Красота - страшная сила

За ужином, на котором гостей угощали коктейлем из креветок, окороком в ананасовом соусе и фруктовым тортом, пропитанным хересом (вероятно, устроители постарались восстановить кулинарные традиции семидесятых годов), я рассказала Натали, что произошло между мной и Адамом.

— Не сошла ли ты с ума? — едва выговорила она, чуть не подавившись окороком. — Адам — просто прелесть. Кстати, ты будешь есть вот это?

Я отрицательно качнула головой, и она с удовольствием принялась за мою порцию мяса.

— Я кормлю грудью, — объяснила она, — и потому мне все время хочется есть. Как же тебе повезло, негоднице, если Адам бегает за тобой.

— Натали, я встречаюсь с Рики Джонсом. И я не вижу ничего лестного в том, что мой работник возжелал меня. Я знаю, что Адам — симпатичный парень, но Рики — это звезда мировой величины и секс-символ!

— Я бы сказала, бабник мировой величины, — фыркнула Натали. Она уже выпила пару бокалов шампанского, и, очевидно, градусы ударили ей в голову. После девяти месяцев полного воздержания от спиртного она могла захмелеть от одного лишь винного запаха. Я сразу вспомнила, какой бестактной становилась Натали, когда выпивала.

— Деточка, неужели у тебя нет ни капельки чувства собственного достоинства? Ведь ты превратилась в посмешище.

— Натали, по-моему, ты слишком много себе позволяешь. — Злость закипала во мне от мысли, что все вокруг не упускают случая посплетничать обо мне и моем друге.

— Неужели? — Она глядела на меня широко открытыми глазами. — А ты не смотрела вчера «С добрым утром, Британия»?

— Конечно, нет, — ответила я. — Только студенты и скучающие домохозяйки со своими крикливыми засранцами смотрят эту чушь.

И только после этой тирады я опомнилась: Натали недавно родила и является сейчас представителем именно этой группы телезрителей.

— Уфф, прости, — повинилась я под угрожающим взглядом Натали.

— Я прощаю тебя, потому что материнство смягчило мое сердце, — сказала она, опрокидывая третий бокал шампанского. — Нет, мне больше не надо пить. Дилан будет плеваться от моего молока. Но это шампанское такое вкусное. — И Натали рассмеялась.

— Так что ты хотела рассказать о «С добрым утром, Британия»? — спросила я.

— Ах, да. Ну, в общем, там шла речь о женщинах, которые остаются с мужчинами, несмотря на то, что те постоянно им изменяют. И в качестве примера они привели тебя. Они как бы поставили вопрос: «Что заставляет такую привлекательную женщину, как Лора Макнотон, оставаться с Рики Джонсом, несмотря на то что он на глазах у всего мира снова и снова изменяет ей?» Лора, представляешь, они попросили психолога проанализировать ваши отношения, а затем приняли звонок от некой Салли из Солихула, которая высказала свое мнение относительно твоей личной жизни.

— И что эта Салли думает по поводу моих отношений с Рики? — робко спросила я, чувствуя себя такой жалкой.

— В двух словах: она считает, что ты дура и корчишь из себя образец для подражания, хотя на самом деле ты совсем не отвечаешь духу свободы, свойственному женщинам второго тысячелетия. Хотя, конечно, у нее не получилось выразить эту мысль столь красноречиво.

— Я вовсе не стремлюсь стать образцом для подражания.

— Я знаю, но на деле все выглядит иначе. Ты появляешься в новом платье на премьере, а на следующей неделе такие платья оказываются в продаже в «Топ-шопе», потому что там знают, что каждая девчонка в Великобритании уже мечтает о таком платье. Ты не успела уложить волосы и забираешь их в хвост, и тут же все лондонские модные журналы объявляют хвост прической сезона, причем он должен быть именно такой же формы, как у Лоры Мак. Ты встречаешься с бабником-наркоманом, и все тут же хотят переспать с ним. На этом заканчиваю обвинительную речь! — И Натали ударила по столу длинным французским батоном. От удара он разломился пополам, и один кусок пролетел над столом и попал матери Грэхема прямо в голову.

— Уфф, — захихикала Натали.

Я тоже невольно улыбнулась. Мне нравилось общаться с Натали даже тогда, когда она начинала меня ругать. Как бы высоко я ни взлетала в звездные выси, она всегда успевала ухватить меня за подол и вернуть назад, в реальный мир. Нередко это случалось как раз в самый нужный момент.

— О боже, я удивляюсь, как это ты сразу же не легла в постель с Адамом, я бы не устояла, — продолжала она мечтательно.

— Натали, не забывай, что ты замужняя женщина и счастливая мать семейства.

— Конечно, но разве грешно немного помечтать? — Она помахала рукой Робу, который стоял на противоположном конце катера и хвастался перед девушками из отдела моды журнала «Глид» своим ненаглядным Диланом и его модными джинсовыми штанами. — Адам не может тебе не нравиться. Ведь все от него без ума.

Это правда. Натали, Люси, Моника, Фиона, моя бабушка — список можно было продолжать до бесконечности. Почему же в нем нет меня? Я представила Адама с оголенным торсом, его переливающиеся мускулы, гладкое, загорелое тело, блестящее от пота, и озорные искорки, играющие в его сияющих голубых глазах.

— Он — красавец, согласна. — Но мне и в голову никогда не приходило, что между нами может что-то быть.

— Потому что ты — сноб, — заявила Натали.

— Нет, не правда, все что угодно, но не это.

— Готова представить доказательство, — заявила Натали, надев воображаемый головной убор судьи (вероятно, они не раз играли в эту игру с мужем). — Твой друг — не просто аристократ, а даже дважды аристократ!

— Как это? — спросила я в недоумении.

— Ну, во-первых, он самый настоящий потомственный дворянин.

— Да, — кивнула я, — это чистая правда.

— Во-вторых, он король рока, а в наши дни это ценится в социальной иерархии гораздо выше, чем многое другое.

Я смотрела на нее, удивленно улыбаясь.

— Кому поклоняется сегодня наше общество?

Я пожала плечами.

— Нет, не Богу, не Чарльзу и Камилле, а Пош и Бекс! — Натали хотела опереться локтем о край стола, но промахнулась и чуть не свалилась со стула.

— Натали, но я не поклоняюсь Пош и Бекс, — убеждала я, помогая ей снова занять устойчивое положение. — То есть мне, конечно, говорили, что они милые люди, но не моего круга.

— Но ты радостно бросила себя на алтарь славы, потому что считаешь, что это самое главное в жизни! И, наконец, я приближаюсь к основной мысли: ты думаешь, что влюблена в Рики лишь потому, что он так знаменит. И наоборот, — она с силой ткнула вилкой в стол, — ты не влюблена в Адама только потому, что он находится на нижней ступени иерархии. На самом деле на твоей шкале вообще нет места для рабочих-строителей, ведь так?

— У меня нет никакой шкалы, — ответила я, стараясь сохранять спокойствие.