Красный опричник

А заканчивал Борис Андреев свой рассказ о чае такими словами:

— Потом берешь эту симфонию, выплескиваешь в форточку, наливаешь водки и вот уж тогда получаешь истинное наслаждение!..

Берия послушно хмыкнул. Возможно, окажись на его месте какой-нибудь Молотов-Скрябин или Маленков, шутка была бы оценена. Но грузинский абхазец толком не въехал, почему чай сравнивают с водкой. Еще ладно бы — с коньяком! Волков увидел, что его анекдот успеха не имел и поэтому сказал:

— Кстати, это тот Борис Андреев, кто станет знаменитым после фильма «Большая жизнь», который должен выйти в этом году.

Чай был выпит, чашки убраны. Берия наконец понял смысл анекдота и засмеялся. Волков вздрогнул.

— Простите! — хмыкнул нарком, — я просто вспомнил свое состояние, когда прочел статью из вашей энциклопедии. У советского человека понятия счастье и водка, очевидно, синонимы.

— Это так, — кивнул Андрей Константинович, — хотя нам с вами очевидно, что на самом деле они — антонимы. Но эта проблема на данный момент из второстепенных. Как вы считаете, Сталин мне поверил?

— Никто не знает, что думает Иосиф Виссарионович. А я еще не так долго работаю в Кремле, чтобы судить об этом. Но мое впечатление такое… что поверил. Мы все в глубине души знаем, что война будет…

— Но не хотим ее! — закончил его мысль Волков.

— Какой нормальный хозяин хочет, чтобы у него на подворье была война?

— Лучше, когда на соседском! — скептически заметил Андрей Константинович, но Берия не рассердился.

— Это — наша доктрина, — согласился он, — но по вашим утверждениям, нам такого шанса не дадут.

— Там не дали! — подчеркнул собеседник.

В таком вот неспешном тоне беседа генерального комиссара госбезопасности с новым подчиненным продолжалась почти три часа. В ходе ее были намечены основные направления для работы, пусть пока и невидимой для постороннего глаза. Но когда придет время, эта работа должна помочь сократить время для подготовке к войне. Время, которого осталось всего два с половиной года. Возможно, сам Гитлер еще ничего не планировал, но уже задумчиво посматривал на карту, где огромное цветное пятно неправильной формы покрывало едва ли не половину холста. В то время, как у его Германии не было и десятой части. Не было и двадцатой. А была едва ли одна пятидесятая. Вполне возможно, что Советскому Союзу были несколько в напряг его собственные «крутые» размеры. Но разве ж хоть один мужик признается, что тельняшка ему велика? Все в один голос будут стонать, что жмет.

Охранять территорию, площадью в двадцать два миллиона квадратных километра было бы и вовсе невозможно, если бы эта территория находилась на тысячу километров южнее. Но Сталину вместе с Берией и примкнувшему к ним Волкову было ясно одно: через тундру на них никто не полезет. Тем более, что Волков твердо знал: Японцы будут сомневаться до последнего. Потому что их плотно прижучат в августе уже этого года на Халхин-Голе. А если послать туда не Жукова с его тремя классами образования и непомерными амбициями, а человека более толкового? Вот только как договориться с Берией? Как начать этот опасный разговор?

Начали с конкретики.

— Как говорит папаша-Мюллер, «что знают трое, то знает и свинья», — начал Андрей Константинович, — однако даже двумя посвященными в нашем деле не обойтись. Сколько вы намерены привлечь человек?

Берия улыбнулся.

— Давайте, все же, мы этот вопрос сформулируем по-другому. «Сколько мы планируем привлечь к этому делу человек». Мне кажется, что на первых порах будет достаточно десяти-двенадцати.

— Это без учета генеральных конструкторов тех отраслей, которым мы подкинем их поздние разработки, — уточнил Волков, — но вы правы. Костяк должен составлять человек десять. На первых порах. К концу года можно немного увеличить круг посвященных.

— Но не намного! — перебил его Берия, — иначе об этом станет известно слишком многим. А большинство у нас, как известно, всегда надеется на «авось».

— Совершенно справедливо. От режима строжайшей секретности никуда не денешься.

— А у вас там не изобрели ничего такого? Ну, чтобы не болтали…

— К сожалению, нет. Лучший способ открыт задолго до нас, уважаемый Лаврентий Павлович. Ноги в тазик с цементом — и в реку. Это если по-современному. Нужно подбирать таких, чтобы не болтали. Или болтали, но не о работе. У вас есть на примете такие люди?

— Человека три назову с ходу, а насчет остальных нужно будет Меркулова озаботить. Я полагаю, что мы его также включим в «круг посвященных»?

— Да хоть в «квадрат осведомленных»! Главное, чтобы люди были толковые и не болтливые. Кстати, как там поживает наш почтенный Иван Михайлович?

Берия покрутил головой.

— Любите вы личностям прилагательные подыскивать. Сдается мне, что в вас восточной крови больше, чем у меня.

— Разве что у сына моего старшего. Жена моя первая лезгинкой по национальности была, — Андрей Константинович хитро наморщил лоб, — или я запамятовал, и лезгинка — это грузинский танец? Ладно, прошу пардону. Вы знаете такую хохму про горилку? В мое время весьма популярная шутка была… что такое горилка?

— Знаю! — ответил Берия, попадаясь на крючок, — это такой украинский национальный самогон.

— Нет! Это — маленькая обезьянка.

Вопреки надеждам, нарком даже не улыбнулся.

— Ну и юмор там у вас, в будущем! — фыркнул он, — но возвращаясь к вопросу о Кречко, скажу: может он и не сильно толковый, но зато преданный. Кремень-человек. Хотите сделать его своим заместителем?

Волков минуту размышлял.

— Пожалуй, нет. Заместителем я бы хотел видеть более смышленого человека. Чтобы доверить ему пересмотр дел тех, кто нынче пребывает в местах отдаленных. Вы ведь представляете, Лаврентий Павлович, сколько туда невинных и смекалистых угодило? Скольких перемолол этот адский конвейер?

Волков произнес эти слова и затаил дыхание, ожидая реакции наркома. Вопреки его ожиданиям, тот просто вздохнул, снял пенсне и с упреком взглянул на собеседника.

— По-вашему, для чего меня сюда назначили вместо Ежова?

— Я знаю, почему вас назначили. И понимаю, что Каток Возмездия остановить очень трудно. Но ведь нужно.

— Вы не горец, — вздохнул Берия, — и не понимаете, что остановить лавину практически невозможно. Но я пытаюсь. Скажите, кто вам нужен оттуда?

Волков хмыкнул.

— Нам нужны оттуда все, кто может хоть как-то оказаться полезным. Но на первое время я бы хотел видеть рядом с собой будущего маршала Константина Рокоссовского. И еще Туполева с сотоварищи. А еще есть в Харькове такой талантливый конструктор — Михаил Кошкин. Если за ним не уследить, то он в следующем году даст дуба. Отчасти по вине харьковских бюрократов… да вот, давайте посмотрим!

Волков раскрыл ноутбук и в течение часа собеседники перебирали тех, кому впоследствии суждено сыграть значительную роль в Победе. Берия с тревогой заметил, что товарищ Сталин прав. Окажись этот таинственный товарищ из логова врага, лучшего способа для развала вооруженных сил не найти. Он делал на бумаге пометки по подсказкам Волкова: этого убрать, того выдвинуть; Мерецкова снять с Ленинградского округа и отправить в Туркестанский, никому не известного комкора Жукова отправить в Дальневосточную армию в подчинение Апанасенко — он сделает из этого обормота человека. Павлова вообще лучше куда-нибудь от греха подальше убрать. Если нельзя грибочками отравить. Ну Украине есть такой товарищ Хрущев Никита Сергеевич. Одна из ключевых фигур, виновных в провале первого этапа войны. Болтун и саботажник. Послом в Бразилию его, противного. Пусть диким обезьянам свою «кузькину мать» показывает.