зловещего ветра налетел на паруса и заставил баркас склониться перед его силой. — Знаю я тебя с твоим свежим запахом пресной воды и земли! Ты бы лучше разгулялся на озерах, а не отбрасывал назад усталых моряков и не удлинял и без того долгий их путь своим пронизывающим холодом и яростным упорством.

— Вы что-то сказали? — спросила Джертред, высовываясь из-под навеса и поспешно прячась обратно от ледяного дуновения ветра.

— Спите, спите, — ответил Уайлдер, ибо в эту минуту ему было вовсе не до разговоров даже с такой милой собеседницей.

— Новая опасность? — продолжала она, осторожно выскальзывая из-под навеса, чтобы не потревожить сон гувернантки. — Не бойтесь сказать мне худшее — я дочь солдата.

Уайлдер молча указал на зловещие признаки, такие понятные ему самому:

— Я чувствую, что ветер стал более холодным, но больше ничего не замечаю.

Джертред ему не ответила и вернулась под навес к своей наставнице. Ветер с каждой минутой крепчал и вскоре достиг такой силы, что Уайлдер вынужден был убрать задний парус. Дремавший океан встрепенулся, и к тому времени, как шлюпка шла под одним парусом, ее уже подбрасывало на гребнях растущих волн; они с шумом разбивались о борта баркаса, порывы ветра все сильнее обрушивались на равнину моря. Женщины невольно сели поближе к своему единственному защитнику. Уайлдер мягко, но коротко отвечал на их взволнованные вопросы. Наконец взошло солнце. Оно медленно ползло по неровному краю горизонта, карабкаясь на ясный голубой небосвод, безоблачный и холодный.

Уайлдер наблюдал за этими переменами с таким вниманием, что его спутницы ясно понимали, как тяжко их положение. Его, видно, больше тревожило небо, чем бурные, мятущиеся волны, которые словно решились во что бы то ни стало уничтожить их утлое суденышко. Опыт подсказывал моряку, где таится истинная опасность, хотя его неискушенных спутниц более всего пугало море.

— Как наши дела? — спросила миссис Уиллис, пытливо вглядываясь в черты капитана, словно пытаясь прочесть в них то, чего не надеялась услышать из его уст.

— Пока не переменится ветер, мы, может быть, продержимся на путях судов, курсирующих между большими северными портами; но если ветер перейдет в шторм и море начнет бушевать, то баркас может сбиться с курса.

— Значит, выход один — попытаться уйти от шторма?

— Тогда нужно идти под ветром.

— И куда же мы тогда пойдем? — спросила Джертред, в представлении которой от волнения и страшной картины пустынного, бушующего океана перепутались все направления и расстояния.

— Тогда мы будем удаляться от земли, куда нам так важно дойти, — ответил моряк, и в глазах его, устремленных на девушку, было столько сочувствия и бесконечной нежности, что в ее мягком взоре засветились робость и смущение.

— Что это там? — воскликнула вдруг Кассандра; она озиралась вокруг своими большими черными глазами, и любопытство ее не мог пересилить даже страх перед опасностью. — Там громадная рыба!

— Это шлюпка! — вскричал Уайлдер, вскакивая на банку 95 , чтобы хорошенько разглядеть темный предмет, качавшийся на сверкающем гребне волны футах в ста от баркаса. — Эй, на шлюпке! Вы слышите меня? Эй, кто там! Отзовитесь!

Ветер с воем мчался по волнам, но он не донес с собой человеческого голоса. А баркас уже упал глубоко вниз, в провал между волнами, и теперь по обе стороны вздымалась такая высокая водяная стена, что больше ничего не было видно.

95

Банка — сиденье на шлюпке для гребцов и пассажиров

— Боже милосердный! — воскликнула гувернантка. — Неужели это такие же несчастные, как мы?

— Если мне не изменяет зрение, это безусловно шлюпка, — сказал Уайлдер.

Не успел он произнести последние слова, как волны пронесли темный предмет совсем близко, и мимо них между валами мелькнула перевернутая кверху дном шлюпка. Все тотчас ее узнали.

— Их шлюпка наполнилась водой, — сказал Уайлдер. — Она была слишком мала и чересчур перегружена.

— Неужели никому не удалось спастись? — еле слышно проговорила миссис Уиллис.

— Боюсь, что нет.

— Значит, из всех счастливых и беззаботных людей, так недавно покинувших гавань Ньюпорта, остались в живых мы одни?

— По-видимому, это так. Наш баркас и его обитатели — все, что осталось от «Королевской Каролины».

— И ни одному смертному не дано было предвидеть нашу участь? — продолжала миссис Уиллис, устремив пытливый взгляд на лицо Уайлдера, словно и ее заразило то самое суеверие, которое ускорило гибель несчастных, чьи останки теперь плыли мимо них, качаясь на волнах.

— Ни одному.

— А опасность, о которой вы так часто говорили, ничего не объясняя, она не имеет отношения к тому, что случилось?

— Никакого.

— Эта опасность миновала с изменением в нашем положении?

— Надеюсь, что да.

— Смотрите! — воскликнула Джертред, невольно хватая Уайлдера за руку. — Слава богу! Там вдали что-то движется!

— Это судно? — вскричала ее наставница.

Но тут коварная волна зеленой стеной поднялась между ними и предметом, который они так жаждали разглядеть; баркас пошел вниз, и дивное видение исчезло из глаз, словно желая подразнить измученных мореплавателей. Впрочем, Уайлдер успел заметить на фоне неба знакомые ему очертания судна. Когда баркас вновь поднялся на гребень волны, моряк убедился, что это и в самом деле судно. Волна набегала за волной, баркас то опускался, то поднимался, и судно то появлялось, то исчезало снова. Однако тому, кто вырос на море и теперь в борьбе со стихией должен был непрестанно призывать на помощь все свое искусство, довольно было и коротких, поспешных взглядов.

На расстоянии мили от них двигалось судно, уверенно и легко преодолевая бурные волны, в которых мучительно барахтался баркас. Судно несло всего один парус, который казался лишь маленьким снежным облачком, плывущим по воздуху. Высокие мачты изящно склонялись к косматой груди океана, точно ища спасения от бесконечной качки на поверхности волнующейся стихии. Бывали мгновения, когда длинный и низкий черный корпус судна будто отдыхал, прильнув к гребню волны, и вода, сверкая в солнечных лучах, сбегала с его бортов; но вот и баркас и судно ныряли вниз, и все исчезало, так что нельзя было разглядеть даже кончики самых высоких мачт.