Красный олигарх

Куйбышев согласно кивнул:

— Поддерживаю. Но нужны преподаватели. И оборудование для лабораторий.

— С оборудованием решим, — вмешался Ворошилов. — Военное ведомство поможет. У нас после перевооружения много станков освобождается.

Следующий час обсуждали детали программы обучения. Затем перешли к вопросу о строительстве Днепрогэса.

— Американцы предлагают поставить турбины, — докладывал Кржижановский. — «Дженерал Электрик» дает хорошие условия.

— А наши возможности? — Сталин внимательно разглядывал чертежи.

— Ленинградский металлический завод берется сделать, но сроки дает слишком большие.

— Сроки можно сократить, — снова вмешался Каганович. — Если использовать опыт скоростного производства товарища Краснова. В том случае, если он себя оправдает, конечно же.

Я заметил, как поморщился Рыков. Его явно раздражало, что его оппонент использует каждую возможность закрепить успех.

Обсуждение продолжалось еще час. Говорили о реконструкции Путиловского завода, о новых домнах в Магнитогорске, о производстве тракторов в Сталинграде.

Сталин внимательно слушал, временами делая пометки желтым карандашом. Его погасшая трубка давно лежала на столе.

Когда заседание наконец закончилось, было уже далеко за полдень. Зимние сумерки медленно наползали на Москву.

Я собрал документы в портфель из свиной кожи. Величковский все еще нервно протирал пенсне. Сорокин аккуратно складывал чертежи.

Когда все уже поднялись из-за стола, Сталин вдруг остановился у окна:

— Кстати, товарищ Краснов, — он разглядывал падающий снег, держа трубку в руке. — Как вы смотрите на то, чтобы расширить производство?

Я замер. В наступившей тишине было слышно, как потрескивают паровые трубы за дубовыми панелями.

— В каком смысле, товарищ Сталин?

— В прямом, — он повернулся, желтоватые глаза внимательно смотрели из-под густых бровей. — В Нижнем Тагиле есть металлургический завод. Хорошее предприятие, но работает неэффективно. И в Златоусте похожая ситуация.

Орджоникидзе, уже направлявшийся к выходу, резко остановился. Каганович с интересом наблюдал за сценой, машинально протирая пенсне.

— Если ваша технология действительно даст обещанные результаты… — Сталин сделал паузу, разминая в пальцах щепотку табака, — можно будет подумать о создании объединения заводов. Под вашим руководством.

Рыков, уже у дверей, побледнел еще сильнее. Его пальцы судорожно стиснули ручку кожаного портфеля.

— Это большая ответственность, товарищ Сталин, — осторожно ответил я.

— Именно, — он кивнул. — Очень большая. Но партии нужны люди, которые умеют брать на себя ответственность. И главное — оправдывать ее.

Он снова повернулся к окну:

— Подготовьте предложения. После выполнения первой части оборонного заказа… — он сделал характерный жест рукой с зажатой трубкой. — Обсудим.

Я заметил, как переглянулись Орджоникидзе и Каганович. Такое предложение от Сталина значило очень многое. Фактически это карт-бланш на создание нового промышленного центра.

Рыков торопливо вышел, даже не попрощавшись. Его фигура в отлично сшитом костюме казалась сгорбленной.

— Леонид Иванович, — тихо произнес Величковский, когда мы спускались по мраморной лестнице. — Вы понимаете, что это значит? Целое объединение заводов…

Я молча кивнул. Понимал. И также понимал, что теперь времени на раскачку нет совсем.

На улице мела метель. Степан уже ждал у «Бьюика», пряча лицо в поднятый воротник. Пора возвращаться на завод. Впереди большая работа.

И еще я подумал, как все повторяется. В прошлой жизни тоже начинал с одного завода, потом создал холдинг… Только тогда это называлось «вертикально интегрированная компания», а теперь будет «объединение социалистических предприятий». Но суть от этого не менялась.

Часы на Спасской башне пробили четыре. Первый зимний день медленно угасал, расцвечивая московское небо багровыми отсветами. Где-то далеко, на Симоновской заставе, протяжно загудел паровоз. Начиналась новая эпоха.