Красный

Из тира мы вышли во второй половине дня, несколько уставшие, но довольные. Петра отчаянно не хотела оттуда уходить, но, видимо, вспомнив, что плачу за всё я, быстро стушевалась, вернувшись в состояние робкой и застенчивой девушки. Я тут совершенно не при чём. Она сама успокоилась, стоило мне достать деньги.

— Ну, как тебе?

— Понравилось.

Позволила себе скромную улыбку рыжая героиня.

— Куда теперь?

Не успел я ответить, как желудок девушки всё решил за нас, от чего она залилась румянцем.

— Пойдём, поедим чего-нибудь сытного и вкусного.

— А это нормально, что нас увидят вместе?

Этот вопрос меня прямо-таки выбил из колеи.

— С чего бы ты об этом забеспокоилась?

— Ну…

Она замялась, но после со вздохом продолжила:

— Понимаешь, в тир людей не очень много ходит, а в каком-нибудь кафе или ресторане…

Было видно, как она выдавливает из себя слова.

— В общем, не боишься, что тебя увидят с девушкой, у которой шрам на половину лица?

Кажется, в ожидании ответа она затаила дыхание, похоже, опасаясь или же откровенно боясь, что я скажу что-то вроде: «Ты права, вали-ка ты на все четыре стороны.». Если так, то она сильно ошибается на мой счёт. Я же не прогонял её утром, да и в тир сводил, где мы прекрасно провели время, на мой взгляд.

— Не боюсь. Шрам и шрам. Как по мне ты всё равно остаёшься красивой девушкой, с которой жизнь обошлась крайне жестоко, оставив столько шрамов на теле.

На мою отповедь она, залившись до ушей краской, смущённо отвела глаза.

— Ты и не представляешь, насколько прав.

Прошептала она себе под нос, но, хоть я и притворился глухим, на самом деле всё прекрасно слышал.

— Что?

— Спасибо, говорю.

Сказала она уже громче, но взгляда на меня не подняла. По красным ушам причина этого становится сразу же понятна. Руки Петра спрятала в карманах своей куртки.

Путём недолгих переговоров пунктом "дозаправки" была выбрана небольшая забегаловка, торгующая фаст-фудом. Ресторан Петра отмела по причинам высоких цен, я же с ней согласился, приведя дополнительный аргумент: «Больше понта, чем еды. Да и не вкусно там.». Здесь же мы затарились гамбургерами, картошкой, колой и, забив таким образом аж четыре подноса, заняли столик возле окна.

— Слушай, понимаю, что негоже портить столь чудный день подобными разговорами, но, может, расскажешь, почему ты была так подавлена вчера?

Хорошего настроения ка ни бывало. Взгляд девушки тут же стал печальным. Когда я уже вовсю корил себя за неуместные вопросы, она вдруг начала:

— Всё началось с того, что мы с родными попали в аварию…

А затем она пересказала мне последние полтора года своей жизни, опуская, разумеется, некоторые личные подробности, но мне хватило и этого, чтобы проникнуться и понять причину её состояния.

— В общем, тётя так и не вышла из комы, доктор Коннорс стал ящером, которого ты уже видел, а доктор Октавиус пока так и не объявился, и я понятия не имею, где его искать. Знаю только, что, уходя, он разгромил собственный кабинет, в котором мне пришлось всё восстанавливать. Теперь их проектами занимаюсь я. Обоими сразу. Благо, наработки остались, а продолжать работать с такой обширной базой не так уж и сложно.

В конце она даже выдавила из себя, хоть и вымученную, но всё-таки искреннюю улыбку.

— Слушай, а, может, покажешь, где ты работаешь?

Тут же задал я абсолютно бестактный вопрос, который мог как помочь мне достигнуть цели, так и разрушить всё, чего мы за сегодня достигли. Сейчас я действительно волновался за её ответ, и чем дольше она размышляла, тем меньше у меня оставалось надежд на то, что он будет положительным.

— Хорошо.

Наконец ответила Петра. У меня прямо камень с души упал. Я так не волновался с тех самых пор, когда садился на самолёт под чужой личиной.

Теперь нам уже пришлось ехать — лабораторный комплекс находился на другом конце города и представлял собой сразу несколько зданий, в которых проводились разные исследования. Я так и не смог понять, по какому принципу группировались направления, ведь, лаборатория генетики спокойно соседствовала с лабораторией, разрабатывающей механические протезы. Собственно, именно в этих двух и работали упомянутые героиней Коннорс и Октавиус, часто помогая друг другу с исследованиями. Правда, каким образом их направления пересекались для меня загадка.

Пока шли Петра проводила для меня экскурсию, рассказывая о том, что тут есть в принципе и какие исследования проводятся. Не то, чтобы они были секретными, но широкой огласке не подлежали, так что ни мне, ни ей ничего страшного за эту выходку не грозит.

По пути героиня зашла проведать свою тётю. Тут я решил остаться в стороне — незачем мне лезть в столь личные дела.

Когда она вышла из палаты, я старался держаться на небольшом отдалении и не отвлекать Петру своим присутствием — ей сейчас надо побыть наедине с собой.

На своём рабочем месте она словно ожила. Стала объяснять мне что и на каких принципах тут работает. Чего она вообще хочет добиться. Да даже свой рентген показала, от вида которого мне оставалось только присвистнуть.

Рассказывала она всё очень доступно и объясняла непонятные моменты языком, что называется, «для чайников». Хоть, я всё равно почти ничего не понял, но будь больше времени и теории, думаю, с улучшенной симбионтом памятью, я мог бы помогать героине на этом поприще. Разумеется, когда пару раз закончу «Оксфорд» и МГУ. Стоило мне только спросить, справляется ли девушка со всем этим в одиночку, она мне благодарно улыбнулась:

— Ты и так для меня очень много сделал.

Затем я удостоился чести увидеть, как работает профессионал, после чего понял, «Оксфорда» и МГУ мне будет маловато… Тут нужен не только научный склад ума, но ещё и творческий подход. Казалось бы, как можно совмещать математику, требующую от человека точности, и творческий подход. Вот здесь, как оказалось, работают люди, способные совмещать эти, на мой взгляд противоположные понятия, и Петра — ярчайший тому пример.

Закончили мы поздно вечером. Было решено, что сегодня девушка переночует у меня, а завтра утром, забрав вещи и свой костюм, вернётся к себе домой.