Краткая история белковых тел.

– Окей, окей!
– примирительно пробурчал Иван и сказал мне: - Ты Изотов не лезь не в свое дело! Занимаешься рекламой - вот и занимайся! Но...
– тут Кравчук обратился ко всем, - я согласен с Данилой, нам надо избирательно подходить к таким кейсам. Получается, не рекламная, а антирекламная акция. И еще, Алена, свяжись с айтишниками, пусть снимут с сайта письмо Семизвонкина, а то над нами будут остальные банки смеяться.

– Да, умора!
– опять захихикала Василькевич. У неё сегодня было хорошее настроение.

После совещания, все двинулись на свои места. Шел и я, мысленно возвращаясь к вопросу о душе белковых тел. Может всё-таки у меня есть зачатки души, совсем немного, всего лишь граммулька?

С другой стороны, зачем она, эта душа? С ней ведь некомфортно, беспокойно, ответственно. А мы как дети, за которых отвечают родители, и поэтому легки и бесполезны, порхаем по жизни бестолковыми мотыльками.

6.

В кофе-пойнте меня поймал Кравчук. Он подошел - высокий, элегантный, из темно-серого пиджака выглядывали манжеты белоснежной рубашки с запонками. По сравнению с ним мой костюм выглядел убогой тряпкой, купленной на дешевом вещевом рынке. Да, не случайно на него табунами западали девчонки!

– Слушай, Даниэль, - он отчего-то назвал меня так, словно разговаривал с иностранцем, - с моим знакомым, помнишь, я тебе говорил о рекламщике, так вот, с этим чувачком не срастается. У него свои заморочки, в общем, ему некогда и вообще он свалил на Мальдивы. Так что ты забей, не бери в голову. Окей?

У Кравчука опять неприятно пахнет изо рта, и я невольно отстраняюсь.

– Кстати, хотел тебе тоже коммуницировать, - сообщаю, испытывая смутную гордость собой, своей ловкостью, - когда мы ездили с Лизой на презентацию директор компании Евгений Иванович предложил сотрудничество. Он уже сбросил прайс.

– Окей! Тогда работай с ним.

Иван как бы дружески хлопает меня по плечу и отходит. Однако мне кажется, что в его жесте нет ничего дружеского, скорее, этот жест выглядит покровительственно. А может, так только кажется?

Я ставлю стакан остывшего кофе на столик, настроения допивать уже нет.

Ох уж эта моя подозрительность? Она выглядит так плебейски, как мнительность маленького человека, перманентно готового к обидам.

Через пару дней говорю со своим непосредственным начальником о предложении Евгения Ивановича. Мне нужно еще около десяти тысяч долларов, чтобы осуществить новый проект. Деньги для банка небольшие и я знаю, что заполучить их можно, но Арсений Павлович, мой начальник, прижимист.

– Тебе зачем?
– бурчит он, перебирая маленькими неуклюжими руками с короткими пальцами, бумажки, валяющиеся на столе. Я всегда удивлялся, как он с такими детскими пальцами умудрялся быстро печатать на клавиатуре.

– Понимаете, Арсений Павлович, клиент неплохой подвернулся. Предлагает печатать банковскую рекламу на постерах, и размещать их в метро. Но надо чуть-чуть увеличить бюджет.

– Ты же знаешь, нам нельзя превышать лимиты, - недоволен начальник.
– Нам на год отпустили тридцать тысяч долларов. Ты уже спустил почти двадцать, а впереди еще полгода.

Арсений Павлович замолчал, равномерно постукивая короткими пальцами по столу. Этот стук напоминает звук метронома, который использует настройщик роялей. Тук-тук, кап-кап. Словно на стол кладут монеты, а Арсений Павлович медленно, со знанием дела, их отсчитывает. По одной.

– Но мы можем попросить директора добавить бабок! На крайний случай!
– не сдаюсь я.

– Тридцать тысяч! Ты меня слышишь? Ни центом больше! И потом, зачем нам постеры в метро? Может, еще прикажешь биллборды на Красной площади развесить? С такими темпами мы банк пустим по миру.

– Я на эту тему разговаривал с Кравчуком, - покривил я душой.

– И что он сказал?

– Поддержал. Сказал, что метро - оригинальная идея, что её надо использовать.

– Н-да...
– задумчиво ворчит Арсений Павлович.

Ему определенно хочется мне отказать, и я вижу это невооруженным глазом. Но с Кравчуком Арсению Павловичу ссориться не с руки. Из Кравчука может получиться могущественный враг, а зачем эта беда моему начальнику? Он осколок старой управленческой команды, оставшейся после корпоративной бури, пустившей ко дну старый банк. Поддержки у Арсения Павловича никакой, и я не понимаю, кто и зачем его держит. Может, о нем просто забыли?

– Ладно, попробую что-нибудь сделать, - нехотя выдавливает начальник, - запрошу "Голову", но ты не сильно надейся. Там сейчас экономят.

– Могу намекнуть Ивану, чтобы позвонил в головной офис. Для ускорения.

– Не надо!

Сижу, зарывшись в бумаги. Работа рекламщика скучна и однообразна, в ней нет ничего героического и романтического, никакого драйва. Нашел клиента, заключил договор, оформил выплаты и получил продукцию. Затем, разместил её в масс-медиа среди homo sapiens, и опять начинаешь сначала. Всё как на конвейере. Да это и есть конвейер пиарщиков.

Услышав непонятное шуршание, поднимаю голову и обнаруживаю, что рядом на стул присел Степан Соснин, муж Лизы. У него заговорщицкое лицо. Он делает вид, что пьет кофе, утащив пластиковый стаканчик из помещения кофе-пойнта. Впрочем, кофе уже в стаканчике нет. Легкая пластиковая оболочка вырывается, норовит вылететь из его неловких пальцев и залить оставшимися в нем каплями коричневой жидкости мои бумаги с очередным договором, разложенные на столе. Я с опаской смотрю на руку Степы, на его пальцы, которые могут в любой момент разжаться из-за одного неудачного движения.

Невольно загораживаю свое сокровище локтем, как если бы под моей рукой лежали ценные предметы, например, купюры долларов, евро или пачки рублей, а не простые бумажки, которые можно восстановить в случае порчи. Однако мой жест собственника вызывает у Степана непонимание, и он еще ближе двигается к столу вместе со стулом.

Вообще Степан часто заходит к нам. Он здесь, практически, свой человек, хотя и без постоянного пропуска.

– Слушай Дэник,-- по-свойски обращается ко мне Соснин, едва наклонившись вперед, - ты ничего не засек?

– Что засек? Что именно?

– Ну, Лизку. Ни с кем не видел?

– Нет. А что с ней?

– Понимаешь, чувак, есть у меня мысли... подозрения...

– Какие?
– я притворяюсь непонятливым, хотя роман Кравчука с Лизой - это секрет полишинеля нашего офиса.

– Мне кажется, она с кем-то встречается. И я не знаю... Короче, можешь за ней присмотреть?

– Шпионить что ли?

– Нет, не шпионить, а так...

Простодушный Степан замолкает, не в силах подобрать подходящего слова. Конечно, в своем автосалоне он имеет дело только с железками. Им не нужно доходчиво объяснять, что к чему, подбирать слова, убеждать. Еще проще с легковерными лохами, которым надо впарить очередное детище российского автопрома. Подведи их к авто, ткни в ценник и увидишь горящие от безумия глаза. Глаза голодной мыши, лезущей за недорогим сыром в мышеловку. Кстати, мышеловке всё равно, какой по цене сыр в ней лежит - главное щелкнуть пружиной по башке.