Красный олигарх

Он снова взял графики:

— Вот конкретные цифры. Производительность, качество, подготовка кадров. Все говорит в пользу новой системы. Кстати, — Сталин повернулся к Ворошилову, — как там испытания брони?

— Полностью подтверждают выводы товарища Краснова, — четко доложил нарком. Он уже видел, чью сторону принял вождь и быстро сориентировался. — Его сталь превосходит немецкие образцы.

— Вот видите, — Сталин удовлетворенно кивнул. — А вы, товарищ Рыков, предлагаете и дальше зависеть от иностранных технологий?

Рыков молчал, но в его взгляде читался плохо скрытый вызов. Он понимал, что проиграл этот раунд, но явно не собирался сдаваться.

— Значит, решили, — подвел итог Сталин. — Первое: одобрить опыт завода товарища Краснова. Второе: создать комиссию по внедрению технологии. Третье: поручить товарищу Орджоникидзе подготовить план модернизации остальных предприятий. Четвертое…

Он сделал паузу, внимательно глядя на Рыкова:

— Четвертое: проверить эффективность использования валютных средств на заводе Крестовского. Товарищ Каганович, возьмите это под личный контроль.

Каганович понимающе кивнул, его пенсне поймало луч зимнего солнца.

— Вопросы есть? — Сталин обвел взглядом присутствующих. — Нет? Тогда… У меня у самого есть еще один вопрос, — Сталин снова раскурил погасшую трубку. — О решении комиссии по оборонному заказу.

По залу прокатился легкий вздох. Орджоникидзе как будто даже приподнялся с места, его кавказский темперамент снова рвался наружу. Рыков побледнел еще сильнее, машинально теребя галстук.

— Товарищ Ворошилов, — Сталин повернулся к наркомвоенмору. — Доложите результаты последних испытаний.

Климент Ефремович достал из папки с грифом «Совершенно секретно» несколько листов:

— Картина неутешительная. Броневые плиты существующего производства показывают трещины после пятидесяти выстрелов. Снарядная сталь также не соответствует техническим требованиям.

— А образцы товарища Краснова? — как будто безразлично уточнил Сталин, с интересом разглядывая клубы дыма от трубки.

— Полностью выдерживают программу испытаний. Более того, — Ворошилов сделал паузу, — по некоторым параметрам превосходят немецкие аналоги.

— Позвольте! — Рыков снова вскочил. — Но решение комиссии уже принято! Предварительные контракты подписаны, скоро будут выплачены авансы. Если уже не выплатили.

— Авансы можно вернуть, — негромко заметил Сталин. — А вот жизни красноармейцев, которые погибнут из-за некачественной брони, не вернешь.

В зале повисла тяжелая тишина. Даже часы на стене, казалось, стали тикать тише.

— Поэтому, — Сталин обвел взглядом присутствующих, — предлагаю дополнить наше решение. Пятое: отменить постановление комиссии по оборонному заказу. Шестое: передать заказ на броневую и снарядную сталь заводу товарища Краснова.

Орджоникидзе удовлетворенно кивнул. Каганович что-то быстро записал в блокнот. Молотов, как всегда невозмутимый, снова протер круглые очки.

— И последнее, — Сталин сделал паузу. — Седьмое: создать при заводе Краснова специальное конструкторское бюро по разработке новых марок стали для оборонной промышленности. Товарищ Ворошилов, обеспечьте режим секретности и финансирование.

— Но это же… это произвол! — голос Рыкова дрожал от возмущения. — Мы не можем вот так запросто менять решения официальных комиссий!

— Можем, товарищ Рыков, можем, — спокойно ответил Сталин. — Когда речь идет об интересах государства. Или вы считаете иначе?

Рыков открыл рот, но не нашелся с ответом. Его холеное лицо покрылось красными пятнами.

— Значит, решено, — подвел итог Сталин. — Товарищ Краснов, когда сможете начать поставки?

Вот зараза, я ожидал этого вопроса, но готовил другой срок. Который сейчас вряд ли кого-то удовлетворил бы. Поэтому пришлось рискнуть.

— Через две недели дадим первую партию, — я говорил уверенно, чувствуя, как за спиной скептически хмыкнул Величковский. — Производственные мощности подготовлены.

— Хорошо, — Сталин удовлетворенно кивнул. — Действуйте. Партия вас поддержит.

Это прозвучало как окончательный вердикт. Рыков сгорбился в кресле, постаревший и потерянный. Он понимал, что сегодня проиграл не просто технический спор. Это политическое поражение.

А я подумал, что две недели это очень мало. Придется мобилизовать все ресурсы, работать круглосуточно. Но отступать некуда. Теперь нужно оправдать оказанное доверие.

Величковский сзади понимающе тронул меня за локоть:

— С завтрашнего дня начинаем переналадку мартенов…

Рыков, бледный и осунувшийся, торопливо собирал бумаги в кожаный портфель. Его руки заметно дрожали.

Я заметил, как Орджоникидзе и Каганович обменялись быстрыми взглядами. Они понимали, что сегодняшнее столкновение лишь начало большой схватки. За техническим спором проступали контуры серьезной политической борьбы.

Между тем, собрание продолжалось.

— Теперь к следующему вопросу, — Сталин снова набил трубку душистым табаком. — Товарищ Куйбышев, доложите о ситуации в Кузбассе.

Валериан Владимирович встал, расправляя китель военного покроя:

— Ситуация остается достаточно сложной. Не хватает инженерных кадров. Старые специалисты либо под следствием, либо саботируют.

— Конкретнее, — прервал его Сталин. — Цифры?

— Добыча угля упала на тридцать процентов. Качество также снизилось. Металлургические заводы жалуются, что не успеют выполнить заказы.

Рыков, все еще бледный после недавней схватки, неожиданно оживился:

— Вот вам и результат! Убрали опытных инженеров, а кто остался? Выдвиженцы с трехмесячными курсами!

— А что вы предлагаете? — резко повернулся к нему Орджоникидзе. — Вернуть вредителей?

— Тише, товарищи, — Сталин постучал мундштуком по столу. — Давайте по существу.

Каганович развернул какие-то графики:

— Есть предложение. Создать в Донбассе сеть технических училищ.

Рыков демонстративно хмыкнул, но промолчал.

— Продолжайте, — кивнул Сталин.

— Базовое образование — два года. Практика на шахтах. Лучших в институты. За пять лет получим новое поколение специалистов.