Красочный пассат, или Странствия по островам Южных морей
Шрифт:
Генеалогическое древо правящей династии Тонга выглядит весьма внушительно. Нынешний король может легко доказать, что его предки правили в этой части Океании раньше, чем Мешко I[ Meшко I(ок. 922–992) — первый исторически достоверный польский князь. — Примеч. пер.] в Польше. Первым коронованным правителем всего архипелага стал в 1845 году, после принятия христианства, вождь из группы островов Хаапай, который принял имя Георга Тупоу I. Мудрый правитель дожил до девяноста семи лет и в 1893 году передал власть своему правнуку Георгу II, который правил страной двадцать пять лет. Впоследствии его место заняла Салоте — одна из самых колоритных фигур среди монархов мира. Она могла похвастать высоким ростом — свыше двух метров — и невероятной тучностью. Королева-гигант правила крошечным государством, состоящим из двухсот мелких островков, общая площадь которых не превышает семисот квадратных километров. Ее появление в Лондоне
Королеве Салоте принадлежит также почетное место в благодарной памяти поляков. Узнав о нападении гитлеровской Германии на Польшу в 1939 году, она объявила войну третьему рейху и незамедлительно отдала приказ о формировании тонганских вооруженных сил, часть которых мужественно сражалась впоследствии на Соломоновых островах. Кроме того, в 1940 году на добровольные пожертвования королевы, министров и государственных чиновников Тонга был создан военный фонд. На эти средства приобрели три самолета «Спитфайр», которые затем передали английским военно-воздушным силам. Великая — в прямом и переносном смысле — королева разрешила также разместить в стране американские и новозеландские вооруженные силы и использовать архипелаг в качестве военной базы.
В 1965 году королева скончалась. В Нукуалофе во дворце состоялись торжества по поводу коронации нового короля — Тауфа-ахау Тупоу IV, сына королевы Салоте. Король обладал столь же высоким ростом, что и покойная мать. В день коронации он весил сто пятьдесят килограммов.
Новый король, получивший образование в Австралии, распахнул двери своего королевства для иностранцев еще шире, чем мать. При нем был построен современный отель; монополия «Шелл» получила разрешение вести разведку нефтяных месторождений. Тупоу IV разрешил жителям архипелага выезжать на заработки за пределы страны, ибо на Тонга возникли затруднения — плотность населения маленького острова Тонгатапу достигла двухсот человек на один квадратный километр, а в 1971 году в королевстве произошла первая забастовка. Ее объявили медицинские сестры.
Движение в центре Нукуалофы в предобеденное время весьма оживленное: мелькают велосипедные спицы, раздаются гудки забавных, разукрашенных в угоду туристам ошеломляющими цветами трехколесных рикш. Магазин фирмы «Бёрнс Филп»[ «Бернс Филп» (Burns Philp) — одна из ведущих австралийских монополий, действующих в Океании. Примеч. пер.] расположен возле оживленного рынка. В нем глаза разбегаются при виде всевозможных фруктов, овощей, плетеных корзинок и циновок. Здесь изобилие удивительно вкусных арбузов. Однако экспортировать можно лишь копру, бананы, а не скоропортящиеся арбузы.
Фрукты в этом замечательном королевстве продаются также… на почте. Разумеется, имеются в виду изображения фруктов на почтовых марках. Король в расчете на туристов и филателистов приказывает выпускать их в больших количествах. Марки, следует признать, несколько необычны. Они представляют собой, в сущности, беззубцовые наклейки в форме арбуза, служащие волею закона для франкировки писем. Чего только не пожелает король! Кроме указанных «марок» на письма наклеиваются также изображения желтых связок бананов, буровых вышек, часовых циферблатов, силуэтов кораблей и многое другое. На большинстве из них красуется надпись: «The Friendly Islands» (Острова Дружбы) и разумеется, обозначен почтовый сбор и стоимость марки. Король Тупоу IV выпускает, как правило, дорогие марки. На многих из них он приказывает помещать свой портрет и надпись: «Тонга. Там, где начинается отсчет времени». Этим, видно, и объясняется появление «марки-циферблата», поскольку Тонга находится у самой линии смены дат: в нескольких десятках миль к востоку от Нукуалофы — уже «вчера». «Филателистический» бизнес короля развивается весьма успешно и приносит немалые доходы.
Неплохо обстоит дело и с туризмом. Недавно построенная в Нукуалофе набережная королевы Салоте дает возможность большим пассажирским судам заходить в столицу королевства. Говорят, что каждое такое судно, прибывающее сюда с туристами, оставляет на острове в день пятнадцать тысяч долларов.
Такси, рикши, автобусы — все приходит в движение, а изделия местных ремесленников раскупаются нарасхват. Последние — самые красивые произведения народного творчества, какие мне удалось увидеть в Океании. Прежде всего в соответствии с местной традицией это так называемая тапа, или особого рода материя, вырабатываемая повсюду в Полинезии, но получающаяся красивее всего, по-видимому, на Тонга. Сырьем для изготовления тапы служит кора местной разновидности тутового дерева. Сняв у коры верхний слой, островитяне очищают луб, скрытый под отвердевшей ее частью, размачивают и размягчают его в воде, а затем бьют деревянными молотками — в результате получают достаточно эластичную материю, из которой много веков назад они делали одежду. На тапу наносят разнообразные традиционные узоры и используют в самых разных целях и даже в качестве «красного ковра», который расстилают в торжественных случаях. Некоторые узоры тапа на Тонга
принадлежат лишь королевскому дому. По случаю бракосочетания какого-либо представителя местной знати король может преподнести ему «отрез» своей тапа. Такой подарок очень ценится и стоит весьма дорого.Ловкие руки островитянок плетут великолепные корзинки, циновки, шляпки, сумочки. Здесь вы также увидите изделия из раковин и деревянные скульптуры разных размеров. Я обходил один ларек за другим и вдруг остановился как вкопанный. На руках у полной молодой женщины сидела настоящая горилла и грозно скалила на меня зубы. Я присмотрелся: горилла была тщательно вырезана из черного дерева… Женщина говорила по-английски. Я спросил ее, почему вдруг у нее возник столь странный замысел. Она призналась, что это произошло после просмотра кинокартины. Я грустно покачал головой, узнав, что было источником вдохновения. Одна, ко могу похвастать, что являюсь единственным поляком, повстречавшимся в Океании с гориллой.
Другой необычный экспонат, который мне довелось увидеть на базаре, — огромные китовые позвонки. Вряд ли они были импортного происхождения. Мне трудно было поверить, чтобы на маленьких островах занимались китобойным промыслом, но я ошибся. На архипелаге Тонга охота на китов продолжается ежегодно с июня по сентябрь. Китобойным промыслом здесь начали заниматься с конца XIX века, однако он не связан с местной традицией. Первым китобоем на этих островах был некий новозеландец, прибывший на Тонга в 1888 году. В настоящее время китобойным промыслом продолжают заниматься его потомки, а также несколько семейств островитян, заинтересовавшихся этим занятием. С давних пор способ ловли не менялся. Китобои Тонга выходят в море на утлых каноэ и пользуются ручными гарпунами.
Я долго разглядывал позвонок кита, в диаметре он был равен автомобильному колесу. Цена на него оказалась приемлемой, однако я не мог приобрести его из-за того, что летел самолетом и вес моего багажа превышал дозволенный. От продавца я узнал, что этот позвонок был взят с десятиметрового кита, выловленного всего несколько месяцев назад. Оказывается, в минувшем сезоне поймали три таких экземпляра.
В соседней лавке я заметил, что у двух пожилых торговок не хватало мизинца на правой руке. На Тонга первым подобное увечье наблюдал уроженец Гданьска Форстер, участвовавший во второй экспедиции Дж. Кука. Добровольная ампутация мизинца (на языке островитян тао нима) — это своеобразное самопожертвование людей низшего ранга ради своих соотечественников, занимающих более высокое положение в социальной иерархии. В те времена верили, что ампутация пальца поможет больному представителю знати выздороветь. Другим наблюдением Форстера, на которое ссылаются все исследователи истории Океании, было открытие на Тонга в ту эпоху… женщин-жонглеров. Как писал гданьский путешественник, женщины на Тонга «умели свободно и весьма ловко жонглировать пятью шарами величиной с небольшое яблоко в течение не менее четверти часа. Забава эта называется хико».
Я настолько растрогался и проникся патриотическим чувством, вспомнив своего гданьского соотечественника, который двести лет назад открыл тао нима и хико, что достал свои скудные паангаи сентинии приобрел у пожилых женщин не только несколько кусков тапа, но также оригинальный плетеный кошелек в форме рыбы. Расход был не так уж велик — он равнялся лишь стоимости семи авиапочтовых марок в Европу.
Нукуалофа, за исключением своего мини-центра (все на Тонга миниатюрно, кроме самого короля), — это скопление утопающих в садах одноэтажных домиков, порой хижин, крытых соломой или железом. Это идиллическое селение широко раскинулось вдоль кораллового берега, который в туристических проспектах фигурирует под английским названием «Waterfront» (Береговая линия). Здесь же проложена дорога, громко именуемая Бульваром и одновременно служащая местом прогулок городских жителей и трассой для немногих имеющихся на острове автомобилей. Согласно правилам, установленным королем, скорость автомобилей на Тонга не должна превышать двадцати километров в час.
Бьются волны о коралловые отмели, шуршат встревоженные ветром жесткие ветви пальм. Приближается знойный полдень. Издали доносится гудок автомобиля. Среди гуляющих заметно какое-то волнение. Навстречу мне величественно движется большой лимузин. На одном из крыльев трепещет красный с фиолетовым оттенком флаг с красным крестом на белом фоне. Прохожие приседают, а затем садятся, скрестив ноги, на обочине. На заднем сиденье лимузина возвышалась какая-то внушительная фигура. Автомобиль проехал мимо. Я поинтересовался этим человеком. Оказывается, это был сам король Тупоу IV. Мне сказали, что его положено приветствовать сидя. Это не только обычай, но и административный приказ, за соблюдением которого строго следят местные полицейские. Подобным же образом рядовые жители Тонга обязаны приветствовать представителей местной знати. Если в Европе в присутствии монарха можно сидеть только лишь в исключительных случаях, на основании специально предоставленных привилегий, то здесь — наоборот. Еще раз убеждаюсь, что нахожусь в диаметрально противоположной стороне земного шара.